По правде сказать, свой промысел Джефферсон любил с особой, чуть ли не маниакальной нежностью. Работа еще ни разу не давала ему соскучиться, даже если Румпельштильцхену нужно было привезти что-то (или кого-то) из далеких черно-белых земель, где отсутствует цвет, а над всем довлеет научно-технический прогресс. Определение Джефферсон узнал от доктора Франкенштейна, и оно ему ужасно понравилось. Возможно, по той причине, что казалось чем-то абсолютно диким и из ряда вон выходящим. В Зачарованном лесу ни о каком прогрессе и слыхом не слыхивали. Там все было просто и понятно. Сегодня ты жив, а завтра твой труп раскачивается на ветке в назидание остальным. Вчера ты был королем, а сейчас просишь милостыню. И никаких изобретений. Только старая добрая магия.
В этот раз наниматель не назвал мир, объяснил только, что нужно попасть в какую-то Флоренцию. Учитывая, что для Джефферсона что страна Оз, что земли, лишенные цвета, в сущности, мало чем отличались, он отнесся к пункту назначения ровно. Главное - что его не отправили в Страну Чудес, это место он не выносил по совершенно особенным причинам.
Но сейчас, впрочем, было не до них. Очутившись в зале, где его взору предстали знакомые двери, Джефферсон без раздумий потянул за медную круглую ручку той, что появилась здесь совсем недавно. Туда-то ему и было нужно. Он не сомневался в возможностях шляпы. Еще не было мира, в который бы он не мог попасть. Вот и сейчас, едва клубы фиолетового дыма, сопровождавшего использование магии, развеялись, Джефферсон обнаружил себя в незнакомом зале. Освещение было приглушенным, за окном стояла глубокая ночь. Присвистнув, путешественник шагнул вперед. Его мало волновало, куда именно он попал. Убранство зала было богатым, о чем свидетельствовали высокие колонны, мраморный пол и золоченые украшения на потолке. Не иначе, чей-то дворец.
Джефферсону нужна была картина под названием "Флора", он даже видел грубый набросок, на котором задумчивая кудрявая женщина смотрела вдаль, поддерживая спадающую с плеча рубашку. Зачем эта картина понадобилась боссу, Джефферсон не имел ни малейшего понятия. Но с другой стороны, именно за отсутствие лишних вопросов его услуги так ценились. Не в одной же шляпе было дело, в самом деле.
Планы у Джефферсона были поистине наполеоновские: отыскать полотно и вместе с ним вернуться в Зачарованный лес. О том, что его могут ожидать какие-то препятствия, Шляпник не думал. Ну в самом же деле, пока кто-то, кого разозлят его действия, метнется за ним, Джефферсон уже успеет сигануть в свой мир. Обычно это срабатывало, почему не должно получиться здесь?
Ощущение безграничности собственных возможностей пьянило настолько, что Джефферсон, лихо раскинув руки, закружился по залу в вальсе с воображаемой партнершей. Шорох пол черного плаща прекрасно заменял любую, даже самую сладостную музыку. Своеобразный танец привел Джефферсона из прохладного зала в длинный коридор. Обнаружив в углу чье-то бессознательное тело, Шляпник отвесил ему бодрый пинок и прошествовал в другой зал. Алую обивку стен едва-едва можно было различить из-за картин в золоченых рамах. Но ни одна из них и отдаленно не напоминала необходимую Румпельштильцхену злосчастную "Флору". А вот это уже было весьма печально. Поджав губы от досады, Джефферсон двинулся в следующее просторное помещение. И там ничего. Предметы искусства этого мира вовсе не интересовали Шляпника.
Едва он распахнул двери в третий раз, как ему пришлось зажмуриться от яркого света. А затем Джефферсон поступил так, как мог поступить только он. Он снял с себя шляпу и красиво раскланялся. Не хуже любого графа или герцога.
- Вынужден признать, что пришел к финишу вторым, - с сожалением сообщил Шляпник. - Но готов задавить в себе горечь поражения, если ты уйдешь отсюда первым, - он широко улыбнулся.
Он нисколько не удивился, повстречав в этом странном месте еще одного охотника за здешней живописью. По правде сказать, Джефферсону было все равно, ведь ему здесь ничего не принадлежало. Но незнакомец находился в опасной близости от "Флоры", которую зоркий Шляпник углядел сразу.
Драться Джефферсон не любил, оружия при нем, как такового, не было, поэтому он надеялся, что дело можно решить мирно.
Ну, или хотя бы попробовать.