Кто-то верно считает, что Сатана – правитель, который руки в грязи не марает. Он, должно быть, как политик, который только и делает, что говорит-говорит… пока вся его масса, подвластная одной его воли, делает всю работу, убивает и пачкает руки в крови да белых поломанных перьях.
Но многие забывают, что Совершенство признает только такое же совершенство. Никто не способен сделать все так, как ты хочешь, кроме тебя самого. Поэтому, несмотря на огромную власть и могущество, Люциферу приходится срываться с места самому и делать грязную работу. Ангелы все больше и больше докучают повелителю преисподней, появляясь, то и дело нарушая договоры и уничтожая демонов Люцифера в огромных масштабах. Такое ощущение, что это часть огромного заговора, плана – вымотать нервы дьяволу с железным терпением и спокойствием. Как бы он хотел оставить все к чертям, пустить на самотек и целыми днями лишь нежится на шелковом черном белье со своим белоснежным мальчиком, капая красным вином на молочную кожу у него на груди и собирая капли губами. Но он в который раз оставляет ангела одного, лишь в окружении свиты демонов, охраняющих самое большое сокровище Господина, и покидает его, отправляясь на очередное место побоища ангелов с демонами.
Возникает впечатление, что это просто подставы, специально отвлекающие Люцифера от его ангела. Дьявол является на место битвы, которую скорее можно назвать дракой в баре, и откровенно даже не может добиться причины сего конфликта. Ангелы пошли на провокации, они падают ниже и ниже в глазах Люцифера, он все больше убеждается, насколько же они глупы. И как Отец мог думать, что совершенный и мудрый Люцифер сможет смириться с окружение абсолютно тупых шаблонных манекенов? Конвейер дал сбой лишь на единственном ангеле, который остался в замке и покорно ждет своего мужчину.
Люцифер злой. Он безумно злой в эту минуту, когда перебили часть его солдат просто ни за что. Каким бы подлым он ни был, но он никогда не нарушал контрактов, заключенных с небесами. Он не убил ни одного ангела «просто так». Да, он выбирал по истине потрясающие провокации, когда ему было скучно, но все равно умудрялся обходить все правила. А дикие белокрылые существа, упавшие с небес на Землю, его подопечных сейчас резали похлеще любых грешников.
Сорвавшись, выплеснув всю ярость, и прокричав в небеса Папе, чтобы не позорился хотя бы перед своими любимыми людьми, Люцифер перешагнул через трупы воинов, брезгливо вытирая классические туфли о их белое оперение. Он хотел домой, он хотел уткнуться носом в белобрысую голову, что была ему по плечо, он хотел почувствовать этот запах молока от мальчишки, не убиваемый никакими духами, ничем.
Появившись на заднем дворе дома, Люц отряхнул пальто, лишь после поднимая взгляд. У них были гости, один гость, зато какая большая шишка. Люцифер отлично понимал теперь, что вся эта показушная резня и правда лишь отвлечение его внимания от самого главного – от Мефодия.
Хотелось выдрать Михаилу крылья. Этот архангел был самым родным из всех братьев Люциферу, они были созданы чуть ли не в один год, только Михаил был тенью совершенного Люцифера, даже для отца, хотя тоже был неплох, силен и мудр. Но главным, фаворитом папы стал только после падения Люцифера.
Дьявол растянул губы в зловещей ухмылке. Но с отблеском от меча в его глазах мелькнул еще и страх. Не оставаясь более в тени дерева на заднем дворе, Люцифер в мгновение ока оказался рядом с мальчишкой, закрывая его от удара меча и отпрыгивая вместе с ним назад. Но кончик блестящего острого металла все равно пришелся по коже Сатаны – на щеке красовалась недлинная глубокая царапина.
- Убирайся прочь немедленно!
Люцифер шагнул вперед на брата, пряча мальчика за спиной, и сильным ударом по руке архангела выбил меч того на ярко-зеленую траву.
- Возвращайся на пушистые облака и шли Создателю привет. По пути можешь захватить своих поджаренных птичек в паре тысяч километров к северу, - он злобно шипел в лицо Михаила, не обращая внимания на кровь, струившуюся по его щеке и капающую с подбородка.
Архангел не был готов к сражению с Сатаной сейчас. Как никак – он был все же слабее него. И сегодня он собирался лишь забрать мальчишку – либо забрать его жизнь. Поэтому промолчав и лишь пообещав в скором времени встретиться, он исчез, а следом за ним с травы пропал и меч.
- Увидимся, когда ты будешь гореть в моем аду, - тихо прошипел Люц, поворачиваясь тут же к Мефодию, - Ангел мой, ты цел?
Мужчина в два широких шага оказался рядом с мальчишкой, взял его лицо в ладони и прижался горячими губами к его холодным, чуть пачкая подбородок ангела кровью.
- Пошли внутрь.
Он подтолкнул Мефа в сторону замка, где они скрылись спустя мгновение. Люцифер устало свалился на кожаный диван, махнув рукой кому-то из прислуг, чтобы принесли виски. А у его ангела в руках уже оказалась аптечка, а через секунд пять Люцифер покорно подставил раненную щеку, чтобы его маленький медбрат остановил кровь.
- В следующий раз сразу зови меня, я сотру эту ошибку отца с лица Земли и Небес, и все остальные миллиарды его пиратских копий на достойных ангелов. Ты один достойный ангел, Меф.
Люцифер скользнул языком по губам и устало посмотрел на парня. Легко хлопнул себе по коленям, прося мальчишку сесть к нему. И как только его маленькое совершенство прижалось своим горячим телом к телу мужчины, тот расслабился, обвивая тонкое тело руками и утыкаясь носом в висок.
- Мой светлый мальчик, как тебе удалось зародить во мне любовь? Ты точно маленький дьявол, любовь моя….

Отредактировано Lucifer (19-08-2013 04:20:40)

Каждое рассуждение о библейском тексте так или иначе упирает нас в один единственный вопрос – верить или нет. Вера понятие странное, на некоторых обреченное быть навсегда обозначением причастности к Богу, веру именно в него. Но ведь вера многогранна. Некоторые верят в себя, некоторые в свое искусство, некоторые верят в то, о чем не ведают, когда другие однажды увидели, но сейчас отказываются верить.
Люцифер для любого будет отрицанием веры. Но ведь это абсурд. Его вера отличается от веры Бога в человечество и человечества в Бога. Люцифер верит в то, что творит. Он словно безумный художник, увлеченный своим делом, верящий в свой отдельный мир, в свой идеал. Да, дьявол тоже творит себе кумира порой. И он отличится от многих – Бог не его кумир. Несмотря на то, что Люцифер сотворен Создателем, как и все сущее, несмотря на то, что он видел Бога, он давно утратил веру в Отца. И на данный момент единственное, за что он может и уважает этот мифический образ Всевышнего на небесах – за такое потрясающее создание, сидящее у него на коленях. Покорное совершенство, прекрасное в каждом изгибе своего тела и в каждом взгляде. По сути – угловатый мальчишка с грязными крыльями. Для Люцифера – самое волшебное и красивое создание с невероятными голубыми глазами и чистейшей душой.

Мужчина улыбается, замечая волнительный испуг в глазах мальчишки, и охотно ловит его губы, когда ангел прижимается, целуя нежно, упирается лбом в лоб и смотрит счастливыми своими глазами.
- Признаться дьяволу в любви, в своей слабости… - он щурится, улыбается по-кошачьи, - на это нужно иметь огромную силу. Ты не только самый прекрасный, но и самый сильный ангел.
Люцифер влюбленно и отчасти горделиво любуется черными, как смоль, крыльями, без единого белого или серого пятнышка, раскинувшимися за спиной его маленькой слабости. Любовно он проводит по шелковистым перьям ладонями. С улыбкой на губах повторно целует ангела, дразня его и протягивая поцелуй, медленно проводя языком по губам и проникая им в рот мальчишки. Отстраняется. Чуть прищурившись он осматривает черты лица ангела, рукой убирает его волосы со лба. И замирает, глядя чуть удивленно на одну небольшую чернеющую прядь у самого лба мальчишки.
- Теперь твоя душа принадлежит мне, как и сердце, Меф, - Дьявол усмехается, вытягивает руку, в которую тут же прилетает старомодное зеркало на ручке, и показывает Мефодию изменения в его прическе.
Наблюдает внимательно за реакцией, поглаживая, будто завороженный, по стройным мальчишеским ногам. Почти за четыре миллиарда лет Люцифер впервые испытывает что-то подобное. Он не сомневался, что это была любовь. Это желание заботиться, желание защищать, желание гордиться своим мальчиком. Желание брать его нежно, а порой может и грубо, пятная молочную кожу синяками, желание доставлять ему удовольствие, заставлять кричать и стонать от счастья, обладать им полностью – и телом и душой. Люцифер также чувствовал непривычную пустоту без ангела, он чувствовал, что нуждается в нем. И чувствовал, что готов ради мальчишки отдать свою жизнь. Кто-то говорил, что Сатана не благороден? Опоздай он сегодня, он бы не простил никому. Если бы Михаил посмел убить его ангела, Люцифер поднял бы весь ад, он поднял бы всадников и каждую мерзкую тварь, с которыми заявился бы к вратам рая и разрушил все, что смог. Добрался бы до Михаила и обрубил бы ему крылья, выбросил бы его на Землю и долго-долго бы извращался. А после был бы испепелен добровольно. Ад вынесен в рай, это был бы апокалипсис. А невинный ангел напротив даже не подозревает, с чем связался, и на что готов ради него его возлюбленный.
Уверенно подхватив мальчика на руки под попу, Люцифер вместе с ним поднялся с дивана и тяжелыми уверенными шагами направился в спальню. Не упуская момента, он целовал розоватые губы мальчика, кусал и зализывал его шею, и шарил руками под одеждой, каждый раз, когда прижимал его к стене по пути в комнату. Он первый сел на кровать, сажая Мефодия себе на колени, как и в гостиной. Глядя в глаза напротив, ловя поцелуи, он покорно ждал, пока мальчишка стянет с него плащ, расстегнет и снимет грязную рубашку.
- Ты победил Сатану, каково тебе?
Люцифер искренне широко улыбается, тут же жадно припадая к губам мальчика. Он ловко переворачивается, подминая теплое тело под себя, засасывает и кусает губы, прижимаясь бедрами. Ловко стягивает с мальчика его свитер, расстегивает и дергает вниз джинсы, вместе с бельем. Восхищенно и влюбленно осматривает тело, становится на ноги у края кровати, запускает руку в волосы мальчика, которые темнеют у корней. Закусив губу он наблюдает, как ангел возится с его джинсами, как стягивает их вниз. Люц делает шаг из упавших к ногам джинс и белья, сжимает и натягивает волосы у Мефа на затылке и оттягивает его голову назад, чтобы наклониться и глубоко поцеловать.

Люди наивно полагают, что судьба – это какие-либо планы бога на них. Что каждый их шаг запланирован, предначертан. Каждое событие не случайно, оно что-то в себе несет. Но никто ни разу не задумывался, а что, если и сам Бог слаб пере судьбой? На небесах не все так просто. Казалось бы, у каждого ангела тоже своя судьба, все уже расписано на каждый год их жизни. Но, если бы Бог действительно был силен настолько, что смог победить случайности и судьбу, то не произошло бы изгнания Люцифера, не образовался бы Ад, не сбежали бы ангелы от него в преисподнюю. А на Земле не убивали бы детей, не было бы несправедливости. «Случайности не случайны,» - слышим мы со всех сторон, но не понимаем, что ошибаемся, очень крупно ошибаемся. Богу не подвластна судьба, случай, фортуна. Каждая божья тварь сама строит свою судьбу, выбирая те или иные пути и в итоге получая то, что по логике должны было получить.
Мефодий был еще совсем ребенком, и по меркам человеческого возраста и ангельского. Он, возможно, не мог принимать осознанные и хорошо обдуманные решения. По крайней мере так считал Люцифер. В его глазах ангел был мальчишкой, совсем юным, свежим. Но невероятно сильным, пусть и самую малость глуповатым – идти против Бога глупо. В этом планы и Люцифер был глуп. Но он компенсировал это самоуверенностью, и даже смог доказать свое превосходство, создав Ад и перетянув на свою сторону добрую часть рабов божьих. Но даже он был не в силах бороться с судьбой, знаете… Он никогда не думал, что сможет полюбить. Сатану, по сути, лепили сами люди. Придумывая ему все больше и больше характеристик. Безжалостный, злой, холодный, соблазнительный, подталкивающий каждого к черте, искуситель, эгоистичный и неуязвимый. До этого момента был неуязвимый. А теперь его слабое место – ангельски красивый мальчишка, так заботливо обнимающий его и так нежно целующий.
- Мне нравятся твои волосы, они как вороново крыло становятся… твое сердце только сейчас всецело принадлежит мне, поэтому ты чернеешь… - Люцифер улыбается и целует ангела в губы осторожно, поглаживая по боку, - а мое, если вопреки словам всех оно все же у меня есть, теперь навечно у тебя, ангел мой.
Дьявол улыбается, проводит тыльной стороной ладони по щеке мальчика, снова осторожно и нежно касаясь розовых губ напротив.
- Это придумали люди. Им легче бояться меня, чем признать, что самое черное и отвратительное существо по их учениям на самом деле божественно красиво и дьявольски привлекательно. Ни один человек не в силе будет сказать Сатане нет, и они оправдываются страхом, а не тем, что влюбляются с первого взгляда и восхищенно идут на поводу.
Люцифер усмехается самодовольно, а потом оказывается скинутым с Мефа и падает на мягкий матрас рядом. Улыбается довольно, удивительно покорно для владыки преисподней хватая мальчишку за руку и поднимаясь следом за ним.

Люцифер за один только день открывает для себя тысячи новых ощущений. Он влюблен, он любит всех душой6 которой у него не должно быть по приданиям. Он доверяет, настолько всецело, что готов хоть в этот момент открыть мальчику все тайны, протянуть в руки меч, которым можно убить Сатану, и встать к нему спиной. Никому и никогда не хотелось так доверять, никому и не получалось. А ангел, этот волшебный ангела, забрался в голову, в душу, в сердце. И захватил весь мир Люцифера. Теперь Дьявол вообще сомневался, что ему будет дороже – его положение, дело тысячи, миллиардов лет, которому он был предан, его слуги и преисподняя или же один мальчишка с такими красивыми глазами и острыми коленками, да выпирающими ребрами. Кажется, Люцифер готов отдать за Мефодия все.

Люц блаженно прикрывает глаза, чувствуя, как руки Мефа скользят по всему его телу, лишь немного поджимает губы недовольно, если гель попадает в свежие царапины. Горячая вода совсем не приносит дискомфорта. Касание губ и тихий голос ангела заставляют вздрогнуть.
- Ты моя самая желанная жертва, Меф. Фафорит.
Люцифер улыбается, а потом поворачивается к мальчишке, одной рукой прижимая его ближе за талию, а второй проводя по щеке, прежде чем поцеловать. Поцелуй, чтобы заявить права на каждое перышко этого ангела. Поцелуй, чтобы кому-то доказать, что это только ЕГО ангел, никому не дозволен дальше близко приближаться к нему.
Языком по губам, меж них и по небу, глубоко и тягуче. Обеими руками Люц поглаживает поясницу мальчика, ведет ниже и сжимает ягодицы несильно.
Отрывается от губ.
- Я люблю тебя. И хочу тебя. Мой ангел.
Люцифер ведет по шее мальчика поцелуями, языком по ключице, а потом легко кусает за плечо. Быстро выключает воду свободной рукой, второй удерживая драгоценное тело в объятиях.
Любовно вытерев все тело подростка, не забывая покрывать его поцелуями везде, Люц наспех вытерся сам, а потом подхватил ангела на руки и в мгновение ока оказался с ним у кровати, укладывая Мефодия и нависая сверху, не уставая касаться губами каждого миллиметра кожи ангела.

Что? Нежность? Нежный Сатана? Абсурд. Такой же абсурд, как библия для атеистов. Но это было, как и библия, это существует, это вот, здесь и сейчас. И Люцифер не понимает, как так его угораздило.
Испокон веков было так заведено, что Дьявол слабостей не имел. Да, его побеждали ненадолго в разных легендах, но вот это как раз были выдумки. Никому и никогда в истории не удавалось побороть его, Сатану. Всесилен? Не совсем. Он, возможно, в честном рукопашном бою не сможет долго стоять против огромного и действительного сильного Михаила. Но что самое главное у Сатаны? Верно, никакой правды, никакой честности. Он игрок, а не воин и борец. Те всегда следуют правилам боя, но только игрок ищет разные пути, чтобы обойти правила, по сути их не нарушая. Именно поэтому игрок и сам придумывает правила, специально формулируя их так, чтобы обходных путей было больше. Люцифер – обольститель, который никогда никому не поддавался. Он использовал всех, он считал все человеческие чувства и эмоции попросту смехотворными. Но… но поддался. И сейчас правила пишет кто-то другой. И у Люца голова отключается, когда он мальчишку рядом видит, в животе немного крутит и возникает огромное желание прижать его покрепче и обязательно защитить от всего. Он знает, что Мефодий и сам силен не по годам, он невероятно умен и прекрасный воин. Но для Люцифера он маленький хрупкий мальчишка, и главная задача только одна – ценой жизни, ценой мира защитить парня. Если понадобиться – Люцифер падет перед Господом за мальчишку. Значит ли это, что Мефодию удалось , по сути, победить самого Дьявола? Да. И самое ужасное, что Дьяволу нравилось быть побежденным этим белокурым мальчиком.
Руки скользнули по молочным бедрам, и Люцифер влюбленно осмотрел ангела с ног до головы, упираясь взглядом в бездонные глаза. Ерзанье мальчишки сверху на бедрах Люца тут же отдалось тяжестью в пахе и невероятной легкостью в животе. Сатана облизал губы, улыбаясь, тихо простонал, сжимая пальцы на выпирающих тазовых косточках парня, а потом соскальзывая ладонями вниз, по ногам.
- Ты больше не воин света. Ты мой ангел, которого к войне я не допущу.
Люц тянет руку и гладит мальчишку по щеке, заводит ладонь за затылок и тянет его к себе, к губам. Целует как-то по-новому, тоже не как свойственно ему, архидемону. Он смакует сладкие губы Мефодия, проводит по ним языком, лишь через несколько секунд раздвигает их и языком уверенно, но медленно, проникает в рот. Французский поцелуй, и Люцифер подумал, что он непременно должен показать мальчику Париж, с самым дорогим его отелем, с самыми красивыми, недоступными людям, местами. По-хорошему, Люц хочет показать ему весь мир. И как волшебно, что у них есть такая возможность и тысячелетия, миллиарды лет в запасе. Люцифер даже начал подумать, что, может, не уничтожать человечество? Оно создало такие места, как Рим и такие вещи, как красное вино. Может, у них есть шанс остаться в живых?
Дьявол непременно подумает об этом завтра. И, как бы не звучало это слабо, возможно, и снова совсем странно из уст Сатаны, но… он готов будет сделать все, что скажет ему Мефодий. Если мальчику захочется оставить Мадагаскар, но стереть с лица Земли Мальту, то Люцифер лично перережет все население и сожжет каждый дом.
- Ты знаешь, что ты волшебный? Знаешь?
Он отрывается от губ возлюбленного, смотрит ему в глаза, упираясь лбом в лоб, снова целует уже более горячо, страстно, жадно.
- Я люблю тебя. Когда-нибудь мне точно придется тебя убить, либо умереть за тебя. Но пока что я люблю тебя, и хочу видеть тебя рядом каждую секунду, каждое мгновение. Хочу тебя целовать, обнимать, чувствовать твои прикосновения, хочу, чтобы твои губы целовали, чтобы ты кусался и каждый раз просил меня глубже, сильнее, громче… чтобы от твоих стонов содрогались стены, но только я мог бы их слышать… хочу, чтобы все, кто тебя желал, видели, как ты проводишь языком по моей шее и посылаешь их всех… хочу… тебя всего хочу.
Люцифер приподнимается в положение сидя, обнимает мальчишку крепко, чуть приподнимает его и губами впивается в тонкую хрупкую шею, вылизывая, покусывая, целуя и засасывая. Кожа покрывается розовыми пятнами, по которым Люц снова и снова проводит языком. Руки скользят по спине, пересчитывая позвонки мальчика, находят свою цель ниже – сжимают ягодицы, раздвигая их. И Люциферу кажется, что член сейчас разорвется, он возбужден так, как никогда еще не был возбужден. Хочется целую вечность заниматься любовью с этим мальчишкой, именно любовью.
Ловко, в мгновение ока Люцифер укладывает мальчика на спину, будто тот и не весит ни грамма. Он проводит языком по гладкой груди, обводит сосок, засасывая его и выпуская изо рта с характерным звуком смешанным со стоном. Спускается по животу поцелуями, кусает тонкую кожу на выпирающей тазовой косточке, а потом переворачивает Мефа на живот. Целует медленно чернеющие волосы на затылке, поцелуями по шее и по всему позвоночнику дорожку языком, ниже-ниже… меж ягодиц и останавливаясь у плотно сжатого колечка ануса. Языком вокруг и внутрь, придерживая дрогнувшего мальчика за бедра. Чуть тянет его вверх, приподнимая лишь бедра, чтобы мальчик упирался коленями в матрас. Гладит его по бокам, ребрам, по животу и влажному члену, сжимает рукой мошонку. Второй же – к губам мальчика, который, сбивчиво дыша, облизывает пальцы и смачивает их слюной. И Люцифер, оторвавшись от сладкой задницы ангела, вводит один палец, губами присасываясь к ягодицы и тут тоже оставляя засосы.