Дин был из тез людей, которые сначала делают, а после округляют глаза со словами «я случайно». Правда в иной раз такой подход заставлял хвататься за голову со словами «ой, бля», быстро размышляя, что же им в итоге делать дальше. Но все это было лишь после, а не во время деятельности данного предприятия.
Смерти в Нью-Йорки пошли по наклонной – у всех жертв были оторваны головы и выпотрошены внутренности. Не, чтобы братья занимались городами, но в то время они как раз проезжали мимо. Да и вообще нечисти в больших городах не то, чтобы было мало, но она так сильно терялась в общей толпе, что нельзя было толком отличить демона от чокнутого хипстера. А тыкать ножом невинного, пусть и немного сдвинутого по фазе, ему не хотелось. Поиски привели лишь к какому-то бомжу, обитавшему под мостом, который в следующий момент перекинулся в огромное чудовище и пытался сожрать как самого Дина, так еще к тому же и Сэма в придачу. Не удивительно, что оба брата поспешили снести твари голову, а для профилактики еще и сжечь того до самого основания, что должно было препятствовать возрождению, ибо нечему было воскресать, ведь остатки костей, виляя хвостом, унесли в разные стороны дворняги.
Проблемы начались, когда Дин нашел среди общего хлама  недавнего убийцы вполне так строго оформленное  предписание явиться по определенному адресу и отметиться. И все бы ничего, если бы внизу не красовалась надпись «мэрия Фейблтауна». О том, что такое Фейблтаун и с чем это едят Дин уже успел познать и в полной мере. На самом деле он не сразу так смог свыкнуться с мыслью, что та же самая Золушка теперь продает обувь в собственном магазине, а принц-лягушка драит полы в пентхаусе. Но в скором времени эта мысль как-то улеглась, где-то аккурат между почти свершившимся апокалипсисом и маньяками-ангелами, мечтающими тебя линчевать. Проблема была лишь только в том, что  жители бывшей сказочной страны схватятся одного из своих, рано или поздно, а значит нужно хоть каким-то образом сообщить о случившемся.
И как же хорошо, что Дин, в свою пору наобщавшийся с аномальными существами, знал представителя власти этих самых существ. Вернее когда-то пытался убить, пока не осознал, что они были на одной стороне. На Манхеттен парень поехал один, сказав брату, что решил отдохнуть, негоже было волновать Сэма, но и рассказывать ему о том, что он едет в здание, сверху донизу набитое своеобразной нечистью, чтобы потолковать с ними, ему тоже не хотелось.
Так или иначе, но местный шериф принял его более чем дружелюбно и даже не попытался сожрать, но выслушал вместо этого и даже, кажется, был согласен с отрубанием головы и сожжением. Рассказывать все это было куда как сложнее чем делать, Дин не обладал даром оратора, а все его  мысли по поводу произошедшего можно было сложить в такое простое – «Он на меня прыгнул, а я его дышь, а он меня шмяк, а я ему на в рожу дробью» и так далее по нарастающей. Но в конечном итоге история, с горем пополам, в которой тролль, живущий под мостом, оказался злодеем, а они с братом героями, все же была рассказана и каким-то образом донесена до сознания слушателя. Оставалось лишь одно, не особо любимое «но», следовало задокументировать все это на бумагу. От осознания подобного парень скривился, бумажные волокиты он ненавидел и удачно обходил те, не задерживаясь надолго на одном месте. Но тут пришлось уступить Бигби и остаться  в кабинете заместителя мэра, дожидаясь того самого заместителя в виде темноволосой героини сказок про семь гномов.
Время тянулось густой и достаточно  однообразной патокой, а сам офис так и просил забраться куда-нибудь вглубь и посмотреть, что там есть такого особенного. По  крайне мере, пока Бигби не видел, Бафкин шепнул Дину о нахождении у него в зеленых и мохнатых лапках бутылки коньяка, которую он самостоятельно открыть не в состоянии, зато в состоянии поделиться подобным с тем, кто может. Не то, чтобы парень был алкоголиком, но он ранее никогда не пил с крылатой говорящей мартышкой,  что само по себе было вещью один на миллион. Дин картинно зевнул и, сообщив, что хочет размяться, прошелся вдоль полок, быстро юркнув куда-то между стелажей. К сожалению, опять же из-за пресловутого любопытства, Дин не мог не позволить себе тронуть что-нибудь из вещей, пылящихся тут. В особенности его привлеки ярко-красные туфли на небольшом каблучке и явно на маленькую женскую ногу. Они были достаточно красивыми и достаточно жуткими, особенно стоя рядом с абсолютно белым черепом. Винчестер несколько раз ударил одну туфлю, о другую, прислушиваясь к звуку, после чего лишь глубоко вздохнув, так и не увидев никакого результата.
- Да уж… и где вы носили своего хозяина? Наверняка там было намного веселее, чем здесь. Да и вообще, где угодно веселее, чем тут. Оказаться бы где-нибудь, где приключений хоть на грамм больше, чем в этом царстве полудохлых сказок. - Хмыкнул он, цокая языком, понимая, что попытка сформулировать самому себе язву так и не вышло.
Он, конечно, знал, что карма любит поиздеваться над ним в крайне жуткой форме, но он никогда не думал, что она сделает это так скоро. Не было ни единого звука – простоя яркая вспышка света, которая на мгновение ослепила его. Ну а после… а после он услышал щебетание птиц.
Распахнув зажмуренные глаза, Винчестер не сумел вновь набрать в легкие воздуха – перед ним раскинулся редкий лес, поросший кустарником, а мимо его ног прошмыгнула рыжая лисица и юркнула к себе в норку. Солнечный свет мягко грел кожу и явно отличался от моросящей погоды, которая сопровождала Нью-Йорк практически каждый день. Повернувшись, чтобы убедившись, что это не какая-то дико правдоподобная декорация, Дин наткнулся на два желтых и злых глаза. Бигби стоял рядом и по его лицу нельзя было прочитать, хочет ли он его сначала отчитать, или же просто сожрать безо всяких объяснений.
- Я ничего не делал, - Винчестер спрятал туфли за спину, поджимая губы, в попытках придать себе как можно более невинный вид. – А мы… где-то… ты знаешь где мы?
Он удивленно взглянул на своего внезапного спутника в этом мире, думая, сможет ли он определить место их дислокации или же нет.