Ещё пару месяцев назад Кусланд мог попасть во дворец только при одном условии – если бы в спину упирался меч тюремного стражника. Да и то вряд ли. Скорее бы принесли их с Алистером головы в качестве трофея, потому как за поимку и расправу над Серыми Стражами была назначена приличная награда. К чему была такая жестокость со стороны уважаемого многими, в том числе и Айданом, тейрна Логэйна, молодой Страж не знал, так как в самом начале своего восхождения был далёк от политики. Сейчас же всё становилось на свои места. Чем дальше шёл Кусланд, тем сильнее погружался во все интриги, заговоры, исторические факты, так или иначе связанные с некогда уважаемым орденом. Он уже давно простил Мак-Тира за его приказ и гонения, направленные в сторону Стражей, за его слишком явное предательство под стенами Остагара, смерти Дункана и короля Кайлана. Странное дело, что Кусланд был тем, кто знал пророчество, обращённое к королю Мэрику. Некогда ведьма сказала, что Логэйн будет предавать своего товарища, и с каждым разом всё горше и горше. Единственное, что могло бы его остановить, это Посвящение. Исход его был неизвестен никому: ни Флемет, ни Логэйну, ни, уж тем более, Айдану. Но регент Ферелдена выжил, поэтому его история продолжалась, равно как история его дочери – королевы Аноры.

Именно к ней и направлялся сейчас Кусланд, отсчитывая каждый свой шаг гулкими отзвуками соприкосновения тяжёлых подошв о каменные полы коридора, ведущего сложным лабиринтом до тронного зала. Во дворце было чуть ли не холоднее, чем на улице, пронзительные северные осенние сквозняки гуляли по галереям, волновали тяжёлые гобелены и нарочно забирались под одежду к Стражу, который зябко ёжился и безнадёжно кутался в меховой ворот своего плаща, которым уже минут пятнадцать подметал полы. Мужчина остановился посреди коридора, потёр руки друг о друга и подышал на застывшие ладони, тут же обволокшиеся облачком пара, а затем принялся рассматривать те самые пресловутые гобелены, чтобы скоротать время ожидания. Все они были исполнены в тёмных и унылых тонах, изображали сцены какого-то старинного сражения, выигранного давным-давно кем-то из рода Каленхада, а заодно и были пыльными и неухоженными, словно в Ферелдене не было никакого дела до собственной истории. А, быть может, всему виной был нордический дух этого народа? Кусланд снова мелко задрожал от очередного порыва ветра и неловко потоптался на одном месте. Он всё никак не мог понять, как королевской чете удаётся жить в таких условиях, потому что в родном Хайевере хоть и было прохладно поздней осенью и зимой, но чтобы так…

Когда Страж только-только готовился к визиту во дворец, он чётко знал, что ему следует говорить, как выстраивать предложения, чтобы ненароком не задеть правительницу, занимающую место Алистера, в данный момент отсутствующего по важным делам, но сейчас, уже порядком замёрзший, отчасти даже злой и уставший пританцовывать в обдуваемым всеми ветрами помещении, кажется, подрастерял все свои заготовки к грядущей речи. Он даже начинал весьма оправданно раздражаться. С каких это пор Герой Ферелдена должен стоять и ждать кого-то, пускай этим «кем-то» будет сама королева? Вовремя одёрнув себя за то, что не подобает думать в таком ключе об истинных правителях Ферелдена, да и о простых людях, впрочем, у которых тоже есть дела, Кусланд вновь забегал глазами по галереи, в надежде зацепиться взглядом за что-то, что может его на время отвлечь от прозаичного замерзания и позволить ещё немного развеять тяжесть ожидания.

В тупике, расположенном в левом коридорном рукаве, всю стену украшала колоссальная по своим размерам резьба по дереву, кое-где уже изошедшая трещинами и водными разводами, но всё так же сохранявшая свою былую красоту и внушительность. На огромной пластине была изображена сцена сражения какого-то весьма угловатого и нескладного человека с огромным мечом и таким же здоровым щитом, отбивающегося от целой стаи оборотней. Помощниками ему были призваны мабари, которые в количестве трёх штук бились вместе с ним. К слову, псы были изображены куда лучше, чем вервольфы или же человек с мечом, поэтому Кусланд довольно быстро догадался, кому именно была посвящена эта картина. Дав себе обещание найти в столичной библиотеке упоминания о всех ратных подвигах мабари, а заодно и поведать эту историю Шашлыку, мужчина развернулся обратно к дубовым дверям, которые скрывали за собой проход в тронный зал. Поразмышляв о том, какую временную глубину заключает в себе королевское «скоро», сказанное стражником при встрече с Кусландом, последний вновь прошёлся пару раз по коридору взад-вперёд, полюбовался на деревянных мабари, поизучал взглядом заиндевевшие стены и с лязганьем собственных доспех опустился прямо подле дверей на пол, тем самым выражая свой протест, а также рискуя получить створкой по носу.

На этот раз ждать ему пришлось недолго. Минуты через три двери с тяжёлым скрипом отворились, и на порог вышел тот самый стражник, весьма монотонно объявивший едва ли не посиневшему от холода и уныния мужчине о том, что королева Анора освободилась и ждёт его в тронном зале. Кусланд разве что не подскочил на месте от радости, поспешно отряхнул свои брюки и плащ от грязи, которую успел собрать, пока сидел на холодном полу, приосанился и вошёл в тёплое помещение. Невыносимо горячий после галерейной стужи воздух тут же принялся жечь его лицо и руки, от чего те раскраснелись и принялись неприятно зудить, но Стражу было уже порядком наплевать на такие мелочи. Он мог, наконец, обогреться и приступить к задуманному.

Тронный зал выглядел куда впечатляюще, нежели остальные помещения дворца. Сводчатый потолок располагался на высоте добрых тридцати, а то и сорока футов, а в самом помещении могли без труда расположиться несколько сотен человек. Слева и справа от входа тянулись навесные балконы, подпираемые округлыми колоннами, и Кусланд очень явственно вспомнил собрание земель, когда сановники и прочая знать ютилась на этих самых балконах, а внизу бесновалась недовольная правлением тейрна Логэйна толпа, а вместе с ними – и отряд Серого Стража. Сам трон находился в конце зала на небольшом постаменте и представлял собой весьма невзрачное кресло с высокой спинкой, однако, всё так же украшенное знаменитой резьбой. На полу стелился алый ковёр, уходящий лентой от входа до самого трона, а по бокам зала пылали жаром камины. Возле одного из них и обнаружилась Анора, которая почему-то не занимала своё законное место на троне.

- Ваше Величество, - негромко окликнул её Кусланд, подходя ближе и снимая уже не нужный плащ, а заодно и перебрасывая его через согнутую в локте руку, - надеюсь, я Вам не помешал?

Конечно, это было формальностью. Или Айдан был чересчур вежлив, поэтому прежде чем приступать к какому-либо разговору, справлялся у своего собеседника о его занятости. Подойдя совсем близко к камину и положив ладонь на нагретый камень, он приветливо улыбнулся Аноре в свойственной  ему непосредственной манере и решил перейти сразу к делу.

- Вы, наверное, уже знаете о том, что меня отзывают в Амарантайн на правах Стража-командора. Не то, чтобы я не был рад этой перспективе, скорее наоборот, но мне, как человеку возглавляющему орден в этой стране надлежит начать набор рекрутов. По-сути, я один из немногих выживших Стражей. Вы же не собираетесь призывать орлесианцев?

Кусланд сам хохотнул на собственной шуткой, касающейся представителей вражеского государства, но тут же посерьезнел и подытожил.

- После Мора многие захотят примкнуть к Ордену с одним им известными целями. Я бы не хотел, чтобы Посвящение сократило численность и без того пострадавшего после войны Ферелдена. Не всем суждено стать героями.

Страж прекрасно знал об осведомлённости королевы о том, что обряд инициации проходят не все, и то чудо, которое сохранило жизнь её отцу, поистине было наглядным примером всей опасности посвящения в Серые Стражи. Без разрешения Аноры Айдан не имел права распоряжаться её подданными хотя бы потому, что привык всё разбирать и делать по чести, а не так, как ему хочется. Безусловно, пределом его мечтаний было возрождение Ордена, но в то же самое время он понимал, какую цену придётся за это заплатить. Именно это и привело его сегодня во дворец.

- К слову, Вы прекрасно выглядите, Ваше Величество, - как бы между прочим бросил Кусланд, пытаясь умалить всю «официозность» предстоящего разговора. Хоть мужчина и не умел делать комплиментов, он всегда и всё говорил от чистого сердца и без попытки кому бы то ни было польстить. Вот и сейчас Страж отметил, как заметно «расцвела» Анора после окончания Мора, с неё словно спала тяжёлая пелена скорби и постоянного напряжения, в котором она находилась на протяжении почти что целого года. По крайней мере, Кусланду очень хотелось верить в то, что королева действительно пеклась о благополучии своей страны. Иначе за что бы он в своё время распорядился её правом на правление наряду с его товарищем и законным наследником трона – Алистером Тейрином? Мысли о том, что Кусланд так или иначе несёт ответственность за все принимаемые Анорой решения, заставили его на секунду нахмуриться и требовательно глянуть на женщину, но затем вновь смягчиться и уже спокойно и настороженно ждать ответа своей королевы. Каким бы героем ни был Кусланд, он до сих пор оставался в подчинении у высшей власти.

Отредактировано Aedan Cousland (22-06-2013 21:24:41)