Это будет глупое начало, но я скажу, что ничто вроде как беды не предвещало. Казалось бы, самый обычный заказ: я до проникновения в лабораторию уже успела полазать по более подозрительным местам, да и вообще меня ничто по жизни не пугало. Проникновение на режимный объект — несложная задачка, но было что-то в той лаборатории не так.... Мой заказчик предпочитал скрывать лицо, и немудрено — все они такие таинственные, просто жуть. Ха-ха.

Два дня назад мы с новым заказчиком-координатором готовились к вступлению на «вражескую территорию». Тогда я не задумывалась о том, почему мне приходилось избегать контакта со средствами массовой информации и желательно «просто не выходить на улицу», но то, что я нашла в документах клиента, говорило о многом, да и такое очевидное сокрытие чего-то важного не могло быть мне не понятным. Неаккуратно, по-дилетантски грубо выполненная работа сыграла на руку мне же. Если вкратце, то именно там, куда мне придётся направиться, произошла «утечка» смертоносного вируса. Ну круто, чо. И, сложив два и два, я поняла, что та самая штуковина, за которой меня туда и хотят послать, — не что иное, как лекарство. Противоядие. Антидот. Путь к спасению, короче говоря.

Выступление назначено на шесть часов семнадцать минут утра, именно тогда, когда происходила смена караула. 

— Этот вирус превращает людей в зомби, прямо как в старых ужастиках, и ты хочешь послать меня туда? — наконец-то напрямую спросила я по наушнику координатора. Клянусь, что он кивнул сначала, а только потом вспомнил, что язык его тела я пока что сканировать сквозь пространство не научилась. — Уныло как-то выглядит наш город, не находишь?

И правда: раскинувший под моими ногами во все стороны безжизненные серые улицы мегаполис парализован — остановлено всякое движение. По сути, мы все здесь оказались в одной огромной ловушке. Гнилой, опасной, где смерть подстерегает на каждом шагу, но только не на крышах. Здесь я пока что никого из заражённых не встретила, и это определённо хороший знак.

На какую-то секунду я запрокидываю голову вверх и вижу затянутое дымчатыми серыми тучами небо, не пробивающееся лучами солнца. Печальное зрелище.

Отсюда мне было отлично видно здание лаборатории. Оно уходило вглубь земли, и, как полагается в таких ситуациях, моя цель была как раз-таки под землёй. Закрытое для лиц без допуска уровня пять и выше (который мне сфальсифицировал всё тот же заказчик, видимо, уже давно отлично подготовившийся к чему-то подобному) тридцать девятое хранилище, откуда мне надо было достать ему штамм или что-то такое без кого-либо намёка на описание того, что это, собственно говоря, такое.

В принципе, казалось бы, есть пропуск — иди прямо через все пункты охраны, но для начала хотя бы глянь в зеркало и пойми, что с такой-то внешностью тебя любая собака в этом чёртовом городе найдёт, так что, как говорится, нормальные герои всегда идут в обход....

— Фейт, запомни одно: ты хоть обратись в зомбака, но лекарство доставь. Я знаю, что с ним делать. Ты же можешь за ним пролезть и уйти обратно. Иди! У тебя семнадцать минут, чтобы спуститься и пройти внутрь ровно тогда, когда произойдёт смена.

Мне хватает времени оценить обстановку и отыскать быстрейший путь вниз. Расстояние между крышами двух домов примерно десяток метров (плюс-минус, разумеется, погрешность же такая погрешность), так что, если как следует разогнаться и ровно выполнить ролл, никакого ущерба ногам быть не должно. Главное в подобных вещах — это правильность, выверенность и аккуратность последовательности.... И не вездесущий, к сожалению, здравый смысл. И, разумеется, непрерывность раннинга — никогда тупо не стой на месте.

Три, два, один, пошли!

Повернуться спиной к нужному зданию и отойти на противоположный край крыши небоскрёба. Невольно я смотрю вниз, в зияющую пасть тихого переулка. Высоко, однако! Здесь не спуститься, надо хоть немного снизить высоту, прежде чем рисковать ломать себе ноги.  Резко развернувшись боком к нужному «горлышку», бегу вперёд, успевая глубоко вдохнуть в себя чуть морозный воздух многоэтажек и оценить расстояние прыжка: метров пять, но вот сколько ещё вниз лететь до крыши ниже. Мне хватит места, чтобы, приземлившись, выполнить аккуратный ролл, не останавливаясь ни на миг. Я не могу позволить себе потерять хоть немного скорости. Шаг, шаг, шаг, шаг — ускорение, я касаюсь подошвой конца-уступа, отталкиваюсь от опоры и подпрыгиваю. Приземление на носки, ступни прямо, колени согнуты ровно под девяносто градусов, и риск получения травмы снизился столь же быстро, как я просунула сразу же после приземления левую руку под правую опорную и выполнила лёгкий перекат с лопатки, не дав себе удариться головой о крышу.

Итак, я уже ниже, и это определённо радует.

Круто разворачиваюсь и мчусь к сверкающему в монохромных лучах мёртвого солнца теплопроводу. Ещё чуть-чуть — и дойду до бездны под ногами. Держать равновесие, держать равновесие, неровно балансируя над как минимум десятком метров под ногами. Ветер почти что стих, не мешая мне, и лишь изредка ерошил мои волосы. Держать равновесие, подняв руки и ища ими баланс — ни в коем случае не опускать ниже плеча, иначе, «упав», просто-напросто утянут за собой; держать равновесие, расслабив мышцы спины, ведь напряжённых и скованных канатоходцев не бывает; держать равновесие, не смотря под ноги и видя лишь то, что впереди, — долгожданный конец пути; держать равновесие, опираясь на заднюю прямую неподвижную ногу и поставив стопу вдоль трубы, сильнее всего ощутимой посередине пятки; держать равновесие, не двигая ни головой, ни спиной, ни плечами; держать равновесие, скользя свободной ногой вперёд на ширину шага и только после этого аккуратно перемещая вес на неё. Опорная нога — почти всегда задняя.

Я не слышу уже ничего, но, честно говоря, тут нечего и слышать; я вижу лишь теплопровод под ногами, заменяющие мне канат. Я слышу, как скользят подошвы моих мокасин, и прикусываю губу, не боясь и не дрожа, чтобы не потерять хрупкий баланс. И тут, я полностью, абсолютно расслабляю все «лишние» сейчас мышцы и свободно бреду вперёд, слыша лишь сбившийся ритм сердца.

Это кирпичное некогда жилое здание удобно пристроилось за переростком небоскрёбом, точно спрятавшись в его тени. Вот отсюда-то я спуститься смогу.

Последний шаг — и я соскакиваю на крышу и тут же, перехватив уступ, спускаюсь на пожарную лестницы, гулко ударившись ногами об неё. Наконец-то могу позволить себе немного отдохнуть: спокойно, как самый обычный человек, иду по ступеням, но всё же перепрыгиваю их от нетерпения; последний пролёт — и я прыгаю, перескочив через перила, до трубы. И вот, по ней я съезжаю вниз, спрыгиваю с неё, как только опора кончается, и бесшумно крадусь к авеню из этого мрачного переулка. На миг почудилось за спиной чужое дыхание, но, обернувшись, я не заметила никого. Ещё не хватало, что зомби вцепился в мою руку или ногу! Я выглядываю из-за угла, прижавшись к стене и тихонько посматривая из-за неё, и то, что вижу, тут же словами передаю координатору, тихо присвистнув:

— А это ты предусмотрел,  дорогой координатор? Точнее, думал об этом? Да здесь же толпа военных!

— Прорвёшься.

— Я сейчас в переулке рядом со зданием рядом с нашей лабораторией. Есть проход к не парадной стороне объекта? — тут же сориентировалась я, быстро и оперативно задав вопрос.

Секундная тишина в эфире — и тут же последовал ответ:

— Есть. Будь осторожна.

Запрыгнув на навес над чёрным входом в то самое кирпичное здание, я не могу удержаться от того, чтобы заглянуть в окно. И что вижу там? В стекло ударяется зомби, и от неожиданности я едва ли не срываюсь, отшатнувшись и дав тем самым слабину. Если не брать в расчёт ноги и руки (запомните, этого делать нельзя ни при каких условиях!), то я, по сути, абсолютно безоружна, а если поднапрячь память и вспомнить, каким способом во всех фильмах всегда убивали зомби, то можно сделать простой, как извилины человеческого мозга, вывод: атакуют толпой — умру. У меня нет ничего для контрольного в голову.... Зато я всегда могу убежать.

Перехватываю трубу, по которой недавно съезжала, и, как следует оттолкнувшись, пробегаю по стене, после чего приземляюсь на наружную вентиляционную трубу, по которой и смело шагаю вперёд, стараясь игнорировать странные звуки подо мной. И нет, они вовсе не от того, что мой вес слишком тяжёл: кажется, там зомби. Труба резко уходит вверх, а я, чтобы взять необходимый разгон, отхожу назад и ускоряюсь, после чего, «привстав» ногой на вертикаль, отпружиниваю так, что хватаюсь за выступ и тут же без труда подтягиваюсь.

Что ж, а теперь пройти мимо парочки ленивых зомбаков. Дело плёвое: просто держаться повыше и, затаившись на высоте бетонного забора, ждать указа действовать. Я уже видела ту самую вентиляционную решётку, благодаря которой, собственно, и попаду внутрь.

Три, два, один....

— Иди!

Стрелой промчавшись мимо камер, за которыми как раз сейчас никто не следит, я на ходу сняла решётку и тут же закрылась за собой. Первый шаг сделан, теперь я достаю из сумки индивидуальную защиту органов дыхания (в простонародье известен просто как ИЗОД) и натягиваю её на себя. Мало ли, с какими летучими веществами доведётся столкнуться в этой лаборатории, с которой определённо всё не так чисто? Какие-то секретные разработки, тайны.... А вообще, мне просто как-то не улыбалось умереть от отравления каким-нибудь там аммиаком или ещё какой гадостью.

Теперь просто ползти вниз по вентиляционной шахте. Ну, это мы умеем!

***

—  Ты на месте. Спускайся, — распоряжается координатор, и я снимаю очередную решётку, после чего прыгаю вниз и, едва приземлившись, непринуждённо делаю ролл. На секунду отвлекаюсь, смотря вверх. Да уж, обратно таким путём мне ну никак не проползти. — А теперь иди к хранилищу!

И я разгоняюсь.

Мои шаги гулким эхом отдаются от безукоризненно белых стен, на которых перед каждым поворотом не туда значатся крупные чёрные цифры. Говорят, здесь адская нумерация, и я это понимаю, когда, вписавшись в поворот, вижу аккурат после шестидесяти сорок четыре. Подошвы нещадно скрипят, меня колотит от осознания того, что цель близка как никогда.

Вот и оно, хранилище номер тридцать девять, идущее по чьей-то воле после сорока одного. Пропуском открываю дверь и тут же вхожу внутрь, где довольно холодно. Что ж, фармацевтика и условия хранения всей этой гадости — не мой конёк, но в этом определённо есть какой-то смысл.

— Великолепно, Фейт! Они должны быть прямо перед тобой.

Двадцать ампул, как и надо было. В них — какая-то непонятная прозрачная жидкость (ну вылитая аш-два-о!), вот только во всём этом я не разбираюсь, к сожалению. Или к счастью? Да кто разберёт.

Из своей сумки достаю герметичный контейнер и раскрываю его. Внутри он полностью мягкий, так что при ролле ни одна из ампул не разобьётся. Дрожащими от напряжения и боли руками я торопливо укладываю скляночки-ампулы в синтепон, вот только в таком деле аккуратность превыше всего. Как оказалось, когда одна из ампул выскользнула и разбилась, разлетевшись на миллионы осколков и разлившись по полу.

— Вот чёрт!

— Ты разбила её? — послышался напряжённый, полуистерический голос координатора на том конце «провода», за которым последовал шумный выдох. Сглазил, идиот! Кто просил меня хвалить? Я и без того знаю, что справлюсь на отлично со своей работой!

Я ничего не ответила, потому что ответ и так очевиден.

Закрыв контейнер и уложив его в сумку, я поворачиваюсь к прозрачной двери и сталкиваюсь лицом к лицу с зомбаком. Как только вот он сюда попал?!

— А с этим что делать?

— Найди что-нибудь острое и всади ему в башку.

Вот легко же кому-то раздавать советы направо и налево! Я бы запаниковала, если бы не пребывала в недоумении, мысля о том, что же меня ждёт на верхних уровнях. Даже думать об этом не хочется, но приходится. Я внимательно осматривая помещеньице, искренне желая найти что-то вроде скальпеля или ножа, но ничего. Ничего!

— Здесь ничего нет!

— Тогда беги. Ты это умеешь. До лифта совсем чуть-чуть. У тебя пятнадцать минут, прежде чем электричество отрубится.

Что ж, вызов брошен, вызов принят.

— Что там вообще происходит?

Как бы мне ни хотелось пребывать в неведении касательно, что же ждёт дальше, у меня не было на то логики. Врага надо знать в лицо, а обстановку — идеально, а вот зачем — это настолько очевидно, что при всей своей импульсивности мне тупо лень об этом даже думать.

— Там полно зом....

И на сей печальной ноте связь прервалась, когда я, проскочив чудом каким-то мимо челюстей вражины, вбежала в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Желание покрыть всё это трёхэтажным никуда не делось, но я сдержалась, отсчитывая минуты до того, как останусь без света. У меня уже нет прохода назад, туда, откуда я, собственно говоря, и пришла. Но куда теперь? Трёхмерной модели этого милейшего местечка у меня, знаете ли, как-то нет.

Что ж, одно понятно: меня ожидает весёленькая заварушка в лице толпы заражённых, кажется, оккупировавших лабораторию? Мне не привыкать к изменчивости, но чтобы так — всё равно из колеи немного выбивал тот факт, что всё это когда-то были живые люди. Ну, или не совсем живые тогда и уж точно мёртвые сейчас.

Мне повезло, и лифт доехать до нужной точки успел. Моему взору сначала не предстало ничего хорошего — только пункт охраны. Охранника, разумеется, не было по понятным причинам, но зато я, извернувшись и проползя в его мини-кабинет, нашла пистолет и даже глушитель к нему. Всяко лучше, чем ничего? Лёгкий и не тормозит во время бега.

Треснули крупные лампы главного источника освещения, но через секунду было запущено аварийное. Внутри за эту секунду всё успело похолодеть. Сердце пропустило удар; кровь стучала в ушах. Над головами едва заметно помигивали красные лампочки, а где-то в отдалении сверкал аварийный свет. Этого, понятное дело, было очень и очень мало, но я не смела жаловаться. Не до того было сейчас, не до того, ведь главное — выбраться как можно быстрее. Кто знает, чем обернётся эта определённо не учебная тревога?

Не было времени на моральную подготовку, а потому я, недолго думая, использовала пропуск, чтобы миновать покинутый пост охраны.

И вот лучше бы переждала, или полезла по вентиляции....

Зомби. Зомби. Много зомби, тут же почуявших нетронутое мясо.

Искренне плюнув на всё, я стремглав, сломя голову бегу вперёд, пронесясь прямиком сквозь толпу. Ударом ноги с разворота выбиваю двери и вылетаю через главный вход, тьфу ты, то есть выход под аккомпанемент дружных растерянных взглядов военных. Что, не ожидали? Проносясь мимо них, до сих пор обескураженных, я отсчитывала секунды, пока не раздастся....

— Огонь!

Ну их всех к чёрту, к чёрту идиотские задания и придурка-координатора с долбоящерской тактикой!

Мимо меня свистит свинец....

И тут я осознаю, что стреляют вовсе не по мне, а по полчищу зомби передо мной, и по инерции ещё делаю пару шагов вперёд.

Твою же ж. Мать.

А о том, что творилось за спиной, я лучше даже думать не стану.

Отредактировано Faith Connors (22-10-2013 15:06:50)

Как-то не сильно нравилось тупо стоять, наблюдая за происходящим. Отойдя назад, ровно под «прикрытие» военных, которые уже не обращали на меня ровным счётом никакого внимания, лишь изредка поглядывая и сосредоточившись на более насущной проблеме в лице кровожадных мёртвых тварей (а живую поймать всегда успеют), а я просто отошла за линию шквального огня, откуда сама лично тоже расстреливала вражину. Зачем? Я просто ждала, немного затаившись. Чистое самоубийство — это ломиться сквозь тех, кто не прочь отведать твоей плоти и как следует укусить, а пока что шанса убежать из-под тёплого крыла военных никак не представлялось.

По гарнитуре снова пошли помехи, сквозь которые я не могла различать слова, о чём тут же незамедлительно сообщила координатору. Кажется, он пообещал устранить неполадки?

Развернувшись, я бью особо прыткого зомби прикладом, разбивая тому череп. Мозги летят на меня.

Просто немного подождать. Эх, побольше бы мне умения терпеть! Чувства так и рвались наружу, грозя вылиться в нечто большее, чем просто подрагивающие от напряжения руки. Всё-таки, парой десятков минут ранее я ползала вниз по широкой шахте вентиляции, а это, будь ты хоть сто раз опытный, не так уж и легко. Особенно вентиляторы, которые приходилось отключать — и понимать, что в запасе лишь секунд десять, пока она снова не придут в действие, а часто пользоваться таким мне было запрещено, иначе охранники — как ни крути, всё равно не дураки — заподозрили бы неладное.

— Спасибо, — механически поблагодарила я мужчину, передавшего мне новый магазин для как всегда неожиданно кончившихся патронов. Когда множество мелких не связанных между собой групп рассосалась, я поняла, что это мой шанс, и рванула вперёд, в тот тонкий перешеек, ухватившись за призрачный шанс выжить. Спасибо, я  уже усела увидеть, как зомби, тупо задавив числом, рвали на части закованного в броню человека.

Чего тут говорить обо мне, совершенно без какой-либо защиты, кроме скорости ног и молниеносности реакций.

И уже без оружия....

Патроны чрезвычайно быстро кончились, всаженные в головы мертвяков, и я без всяких сожалений отшвырнула уже бесполезный и только мешающий пистолет в сторону от себя, сдуру зазвездив им в голову какого-то зомбака. Секунда — вдох, бегу, вновь разгоняясь. Сейчас надо только попасть на крышу как можно быстрее — путь я знаю.... И всё бы ничего, но он блокирован, а вместо слов со стороны горе-координатора доносилось только невнятное шипение, так что я не разбирала ничего, хоть и старалась. Ах, всё бесполезно!

Так что оставалось мчаться, чудом каким-то избегая укусов и расшвыривая их руками и ударами ног.  Я не испытывала страха, хоть и знала, что один укус — и стану такой же, но адреналин нещадно бурлил в крови, голова кружилась, и я не переставала двигаться. Сзади послышался вскрик и один короткий выстрел — кого-то убили, чтобы не стал очередным безликим заражённым. Скрипнув зубами, вырываюсь вперёд и вижу перед собой шанс к спасению: какая-то девушка определённо подозрительной наружности (но когда это те, с кем я имею дело, выглядели цивильно?) протягивает руку помощи, так нужную сейчас, — и мы взмываем вверх быстрее, чем падает Бегущий с небоскрёба. Штучка, напомнившая мне гарпун, определённо хороша, но слишком тяжела и громоздка для трейсера. Да, я всегда предпочитала жертвовать силой ради скорости: со снайперской винтовкой чёрта с два вскарабкаешься на вентиляционный блок.

— Нет! — только и успела воскликнуть я, когда гарнитура, единственное средство связи с моим координатором, только начавшим восстанавливать связь, выпала из уха и была затоптана толпой зомби. Скажу больше: он упал вниз и я теперь понятия не имею, что с ампулами в сумке, собственно говоря, делать-то. Значит, придётся добираться до берлоги нужного человека или импровизировать. Что ж, это мы умеем, как никто другой!

Так и подмывало ответить, что случайно «да», но резко — прямо как в каком-то дешёвом зомби-апокалипсисе, честное слово! — послышался треск со стороны двери на нашу крышу. Когда нет выхода, остаётся только бежать. Ну, или прыгать в данном случае. С радостью! Неравномерное ускорение — и я, почувствовав под  ногами конец, прыгаю, молотя руками в воздухе, ударившим в лёгкие и, кажется, застрявшим там. Коснувшись согнутыми ногами крыши, я выполняю перекат, чувствуя, что что-то со мной не так. Где-то очень сильно болело, как если бы полили кислотой: щипало и кололо так, что мама не горюй, но пришлось, скрепя сердце, проигнорировать. Боль исходила из левой ноги, и внутри у меня всё похолодело, когда я краем глаза уставилась на несколько порванную штанину. Нет, нет, нет! Меня не могли укусить! Получается, я.... Умру так? Точнее, не умру. Это хуже. Сначала буду долго и мучительно биться в конвульсиях, и только потом, открыв уже белесые глаза, встану и пойду, одержимая инстинктами, пожирать всех, кто ещё не стал подобным мне. Ну и перспективка, однако, крайне нерадужная вырисовывалась. Пока на меня не смотрели, я быстро замотала рану так, что нельзя было заметить, если не приметил немногим раньше.

Когда женщина (лично я восхитилась её умением прыгать в полном вооружении, достойно), повернувшись ко мне лицом, уже представилась своим именем, вряд ли можно было продолжать игнорировать ситуацию многочисленные и вполне ожидаемые вопросы касательно того, кто я, собственно говоря, такая и что тут забыла, не будь плюй на социальные нормы, разумеется. «Аналогичный вопрос», — мысленно хмыкнула я, задумчиво присаживаясь на ближайшую трубу и рассматривая новую знакомую, так нежданно-негаданно свалившуюся на голову. Время на размышления, как поступить и что делать дальше, к счастью, пока что наблюдалось: зомби не перепрыгивали на оккупированную нами крышу, и это не могло не радовать. Видимо, не может вражина прыгать, и это обрадовало. «И как ты, Фейт, будешь жить без пакура, когда станешь зомби? — печально подумалось мне, и я тут же себя отдёрнула. — О чём ты думаешь!». Естественно, никто сейчас и не думал о том, что, когда разбилась та ампула, на меня уже не было изода, я могла просто надышаться той гадостью без запаха, а, раз это антидот....

Что-то мысленно решив для себя, я коротко произнесла:

— Фейт, — и, ещё немного поколебавшись, закончила: — благодарю за спасение. А теперь надо сваливать отсюда да побыстрее.

Ещё бы я хоть немного представляла бы себе, куда именно двигаться. Прищурившись и оглядев видимую панораму, представлявшую собой сейчас крайне печальное зрелище: дым от огня, разрушенные ударами артиллерии здания, парящие над «красными» районами вороны. М-да, и это там, где имеет честь обитать мой координатор. Оставалось только надеяться, что получится до него добраться раньше определённых гнилых личностей.

На соседнюю крышу перебраться проще просто: человек вполне перепрыгнет. Покосившись на случайно подвернувшуюся под руку спасительницу-напарницу, я прикусываю губу. Как ей не тяжело бегать с таким количеством вещей? Впрочем, оставляю это на её совести и держу своё мнение при себе: пока никто не поинтересуется — говорить лишнего не стану.

— Да, я только что из лаборатории. И, надо сказать, представляют её внутренности сейчас весьма печальное зрелище, как и весь этот город, — из которого мне страсть как захотелось выбраться побыстрее, но для начала требовалось доставить, собственно, заказ в виде девятнадцати ампул. Сейчас мне было плевать даже на то, что разбилась одна и что заказчик имеет право не платить ни гроша: я просто хотела выжить, не обратившись при этом, желательно, в зомбака. — Есть смысл сейчас пробраться во-о-он туда, — я указала рукой на одно из «ступенчатых» зданий, по наружной стороне которых карабкаться весьма удобно, учитывая, что можно взобраться на пару-тройку этажей повыше по строительным конструкциям, — есть такой человек, который знает, что делать. К тому же, там относительно безопасно: всё-таки, почти что натуральное убежище от подобного рода дряни. Впрочем, выбирать тебе: идти со мной или продолжить движение своим путём.... Ада Вонг.

Я же предпочла уже промолчать — слова абсолютно бессмысленны сейчас, да и что тут говорить, когда всё и без этого вполне ясно. Конечно, сохранность собственной шкурки превыше всего, как ни крути, но мне было жаль людей, ведь они, не считая этих идиотов-учёных, успевших получить своё в первую же очередь-раздачу и понёсшие эту дрянь дальше, за стены треклятой лаборатории, ничего не сделали, чтобы заслужить такую медленную и мучительную смерть и недожизнь после пережитой боли, после которой не хочется уже ничего, кроме как «чтобы это кончилось поскорее». Мерк как-то говорил, что моё благородство меня убьёт.... Наверное, он был прав: ногу жгло, но молча терпеть боль, не подавая вида, что испытываю хоть что-то, — это мой конёк и моя стезя.

Отсюда только казалось, что добраться можно быстро и легко; а снизу же, с асфальта, вообще не видно, если задрать голову к небесам, щурясь и разглядывая что-то сквозь пронзительно-зеркальные блики, как именно устроены крыши, но я уже знала этот путь. Держала в голове самый быстрый способ пройти, но и то этот самый способ занимал немногим меньше часа, если двигаться с постоянной скоростью под тридцать километров в час, не меньше.

Прыжок на другую крышу, немногим ниже, кувырок — и нет повреждений; пробежаться до края и спуститься, перехватив пальцами уступ, на один из громоздких стационарных вентиляционных блоков соседнего здания, стоящего совсем впритык, что даже малой щели не наблюдалось. Снова по теплопроводу, оказаться зажатым между двумя многоэтажками, разбежаться, подпрыгнуть, уцепиться за бетон крыши и вскарабкаться на два метра с лишним вверх, скрипя зубами от раздирающей боли в ноге, на которую я даже не прихрамывала. Я свободно бегу наравне с ветром, дующим прямо в лицо, и я понимаю, что осталось в этом мире ещё что-то хорошее. Правда, некогда кристально-чистый воздух самой вершины города изрядно попорчен мерзкой копотью, от которой слезились глаза. И это вовсе не плач.

Перехватываю серебристую трубу, прыгаю через неё, потеряв немного драгоценной скорости; упираюсь подошвами в крышу, после чего неторопливо дохожу до конца. Да уж, прыгать далековато: надо немного спуститься вниз, может, этажей на десять, так что придётся идти внутрь. На бегу выбиваю дверь одним точным ударом — и мы с Адой оказывается внутри. Я перепрыгиваю через перила, приземляясь на ступени лестницы, и замираю, прислушиваясь, но не слышу ничего и настораживаюсь, стараясь ступать как можно тише. В нос ударяет запах свежей краски: видимо, дальше идут подсобные помещения, а где-то рядом должен быть необходимый лифт, так как спускаться по лестнице сейчас, пробегая пролёты, — неоправданный риск. Естественно, оставалось только идти вперёд. В узком коридоре с ядовито-белыми стенами становится невозможно дышать не только из-за краски — я чувствую запах разложения и буквально крадусь как кошка. За следующим же поворотом, из-за которого я осторожненько выглядываю, — алые от крови стены и труп. Подавив приступ тошноты, бесшумно продолжаю приостановленное движение.

Однако поджидало то, что было крайне очевидно: чёрта с два, а не работающее электричество, так что лифт вызвать не удалось. Недолго думая, я раздвигаю плотно сомкнутые двери лифта и молча кивал Аде, мол, спустимся вниз по шахте. Подождав, пока её силуэт не скроется во мраке, прыгаю вслед, цепляясь за трубу, и со свистом в ушах съезжаю вниз до тех пор, пока не натыкаюсь на, собственно говоря, наш неудавшийся лифт, остановившийся между этажей. Места вполне себе достаточно, чтобы при подобной комплекции тела, прыгнув на его крышу, проползти, извернувшись не хуже змей,  между ней и верхней отметкой дверей.

Оказываемся мы внутри офисного здания — плохо дело. И хоть люди явно покидали это месте в спешке и панике.... Кто-то ведь не успел оказать нам услугу и оказаться в виде зомби на улице, а не перед носом. Кивнув на что-то вроде подвесной цветочной клумбы, я молча набираю скорость и, оттолкнувшись от противоположной нужному месту стены, подтягиваюсь и пачкаю подошвы в земле. Что ж, будет ещё время почистить, но сначала — отважная миссия по спасению мира!

Допрыгнув до открытого вентиляционного люка, я, не сильно заботясь о шуме (уже слишком поздно: они нас почуяли, так что имею право немного погреметь), издававшемся после совершенно каждого шага по металлическим лабиринтам, на корточках задвигалась вперёд и остановилась только для того, чтобы снять последнюю решётку: сразу же после неё путь уходил резко вверх, так что он был не тем, что нужно было сейчас. Убрав мешающий объект, я легко спрыгнула на пол и посмотрела в треснувшее и полувыбитое окно. Да, не прогадала, выбрав всё-таки тридцать первый, а не тридцатый. Вместе мы выбегаем на веранду-кафе, где чинно, прикидываясь мёртвыми, лежат зомби, тут же встрепенувшиеся от запаха свежего мясца, самостоятельно пришедшего в их жадные лапы. Нужен хоть небольшой трамплин, иначе не допрыгнуть! Стрелой возвращаюсь обратно, к строительному хламу, откуда вытаскиваю доски, царапая не вынутыми гвоздями кожу и подтаскивая их к краю, молча оставляя Вонг расправляться с вражиной. Всё-таки, тут весь оружейный арсенал у неё, а не у меня, так что всё по честному. Воорудив на скорую руку неплохой, но крайне ненадёжный трамплин, я кричу ей, чтобы бежала, а сама, взяв необходимый разгон, отталкиваюсь от самого края и лечу над бездной, пропастью. Приземлившись, ловко кувыркаюсь и оборачиваюсь назад. Сейчас снова придётся проходить сквозь здание....

***

Какое знакомое шоссе: как раз по нему я приехала в этот город, а сейчас оно представляло собой крайне печальное зрелище. Люди, страстно желавшие умчаться отсюда подальше, не успели этого сделать, и сейчас их брошенные автомобили мы молча созерцали. Почему-то я чувствовала вину за это и не могла отогнать прочь это мерзкое ощущение, будто бы сделала недостаточно, чтобы помочь. И это угнетало даже сильнее, чем запах горелой резины или виднеющиеся в разбитых стёклах машин трупы, искажённые кровью и ужасом на лице. Я неслышно хмыкаю в ответ на замечания напарницы по поводу постоянно находящихся под напряжением проводов, но молчу, поскольку зря тратить воздух и тормозить дело не собираюсь. Каков резон сейчас чесать языками? Тренировать эту мышцу? Потом, когда мир спасём, — вот тогда-то и вдоволь набеседуемся, если тут же не разбредёмся каждая по направлению в свою сторону света.

Вонг запустила болт с канатом, и я присвистнула. Идти по такой-то ниточке? Что ж, выбора всё равно нет, да и зомби поджимали, так что я, мысленно отругав это дело на чём свет стоит, взбираюсь на опасно покачивающийся канат. Слишком сильный ветер, слишком тонкая нить, но я, расставив руки в стороны, шажок за шажком бреду вперёд, смотря только на самый конец и никуда более.

Впрочем, хватает мига, чтобы, узрев, ЧТО ИМЕННО творится под ногами, немного ускориться с такой вынужденной переправой. Ну уж нет, именно сегодня и именно сейчас в мои планы скорейшее попадание в ад совсем, совсем не входит, так что, милые сердцу зомби, вы уж меня как-нибудь простите, что не горю страстью поделиться с вами своим драгоценнейшим мясцом. То-то же, нечего пасти разивать!

Ах, приятная, шершавая, бетонная опора под ногами! После такого длительного путешествия даже поцеловать её морду захотелось, но я сдержалась. Что бы кто ни говорил, а в частности — я сама, но ощущать, как ветер окутывает твоё тело, как качается призрачная опора под ногами, как стучит в голове единственная мысль со словами «только бы не упасть».... Наверное, что-то подобное чувствую космонавты, но мои ощущения круче в миллионы раз, хоть они и не такой пёстрый калейдоскоп эмоций, когда прыгаешь навстречу бездне под ногами, а потом в самый последний момент цепляешься пальцами за опору и подтягиваешься или проезжаешь спиной по бетона.

И вот, уже видно многострадальную «ступенчатую» многоэтажку, где меня ждал (как я искренне сейчас верила, что он по-прежнему там и что по-прежнему не обратился в зомбака, иначе будет ой-ой-ой как плохо) координатор. Моё сердце колотется, как сумасшедшее, точно желая вырваться из рёберной клетки, — кажется, я даже так перед каждым прыжком так не волнуюсь, как сейчас осознавала, что наконец-то пойму, как помочь городу справиться с заразой. Да уж, как ни крути, но выглядит цель нехорошо: во всяком случае, хуже, чем когда я отсюда уходила, так что надо быть настороже, когда будем внутри. Поскольку до строительных конструкций не допрыгнуть, а болтом арбалета можно спровоцировать охранную сигнализацию, так что придётся спускаться с небес на столь опасную сейчас землю, если не хочется никому поиграть в весёлую игру под названием «как привлечь внимание зомби» и ощутить непередаваемые ощущения зловонного дыхания на своей спине. По крайней мере, зомбаков я пока что не видела в пределах досягаемости, так что перебежать авеню — дело плёвое, даже новичок управится скорёхонько.

С навеса я спрыгиваю на асфальт и не проверяю, идёт ли Вонг за мной, просто считая, что она там. Иначе где? Без труда преодолев открытое пространство, я оглядываюсь вокруг, но пока что не вижу ничего особо подозрительного, за что можно было бы зацепиться взглядом. Вскарабкавшись по лестнице на строительные конструкции, разбегаюсь и подпрыгиваю, впиваясь пальцами в металлическую доску и подтягивая своё тело. Вокруг предостаточно строительного хлама, чтобы воспользоваться им при прыжках: помните, что всегда можно обойтись без лестницы, а в критических ситуациях почему-то даже соображается лучше. На ходу сталкиваю попавшегося на пути зомби через свободное от тента «окно». Из головы уже просто вылетели все мысли, оставив место только лишь расчёту и взаимодействию с пространством. Прикосновение ладонью, хлопок, зацеп — настолько мелкие движения, что порой даже не замечаешь их, но это не умаляет их значения: касайся, чувствую среду; лишь поняв среду, можно пробежать за максимально короткое время дистанцию любой сложности. Просто надо почувствовать и бежать за своим зрением, прокладывая маршрут на шагу и постоянно импровизируя,но не стоит забывать, что раннинг — опасное дело, и сорваться, оступиться кто угожно может в любой момент, ведь никто не застрахован от случаностей.

Но вот мне везло, как никому. Пробежаться по стене, оттолкнуться от неё, запрыгнув на подвешенный на кране груз, имея в распоряжении всего одну-единственную попытку-шанс. Наша жизнь не компьютерная игра, чтобы здесь были сохраненния и пресловутые, набившие — право дело же! — оскомину, «жизни».

Когда я ползу по стене, вцепляясь то в вентилятор, то в подоконник, то отталкиваясь от чужого покинутого балкона, я не смотрю вниз, зная, что позади не осталось уже ничего. Мой путь — только вперёд; ни шагу назад. Крыши превращаются в дороги, препятствия — в ступени, тупики — в пути к спасению, и всё это вместе составляет единый и неразрывный поток. И я, я его вижу: вижу, как идти и как прыгать, как обогнуть и как перемахнуть.

Осторожно заглядываю в окно квартиры своего координатора и открываю его снаружи: оно ведёт на кухню. Я бесшумно приземляюсь на пол и, затаив дыхание, вынимаю из специальной подставки нож: перестраховка лишней никогда не бывает. Ни один мой шаг не выдаёт моего присутствия, дыхание же столь тихо, что я сама его не могу различить. Поворот в коридор, короткий взгляд на проходную дверь — вроде как ничего подозрительного, но я не расслабляюсь ни на миг. Даже когда в мире появляются зомби, остаются люди — куда более страшная и жестокая угроза. Зайдя в единственную жилую комнату здесь, я не верю своим глазам: мой координатор, убив невесть откуда взявшегося зомби, застрелился сам.

В панике я начинаю обшаривать его рабочее место и нахожу залитое так кровью послание, что его просто невозможно расшифровать, и понимаю лишь одно: нужно забраться куда-то очень высоко.

— Какое в этом городе самое высокое зда?... — но договорить не позволяет шум вертушки, видимо, следовавшей настолько высоко за нами по пятам, что даже я ничего не заслышала. — Сваливаем! — все стёкла разлетаются вдребезги на миллиарды мелких колючих осколков от пулемётной очереди, и я пользуюсь этим, вылетая, как ошпаренная, наружу и тут же продолжаю бег, сопровождаемая летящим вслед свинцом. Времени проходить по строительной конструкции ну никак нет уже: слишком долго, да и прострелить этот тёмно-синий тент — не проблема.

Отредактировано Faith Connors (15-10-2013 22:08:42)

Если в детстве вы никогда не прыгали с дивана на диван, боясь упасть в «лаву», то у вас было плохое детство или не было вовсе, но если вы никогда не озирались на улице, ища места повыше на случай зомби-апокалипсиса, то спешу поздравить: вы адекватный человек, чёрт (или во что вы там верите?) вас побери!

А если вы прямо сейчас на улице и прямо сейчас ищите, прихрамывая на правую ногу, как вскарабкаться выше, потому что прямо сейчас за вашей спиной с десяток зомбаков, то спешу посочувствовать и предложу поднажать немного. Совсем чуть-чуть. Хотя бы до шестидесяти километров в час! И мне плевать, что максимальная скорость человека на данный момент не доползает и до сорока пяти.

Но мне казалось, что я превышаю человеческие возможности, но это было далеко не так, пускай адреналин и уговаривал верить тому, что кажется, а не тому, что есть на самом деле. Подошвы ударялись об асфальт, а я отпихивала от себя зомби, уже не задумываясь, а так — на автопилоте....

Кстати, о пилотах.

Моргнув, я подпрыгиваю и уцепляюсь за уступ, едва успевая дрыгнуться так, чтобы никакая вражина снова не успела цапнуть за пострадавшую ногу. Подтянувшись, я встаю на чей-то подоконник и ползу вверх по стене, хватаясь то за уступ, то за раму окна, то за вентилятор, то пробираясь на балкон, в итоге оказываясь на крыше скромного пятиэтажного дома, где уже смогла глубоко выдохнуть, выпуская из лёгких отдышенный и уже мёртвый воздух и восстанавливая дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох.... Легчало на удивление быстро, даже быстрее, чем если бы я сделала ингаляцию. Вырывается нервный смешок: о чём я только сейчас думаю? Но внутри всё равно что-то со всей силы сковывало сердце, мешая тому нормально работать — биться в такт бесконечному бегу, окружающей реальности и пульсирующей энергии.

И запрокидываю голову вверх, щурясь уже больше по привычке, чем от совсем затянутого тяжёлыми, мрачными тучами солнца. Оно и небо уже совсем умерли, и я не могла себе этого простить. Казалось, вот-вот польёт какой кислотный или радиоактивный дождь, или вообще повалятся на мою бренную голову кровавые ошмётки. Пожалуй, познать на себе и своей одежде этого не было ровным счётом никакого желания, хотя, пожалуй, поводов для столь неприятных мыслей у меня ну никак не должно было быть.

Но они, скоты, были!

Оглушительно грохотал свинец, врезаясь со всей яростной дури в бетон, и я против воли зажала руки ладонями, боясь оглохнуть от столь ослепительного, запоминающегося зрелища: Вонг бесстрашно прыгнула в кабину вертолёта и выбросила из неё, судя по всему, стрелка. В шуме лопастей воскликнул выстрел, а меня сковало дурное предчувствие. «Воздушная машина» опасно накренилась, потеряв управление, и грозила в любой момент грохнуться вниз.

Настало время драпать как можно быстрее: он направлялся в мою сторону, и рефлексы вынудили среагировать почти что моментально. Развернуться на сто восемьдесят градусов и устремиться вверх, оттолкнувшись от потёртой поверхности трубы на крышу немногим выше.

Но мне не страшно. Мне не бывает страшно — может, безумие, но мне плевать.

Я жду Вонг. Это так странно звучит, что мне почему-то хочется расхохотаться и подавиться выступившими на глаза слезами, давиться и захлёбываться; ещё эмоциональнее, чем во время прыжка сквозь пропасть. Я больше не одиночка, у меня снова есть напарник. Временный, но напарник. Слышали? Проклятие координатора преследовало меня, но не распространялось на напарника.

— Я здесь! — кричу я, уже искренне плевав на весь этот ваш зомби-апокалипсис. Может, и плевав, но это не чья-то там проблема какого-то далёкого, абстрактноо человека. Расхлёбывать теперь придётся тем, кто случайно был утянут. Чёртов-последний-чёртов-шанс.

Птички что-то сегодня-ныне разлетались. Определённо не к добру, я вот что Вам скажу!

— А с чего это они сразу только за мной гоняются? — хмыкнула я, перемахивая перила и приземляясь на ступени ниэе, когда Ада, установив, судя по всему, взрывное устройство, поравнялась со мной. Вообще, на мой взгляд, мисс Вонг представляет собой крайне подозрительное создание. Нет, вовсе не из-за того, что она девушка, которая просто мастерски обращается с оружием, дело в другом. Слишком уверенно, слишком цинично она всё это проворачивает. Я бы так не смогла, ибо, как ни крути, но каждая жизнь свята и неприкосновенна. Ненавижу убивать, ненавижу. И не хочу, даже когда приходится.

Сзади громыхнуло не только взрывом, но и смачным матом, и это заставило меня значительно поднажать. Перехватив перила в очередной раз, я решила, что вот уже, пора сворачивать на обычный этаж, но не тут-то было. Завал. Дверь-то открыта, но передо мной высилась груда из всякой фигни. Видимо, кто-то пытался забаррикадироваться.... И, судя по высунувшимся сквозь щели мёртвым рукам, крайне неудачно. В сердцах выругавшись, бегу снова вниз, и там снова такая же хуйня. Не открывается, закрыто! Вашу мать!

Наконец, одна из красных дверей изволила открыться после двух грубых, смачных пинков больной ногой. Прошипев что-то невзрачное, я осторожно захожу внутрь и быстро оцениваю обстановку, отметая существующие недопути к спасению. Как ни странно, Ада приметила переход быстрее меня. Знаете почему? Потому что буквально секунду спустя появилась птичка и полила шквальным огнём.

В истерике грохотало стекло, разлетаясь на миллиарды осколков. Притаившись за предметом интерьера, служившего вследствие своей крайне недурной прочности укрытием вполне себе надёжным, я молча слушала истерику свинца, летящего, казалось, отовсюду, и внимательно, скрупулёзно осматривала помещение, в котором мы оказались после крайне увлекательного изучения местности. Лифт застрял так, что ни в него, ни мимо него не пробраться, так что с зубным скрежетом сей вариант пришлось опустить. По лестнице? Не вариант. Мы, собственно, сюда и свалили, потому что дальше был провал на добрые десятки этажей. Как не вовремя! Да и вверх.... В объятия, что ли, им кидаться? Ну уж нет.

Ещё один выход, несколько недостроенный переход к спасительному соседнему небоскрёбу, разнесло вдрабадан (сначала опасно накренился, а после уж и полноценно провалился вниз), да и вообще за ним следит вертушка. Не вариант, вот вашу ж!...

Взгляд безумно скакал по видимой местности. Я не могла высунуться, иначе меня изрешетят направленным на подавление шквальным огнём, но и сидеть аки истукан тоже не хотелось. Эх, вентиляцию бы сейчас, да побыстрее!

Кажется, я впервые оказалась в тупике. Не считая того случая, когда меня Мерк всё-таки вытащил своими руками из тупика, но это не считается, ведь нет уже ни Мерка давным-давно, ни существующего координатора. Хоть какого, лишь бы был! И вот, меня сбивают с мысли громыхающие по лестнице шаги.

Это конец? Нет. Бороться и не сдаваться. По крайней мере, попытаться. Моя жизнь не достанется им, ну уж нет!

Ада милостиво подсобила мне пистолетом, который я автоматически поймала, даже не подумав, что это уже просто-напросто бесполезно, хоть и противиться, сражаться я по доброй воле никогда не перестану. Сдаться? Святая наивность! Пускай спецназа слишком, крайне, чересчур, чрезвычайно много, я не остановлюсь. Плевать уже! Так будь, что будет и что быть может. Раньше надо было думать, что лучше во всё это дерьмо ввязывать свою шкурку не стоит, дорого обойдётся. Даже слишком много.... Нам, к сожалению, не справиться одним без помощи извне, так что.... Израсходовав всю обойму на прытких солдат, я без сожаления отбросила оружие и вступила в рукопашную. Так легче и удобнее: удар ногой в висок, подсечка, кулак в сплетенье нервов, сломать руку и выхватить оружие, попутно уворачиваясь, уклоняясь от пуль и ударов.

Только вот в итоге меня приложили прикладом в спину и по голове.

Пшик! И мир погас. Даже хорошо: не видеть, что происходит вокруг. Ну, иногда хорошо.

***

А тем временем новый знакомый начал вещать. И вещал он, откровенно говоря, не только занудно, что я, со скрипом, могла бы ещё простить, но о хуйне. О хуйне чистой воды. Я знала, что выкрала именно лекарство, — не глупая, уж знаете ли, тут любой догадается, — я знала, что этим лекарством теоретически можно спасти весь город, вот только какого чёрта его настолько понесло, что этот мужик начала говорить мне о том, как правильно пользоваться этими ампулами, которые у меня так нагло увели из-под носа? Ну хоть сумку оставили, на том спасибо. Без неё как без рук!

И тут же мысленно отвесила себе пощёчину, поняв, что именно сморозила. И похолодела, когда, украдкой наступив на укушенную ногу, почти её не почувствовала. Так, действовать надо быстро, и в голову лиловенькой водой ударил Хитрый План, чей обоснуй казался мне достаточным для действа и непосредственно действительным. Должно сработать!

Я сделала вид, что не удержалась и громко заржала, сама не понимая почему. Просто.... Просто нервы не выдержали всего этого бреда, свалившегося мне на голову, вот такое вот бесхитростное обоснование моему поведению, судя по выражению лица собеседника, у него нарисовалось. Удар по мне пришёлся аккурат в солнечное сплетение, от чего я задохнулась и жадно пыталась схватить воздух ртом добрые двадцать минут.

Когда, наконец, я смогла громко и хрипло выдохнуть, он весьма грубо для джентльмена (ахаха) поинтересовался:

— Хули тут смешного?
— Просто это пиздец, вот и смешно.

И, не дожидаясь ответной реакции (плевать на связанные руки), подпрыгнула, ударив ногой в морду, а после, выбив плечом двери импровизированной «допросной», помчалась на поиски напарницы. Ну, и заодно лекарства. Не бросать же ни то, ни другое? Первая полезна и сможет прикрывать спину в случае чего, а второе и последнее — это как бы надежда всего мира на хотя бы прекращение распространения заразы далее, так что выбор «искать или не искать» немного не стоял. А жаль! Я бы с удовольствием забила бы на всё, вот только, кажется, штурмующие базу зомбаки совсем не к месту.

Освободить бы только руки....

Как некстати, я привлекла слишком много внимая.

— Лови суку!

Не думая ни секунды, я рванула в противоположную сторону от греха подальше.

Отредактировано Faith Connors (29-10-2013 22:45:13)

«Ого, а у неё много пистолетов в запасе. Уважаю», — оценила я, зачем-то, скорее, самой себе вымученно улыбнувшись, точно похвалила за единственное достижение за столь короткий срок — чудеса недопрофессионального выживания самоучки. Что-то в последнее время больно часто всякая фигня подкашивает. Видимо, сказалось....

И тут же зашлась, не успев толком-то додумать мысль, в приступе кашля. Лёгкие буквально разрывались, сухие, и было нечем дышать секунд десять-пятнадцать, не более того. После я смотрю на дрожащие ладони, которыми до этого момента прикрывала рот. Ладони задрожали ещё сильнее: они все были в крови. Внезапно засаднило ногу, ту самую, в которую пришёлся меткий, как выпущенный дротик, укус прыткого зомбака. Едва сдержавшись от слёз, я кое-как выдавила из себя, сквозь хриплый, мучительный кашель:

— Сумка у меня, лекарства нет. Ливаем отсюда побыстрее или остаёмся спасать мир?

Дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. Каждый выдох как истинная мука, каждый вдох через раз, да и то драгоценный кислород не приносил облегчения. Казалось, что лёгкие уже изрядно наполнились кровью. Или бронхи. Или что ещё: я в этом дерьме не разбираюсь совершенно. Почему? За что? Где я ещё прокололась? Не может, не может быть такой реакции просто так. Но, на рёбрах пальцев снова сгусток крови. Ненавижу.

Стоит признать, — увы и ах! — вся лелеемая конспирация улетела в тартарары ровно в тот момент, когда началась пальба и когда я закашлялась в звеняще-пустых коридорах. Думать о глушителе было уже слишком поздно, да и мне он уже совсем-совсем не пригодится, хотя всё равно — пусть остаётся, не выбрасывать же чужое добро как в те добрые разы. Чёрта с два, уже бесполезно прятаться! Но я всё равно осторожно выглядываю из-за угла и шумно выдыхаю бессмысленный воздух, не принёсший ровным счётом никакого облегчения. Никого. Даже.... Странно. Непривычно. Либо заняты телами мёртвых товарищей (на миг мне чудится, что я слышу сиплые маты в отдалении, проклинающие меня и Вонг), либо тем самым геройским спасением мира. Наверное, зря я вырубила того чувака, пожелавшего поделиться своими великими планами. Может, кому-то просто не хватало зрителей?

Перед глазами всё плыло и размылось в единое, общее серое пятно. Мир всё норовил выскользнул, а я даже не понимала, где болит, кроме лёгких и ноги. Судорожно шаря себя руками в попытках найти ранения, которые я могла сейчас тупо не заметить, я упрямо продолжала движение, тихо, шёпотом ругаясь матом через каждый шаг.

Уже в состоянии какой-то фрустрации я молча стреляю в голову всем охранникам, которых вообще едва-едва вижу, разглядывая сквозь мутную пелену и постоянную, пульсирующую беспрерывно во всём теле боль. Умерли? Ч-чёрт, что я наделала?... Впрочем, наплевать уже. Видимо, человеческая жизнь в этом городе после зомби-апокалипсиса ничего не значит, да?

— Лестница.

Лифтом пользоваться будет как минимум глупо: он не работает. Можно, конечно, по его персональной шахте, но.... Я оглядываюсь, проверяя, идёт Ада или нет. По лестнице тоже не вариант, достаточно долго.

Я подхожу к широкому панорамному окну и выбиваю его сильным ударом ноги. Крепко держась за металл и раня ладони об острое стекло, я свешиваюсь спиной к асфальту и смотрю вверх. Высоковато, надо признать. Даже слишком.
— Там есть как минимум один вертолёт. Насчёт бензина понятия не имею, но по банальной логике он должен быть. Подниматься по лестнице сами же запаримся, лифт, скорее всего, не работает. Есть пожелания или предложения? — и, странно присмотревшись, спрашиваю: — Ты хорошо себя чувствуешь?