Шерлок  Холмс еще две минуты потрепал книгу в руках, а затем, вздохнув, отложил ее. Холмса никто из знакомых не мог упрекнуть в сентиментальности, и все же напоминание об Ирен выбило его из колеи. Свежий воздух экзотической страны и новое дело должны вытащить его из этого состояния хандры. Стоит закрыть глаза, возможно, сегодня его, наконец, не будут мучить кошмары. Когда он заикнулся об этом при Ватсоне, тот серьезно обеспокоился  душевным состоянием друга и отнял у него все запасы морфия и кокаина. Жаль, это приносило покой в разбушевавшиеся мысли. Холмс закрыл глаза и откинулся на подушку, мгновенно проваливаясь в сон.
Он слышит шум струящейся воды. Холодные косые капли падают на лицо, но он даже не старается их убрать с лица. В ушах все еще стоит крик профессора, который сгинул в этом опасном водопаде. Над головой он слышит голос Ватсона, в котором чувствует Холмс всю горечь и глубокую скорбь друга. Прострелянные пальцы адски болят, а рука больше похожа на окровавленное месиво. Эта победа далась ему слишком дорого. На губах застывает еще одно имя, а пальцы с обломанными ногтями в бессильной злобе и тихой грусти  со скрежетом скользят по камням. Его заставили заплатить слишком дорогую цену. И хотя Холмс умело скрывал свою сердечную привязанность к этой женщине. Но сейчас, когда его единственным собеседником на ближайшие несколько часов был шум Рейхенбахского водопада, возможно впервые в жизни Холмс ощутил, что его разум пошатнулся, а каменное сердце треснуло в нескольких местах, обнажая кровавые раны, которым будет уже не суждено зажить.
Экипаж останавливается возле небольшой виллы, и Холмс выходит из него. На детективе был строгий спортивный костюм и кепи. Загар еще не успел коснуться природной бледной кожи Холмса, однако на его губах играла улыбка. Возможно, это путешествие действительно пойдет ему на пользу. Навстречу Холмсу вышел хозяин дома и крепко пожал ему руку. Джонатана Денби, Холмс знал еще с колледжа. У Денби была постная физиономия, которая вытянулась в улыбке, когда он протянул Холмсу руку.
-Денби, старый друг, - поприветствовал  молодого человека Холмс. – Сколько лет, сколько зим.
- Я рад, что наконец-то вы смогли откликнуться на мое приглашение. – Откликнулся он. – Идемте же в дом. Вы наверняка устали с дороги.
Через пару часов, Холмс сидел в гостиной и курил вместе с хозяином дома сигары. Холмса поселили в одной из комнат для гостей, с видом на сад. Комната была достаточно просторной, но скромно обставленной. Для сыщика, который вел достаточно аскетичный образ жизни, этого было достаточно. Шерлок Холмс отвечал в диалоге односложно и уже пару раз пытался перевести разговор на интересующую его тему. Но хозяин дома его не слушал, все больше погружаясь в воспоминания. Шерлок слушал спокойный голос Денби, и чувствовал, что удушливый Лондон начал наконец покидать его мысли. Знаменитый сыщик хмыкнул и затянулся сигаретой. На душе было спокойствие. Но как морской прилив, все переменилось за одно мгновение. Холмс снова ощутил дуновение северного ветра и холодные капли на лице. В комнату вошла женщина лет тридцати, и Холмс поднял на нее глаза. Ее лицо скрывала хиджабе, но бледная кожа и потускневшие голубые глаза выдавали в ней женщину не индийского происхождения. Но не это взволновало Холмса, он готов был поклясться, что узнал ее.  Узнал, не смотря на потускневший взгляд и на бледный цвет кожи. Не смотря на то, что лицо девушки было скрыто плотной тканью. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать ее. Шерлок до сих пор не мог себе простить, что когда то в молодом пареньке он не узнал ее. Проводя дни и часы, рассматривая ее фотографию, он выучил наизусть каждую черточку лица. Он потушил сигарету, не отрывая от нее красноречивого взгляда. Холмс знал, что если бы не многолетняя привычка скрывать эмоции, сигарета выпала бы из его дрожащих пальцев, и прожгла бы дыру в ковре. Денби тем временем подскочил к женщине и подвел ее к Холмсу. Сыщик поднялся и поклонился, приветствуя леди.  Шерлок сжал ее пальцы, вдыхая аромат ее духов и запечатлевая на ладошке поцелуй. Ему хотелось ее обнять, прижать к себе и вдохнуть запах ее волос. Ощутить, что она жива, она снова рядом. Грех, который тяжким грузом лежал на его душе все эти три года, наконец его отпустил.
-Ирен, - на выдохе с его губ срывается имя, которое он порой твердил в полночном бреду. Он произносит его шепотом, словно раскрывая тайну, которая лежит у него на сердце. Проходит всего несколько секунд, но для Холмса эти мгновения затягиваются. Он не хочет отпускать ее ладонь.
-Позвольте представить мисс Хельгу Фармхаймер. – Холмс отпустил ладонь девушки и вопросительно приподнял бровь. Эта женщина сменила имя? Да она выглядела болезненно, неужели это последствия того вируса, которым заразил ее Мориарти. Холмс тихо скрипнул зубами. Он в первый раз убил человека, но несколько не жалел об этом, потому что он избавил общество от этого человека. Однако последствия его деятельности продолжали преследовать сыщика. – А это мой друг – Шерлок Холмс.
-Очень приятно, - сдержанно сказал Шерлок.
-Леди снимает у меня половину дома, она очень сильно больна и не может обходиться без прислуги, - пояснил Денби. – Я как раз хотел рассказать мистеру Шерлоку Холмсу о том, странном случае, произошедшем на полях.
Холмс мотнул головой, сгоняя наваждение. Он снова сосредоточился на деле, но хотел остаться с этой женщиной наедине, снова коснуться ее, расспросить ее обо всем.  Нужно было послушать,  что скажет Денби, и тогда возможно Ирен устроит Холмсу небольшую экскурсию. Холмс откинулся в кресле и зажег новую сигарету. Он прикрыл глаза и приготовился слушать.
-Недавно на полях обнаружили труп одного рабочего. По заверениям свидетелей его задушили. Они говорят, что на полях видели существо, с бледной кожей, а глаза его горят злобным огнем. Говорят, что во рту у него растут клыки, и он одним движением может свернуть шею любому.
Холмс фыркнул, не открывая глаз. Он был скептиком, и не верил в демонов и дьяволов. И этому случаю также должно было быть логичное объяснение. И он обязательно его найдет.
-Вы мне не верите? – Спросил Денби. – Я не смогу устроить вам экскурсию на поля, но думаю, мисс Фармхаймер составит вам компанию.
Холмс приоткрыл один глаз и снова затянулся сигаретой.
-Я был бы крайне вам признателен, леди.
-Ну и отлично, мне нужно отлучиться и обсудить дела со своим бухгалтером. Леди, я оставляю вас на попечение мистера Холмса. Желаю вам приятно провести время. Я же в свою очередь, откланиваюсь.
Как только Денби выскользнул за дверь, холодная маска спала с лица Холмса. Он повернулся к девушке, и на лбу у него залегла глубокая морщина. Ясный холодный взгляд затуманился, губы задрожали. Но все это мелькнуло на его лице за несколько секунд. Он взял руку женщины в свою и тихо произнес:
-Здравствуй, Ирен. - Его губы касаются тонкой кожи на ее ладони, запах ее духов кружит голову. И даже это интересное дело меркнет в сравнении с этой судьбоносной встречей, которая уже не должна была произойти.

Тонкие бледные пальцы Холмса сжимают ее ладонь, как самое потрясающее сокровище, которое он долго искал, но наконец, снова обрел.  Да, ее руки покрылись  темными пятнами, как напоминание о той болезни, что она перенесла.  Но даже болезнь, которая наложила на прекрасную внешность Ирен свой отпечаток, не отпугивала Холмса.  Он подался навстречу ее прикосновению и ощутил, как ее пальцы касаются его лица. Он прикрыл глаза, оковы того кошмара, который сковывал его сознание наконец его отпустил. Ирен отстраняется от него, и Холмс поднимает на нее глаза. Он пытается насколько она изменилась, но лицо женщины скрывает хиджабе. Шерлоку хочется протянуть руку и убрать покрывало с ее лица. Но он не вправе отпугнуть ее сейчас своим столь настойчивым поведением.
-У Вас будет ровно столько времени, сколько потребуется. Я не вправе Вас ограничивать. – С этими словами он поднялся со своего места и пошел к выходу. Ему следовало все обдумать. Он оглянулся на Нее. Ирен сидела на диване. Почему то Холмсу она показалась потерянной, да и по всей вероятности так и было. Только его воспаленная фантазия рисовала тот безупречный образ этой женщины. Рядом с ним, ей необязательно было играть, для него она навсегда останется  той женщиной. – Я рад, что увиделся с Вами, моя несравненная леди.

В комнате стоит запах крепкого дешевого табака. Сыщик стоит возле окна, его лицо скрывается за клубами дыма. Встреча с прошлым его взволновала очень сильно. Невидящий взгляд был устремлен вдаль. Его вина. Его вина в том, что Ирен сейчас больна. Это его вина во всем. Он должен быть сильнее. Он не должен подвергать ее опасности. Холмс чувствовал ответственность за происходящее и готов был взять ее целиком и полностью на себя.
Губы разбиты в кровь, кажется, он свернул челюсть. Холмс провел  языком по губам, ощущая подсыхающую корку и кровь на ней. Он стискивает зубы и выдыхает сквозь них. Мориарти оказался очень сильным противником. Шерлок изучил множество боевых искусств, но знал, что победить профессора ему поможет только сила воли. Главное не сдаваться, у него не осталось права на ошибку, и он обязан победить в этой схватке. Обязан прекратить список жертв профессора, одной из которых стала несравненная Ирен Адлер. Холмс успел попрощаться с Ватсоном, оставив ему коротенькую записку. В этом мире его больше ничего не держит. Опасно рассчитывать в таком деле на удачу, но у него больше ничего не осталось. Левое плечо саднит. Холмс пару раз неудачно напоролся на камни. Он сам выбрал этот метод, прекрасно осознавая, что это единственное, что сможет уничтожить Мориарти. Лучше пожертвовать собой, чем подвергать общество опасности и далее. О нем будут писать газеты, но и они скоро забудут о смерти скромного детектива Шерлока Холмса, погибшего под водопадом Рейхенбах.
Тогда он не знал, что на другом конце мира, она оплакивает его смерть.  Тогда он не смог ее убедить в том, что Мориарти не сможет победить. Судьба выдала ему такой шанс, но он снова вынужден будет  ее оставить. А она откажется вернуться с ним в Англию, даже если он станет ее просить об этом на коленях. У них есть всего лишь несколько дней, прежде чем перед ними возрастут снова расстояния. Газеты пестрели сообщениями о его смерти, и никто кроме его брата не знал о том, что он выжил. Но теперь он снова живой человек, а вот Ирен так и останется мертва для всех, кроме, пожалуй, него. Он  будет умолять ее, писать ему письма, ведь он бережно хранил каждое из них. Как важное напоминание о том, что и его ясный разум может затуманиться и дать сбой. Главное не поддаться сейчас на эту провокацию. Денби на него рассчитывает, и он не может подвести старого друга. Но каждый взгляд ее потухших глаз возвращает его в тот вечер. Он уничтожил паука, но забыл о том, что тонкие нити его паутины тянулись из ада, чтобы утащить Холмса за собой. И кажется сейчас он ощущает как тени прошлого, от которого он так долго пытался сбежать настигли его. Но теперь он не станет сопротивляться, а просто отдаст им свою душу на съедение. Ему она не нужна.
Холмс вздохнул и опустил глаза на часы, стоявшие на столике. Полчаса уже прошло. Тихий стук отвлекает сыщика от гнетущих мыслей. Вошла служанка мисс Адлер. Все-таки он привык называть ее настоящим именем. А возможно он еще не до конца  отошел от шока, вызванного этой неожиданной встречей. Девушка закашлялась, от дыма, стоявшего в комнате. Холмс специально запер все двери и окна. Он сразу уловил ее испуганный взгляд. Она наверняка подумала, что у него в комнате произошел пожар и он здесь задохнулся. Хотя задохнуться здесь было бы вполне возможно. Девушка проскочила мимо Холмса и бросилась открывать окна, впустив в комнату воздух. С улицы пахнуло жаром, и безмолвная комната тут же наполнилась звуками.
-Леди Фармхаймер просила передать, что она готова и ждет, пока вы спуститесь. – Холмс поморщился. Ненастоящее имя Ирен царапало ему слух, но он был обязан ей подыграть. Это ведь его вина. Он должен сделать со своей стороны все, чтобы она не испытывала дискомфорта, находясь в его обществе.
-Скажите леди, что я спущусь через минуту. – Раздался холодный ответ.

Все время пока они ехали в экипаже, Холмс не проронил ни  слова. Он смотрел в окно на пейзаж в песочных тонах. Ему хотелось поговорить с ней, но он не знал, с чего начать этот разговор. Хотелось попросить прощения, но он не знал, насколько это будет уместно. Все-таки, Ватсон зря отнял у него все запасы наркотиков. Возможно, сейчас они бы ему не помешали. Холмс первым вышел из экипажа, когда они прибыли на место. Он придержал леди за локоть и мягко ей улыбнулся. Почему то ему было важно доказать ей, что чтобы ни сделал Мориарти, для Шерлока Холмса, она по прежнему останется той женщиной, которая будет затмевать всех остальных. Между ними возникла неловкая пауза, да и Холмсу не хотелось отпускать ее от себя. Скажи, скажи, что у нас еще будет время. Пообещай мне, что я снова увижу твою улыбку. Что я снова могу почувствовать твои губы на своих губах.
-Приехали. Откуда начнем экскурсию? – Тонкие губы Холмса растянулись в ухмылке. Для него было великой честью, что женщина, чьим умом и мужеством он восхищался, будет принимать участие в его расследовании.

And then I crashed into you,
And I went up in flames.
Could've been the death of me,
But then you breathed your breath in me.
And I crashed into you,
Like a runaway train.
You will consume me,
But I can't walk away.(с)

Мировая известность детектива-консультанта не приносила никаких плодов, кроме лести, и неприятностей на голову Холмса. Его имя давно стало легендой, точно также как и его дедуктивный метод. И сейчас наблюдая за реакцией управляющего, Холмс позволил себе мягкую улыбку и дружелюбно протянул руку для рукопожатия. Управляющий увлеченно затряс ее, глядя на Холмса как на заморское чудо. Шерлоку такое отношение не только льстило, но еще и раздражало.  Эти люди не знали, какой ценой добивалась эта известность, и то, что описывает в своих романах доктор Ватсон, это всего лишь жалкая часть – приоткрытый занавес над самой таинственной личностью туманного Альбиона – мистером Шерлоком Холмсом. На самом деле он был не таким, как его описывают в романах. Он выйдет на пенсию, и сам опишет свой собственный образ великого сыщика, единственного в своем роде детектива-консультанта.
Фразу про куст, хотя она прозвучала и немного кощунственно, Холмс проигнорировал, но это стоило ему больших трудов. Да доктор Ватсон бы непременно возмутился столь непристойному поведению управляющего. Оставив господина Нилама разбираться с рабочими, Шерлок повернулся к своей даме, как та внезапно притянула его к себе за воротник. Холмс вежливо поднял бровь, с чего вдруг вызван такой интерес к его персоне. Шерлок опустился на корточки перед женщиной, чтобы поближе разглядеть те рисунки, которые она рисовала своей очаровательной маленькой ножкой. Холмс с посерьезневшим лицом рассматривал символы, которые она  рисовала. Картина преступления, до этого имевшая в преобладании мрачные оттенки, начала окрашиваться в более светлые тона. И будь Холмс проклят, если бы в этот момент он не почувствовал насмешку госпожи судьбы над собой. От этого дела прямо таки веяло черной магией, что даже такого бывалого скептика, как он заставило поверить в темную магию и самый настоящий ад на земле. Он готов пройти через любой удар судьбы. Она его и раньше не слишком сильно баловала. И сейчас глядя на Ирен сверху вниз, Шерлок чувствовал себя так, словно бы он только что заглянул в жерло вулкана, в который ему предстоит упасть.
-А знаки на теле мальчика были нарисованы тушью или они были нацарапаны? – Конечно, жаль, что сейчас он не видел перед собой тела, но прошло все-таки слишком много времени, чтобы осталось хоть что-то напоминающее о парнишке. Он догадывался о том, что Ирен могла услышать все эти подробности от одного из своих слуг, они ведь как собаки – всегда преданы своим хозяевам. – Я конечно слабоват в символизме и мифологии, но я неплохо разгадываю шифры.  Остров – это обозначение препятствия, - задумчиво продолжил Холмс, высказывая пространные рассуждения. Вообще он не думал, что в этой поездке ему понадобятся знания индийских символов, просто перед отъездом Ватсон сунул ему и эту книжонку. Это заговор или стечение обстоятельств? – Круг это очень редкий знак и, как правило, он тоже представляет собой неприятности. А решетка это так же обозначение препятствия. – Эти обобщенные сведения наводили на определенные мысли, но их правильность оставалась под вопросом.  Холмс поднялся и стряхнул невидимые пылинки с брюк. Господин Нилам поспешил к паре, решив отвести их на место преступления, вскользь упомянув о том,  что умерший мальчик был англичанином. Холмс не выказал никакого удивления и даже бровью не повел. Тем более что этот факт идеально укладывался в начавшую выстраиваться схему в голове у великого сыщика.
-Дело принимает серьезный оборот, - заметил Холмс. - Господин Нилам, простите, что я Вас перебиваю, но Вы знали раньше этого мальчика? Кто его семья? – Конечно, человек, который беспокоится только о своих кустах, вряд ли станет волноваться о каком-то парнишке. Но вмешательство полиции, и незапланированный приезд детектива-консультанта должны были внести резонанс в работу рабочих на плантации. Неудивительно, что он так носится. Он хочет быстрее восстановить работу на своей плантации. Мистер Нилам, дайте мне три дня, и я раскрою для Вас это преступление. И это случиться раньше, прежде  чем кто-то догадается, что тут замешаны и личные мотивы, которые недопустимы в детективной практике.
-Мальчик быть сыном соседки, господина Денби, вдовы Кристи. – Холмс рассеяно кивнул. – Бедная леди, - продолжал верещать Нилам, - похоронить сначала мужа, потом сына.
-Так Вы говорите, муж у нее тоже умер? – Взгляд сыщика стал более заинтересованным. Возможно, смерть родителя была, как то связана с нынешними событиями?
-Да господин сыщик, - ответил индус. – Сердечный приступ.

Удушающий запах чая распространялся в воздухе. Шерлок Холмс, уже было думал, что по возвращении в Англию он больше никогда не станет пить чай. Постоянное верещание Нилама, расписывающего какой прекрасный у них чай, раздражало и мешало сосредоточиться на деле. Поэтому, как только впереди замаячила вожделенная площадка с вырубленным кустом, Холмс остановился в нескольких метрах от нее и знаком велел индусу молчать, а еще лучше разогнать рабочих. Неизвестно что они здесь пытались найти, ведь место преступления уже заросло в буквальном смысле, и было затоптано  рабочими и отрядом индийской полиции. Отпустив господина Нилама, Холмс отпустил свою спутницу и, убедившись, что та не упадет от ветерка, подувшего в ее сторону, медленно зашагал в сторону вырубленного куста. Иногда он останавливался, нагибался к самой земле, словно ищейка, почуявшая лед. Иногда он бросал взгляды на Ирен и смотрел, следует ли она за ним. Почему-то в его душе по-прежнему оставалось беспокойство за Эту женщину и ее дальнейшую жизнь. Но решать такие вопросы следовало в более подходящей обстановке.
Холмс вместе со своей спутницей подошел ближе к месту преступления. Он огляделся – рабочих на горизонте не наблюдалось. Видимо Нилам перегнал их на какие-то другие участки. Холмс вздохнул  и покачал головой. Он мог сколько угодно представлять себе место преступления в самых мельчайших подробностях, но для этого их стоило для начала узнать. Конечно, он предпочел бы услышать их из первых уст, но в данной ситуации приходилось довериться Ирен, даже не смотря на то, что она обманывала Холмса в прошлом. Но сейчас он находился на грани пропасти собственного сознания и нуждался в том человеке, которому он будет доверять. Интересно можно ли доверить Ирен все мысли, которые творятся у него в голове?
-Мисс Фармхаймер вы на удивление хорошо знакомы с происшедшим. – В голосе Холмса послышался сарказм. Жизнь приучила его не доверять даже собственным глазам. – Не подскажете, откуда такая осведомленность? И раз мы об этом заговорили, как именно был расположен труп? И были ли вокруг него сломлены ветки? Это важно. – Он немного задумался, и достал одну из тех  сигарет, которые постоянно носил с собой. - Расскажите мне все, что Вы знаете, пока господин Нилам подыскивает книгу для автографа, - Холмс устало улыбнулся и прежде, чем зажечь сигарету осведомился у своей дамы. – Вы не против, если я закурю?
Дело было не таким уж и сложным, каким оно могло показаться на первый взгляд. Разговор с безутешной вдовой Холмс решил оставить на следующее утро. Конечно, он потащит с собой Ирен, мотивировав это нуждой в компаньоне. Ему постоянно приходится оправдывать свои действия перед самим собой. Ведь никто не должен усомниться в нем. Что-то заставляло его даже и в этом простом деле тянуть время. Вероятнее всего, это была возможность снова потерять из своей жизни мисс Адлер. Словно нашелся, потерянный кусочек мозаики, а теперь он думает, где именно он побывал, а потом он просто выкинет его за ненадобностью.  Просто жизнь заставляет нас жертвовать порой осознать ценность того, что мы внезапно теряем. Наверное, поэтому Холмс всегда ограждал себя от близких, каждый взгляд на больную женщину заставлял его каменное сердце дрожать и покрываться сетью мелких трещин, доказывая то, что у Шерлока Холмса был не только великий ум, но и великое сердце…

Отредактировано Sherlock Holmes (02-10-2013 21:24:06)

World in flames
It's a chase, I'm a cornered man
It's a pulse in my veins, no delays
It's a rain, it's a chamber of dust
As I'm viewing the plains(с)

И вот Шерлок Холмс снова наедине со своим прошлым. Он не боится смотреть в глаза Ирен, хотя, казалось бы, вот она – заветная и долгожданная встреча. И теперь на горизонте не наблюдается, ни Денби, ни Нилама, в присутствии которых стоит играть по тем правилам, которые положила Ирен. Он зажигает сигарету, и запах крепкого дешевого табака перебивает удушливый запах чая. Холмс прикрывает глаза и внимательно слушает женщину, опираясь ладонью на один из кустов. Острые  ветки впиваются в кожу. Но Холмс не чувствует этих неприятных ощущений. Просто ему нужно что-то, что поможет сосредоточиться на деле и перестать обращать внимание на свои мимолетные желания. Ведь по сути, Ирен с ее недугом была обузой для Холмса, но ему не позволяла совесть оттолкнуть от себя эту женщину.
-Конечно же, я так не думаю, - Холмс вытащил сигарету изо рта и выпустил струйку дыма, бросая взгляд на свою спутницу. Интересно, а никотин как-то влияет на чай? Сейчас Холмс мечтал о том, чтобы после его отъезда хотя бы пара из этих кустов подохли. Он, конечно, не мечтал о разорении друга, но на сегодняшний его настолько достал этот чай и эта плантация, что он сам начинал испытывать недомогание. Запах чая был слишком резким и буквально распространялся в воздухе, но Шерлок старался не обращать на него внимания. Сколько за свое время он посетил курилен и питейных заведений, и в каждом из них стоял запах похуже, чем на этой плантации, но тот запах был более привычен для Холмса, тогда как чай пах непривычно и раздражал, сбивая с мыслей.
Конечно, он заметил остатки кустов, которые были буквально вырваны с корнем и при фразе Ирен просто кивнул, соглашаясь с ее словами. Ватсон бы непременно стал причитать из-за несвоевременно умершего ребенка. Но Холмс отнесся к сведениям с ничего не выражающей маской на лице, лишь изредка наклоняя голову, прислушиваясь к словам спутницы. Лицо Холмса просияло, когда он услышал о том, что куст не сожгли, а его просто срубили и оставили на произвол судьбы. Там ведь вполне могло остаться нечто, что не заметила индийская полиция, но непременно заметит его цепкий взгляд. В конце-концов на полицию можно полагаться только тогда, когда ей можно будет скомандовать фас, дабы словить преступника. Для других дел полиция абсолютно не годилась.
-Так это ж отличная новость! – Воскликнул Шерлок, сворачивая на указанную Ирен тропинку.
Теперь уже Ирен шла впереди, указывая Холмсу дорогу. На узких дорожках между плантациями они могли пройти лишь по  одному. Ирен закрыла зонт, который должен был защитить ее от солнца и Холмс кинул тревожный взгляд на свою спутницу. Выбираться с чайной плантации, с девушкой на руках, как минимум не входило в его планы. Она развернулась к нему и Холмс остановился. За девушкой он видел, что тропинка расширяется и там, вдали виднеется эта яма. И конечно он видел кучу веток, и вполне среди них могли оказаться и те, что нужны Холмсу. Мужчина увеличил скорость шага, ему и самому хотелось быстрее распрощаться с этой самой плантацией.
-Да, думаю это дельное предложение. – Холмс позволил себе легкую улыбку. Он старается не выпускать изо рта сигарету. Горький привкус табака во рту, его успокаивает, дает возможность сосредоточиться на том, что действительно важно. Ирен отходит от дороги, чтобы пропустить его вперед. На пару секунд они становятся слишком близко друг к другу, и словно в мозгу щелкает выключатель. Озорные искры загораются в серых глазах. Сигарета выпадает из его пальцев, но он даже не смотрит на то место, куда она упала. Одной рукой он притягивает женщину к себе за талию, а свободной касается края застежки ее платка. У него больше не будет возможности, чтобы высказать столь смелую просьбу. Множество рабочих, Нилам, Денби, а еще и это дело, но Холмс не умел разрываться просто физически. Поля шляпки скрывают взгляд ее голубых глаз, но это даже к лучшему, потому что он не хочет видеть упрек в ее взгляде. Он наклоняется к ее уху и вдыхает запах духов. Он кружит голову, но как всегда слишком уверен в своих действиях, чтобы обратить внимание на такие мелочи. Даже сердце начинает стучать быстрее, действительно такая близость непростительна для джентльмена. Но сегодня он уже позволял себе подобные вещи и наблюдал как его тонкие и длинные, как у пианиста пальцы сплетаются с ее. Желтоватый цвет ее кожи смотрелся контрастом с его фарфоровой белой. Но Холмс старался как можно бережнее относиться к своему сломанному сокровищу, хотя он абсолютно не разбирался ни в женщинах, ни в отношениях, и абсолютно не представлял, что ему надлежит делать в подобной ситуации. И посоветоваться ему было в данной ситуации не с кем. Главное, чтобы Денби не воспринял неправильно его привязанность к его гостье, потому что как раз таки подобное Холмс сможет вряд ли объяснить свое поведение.
-Один вечер, это все чего я прошу. Я умоляю тебя, Ирен, подари мне один вечер. – Голос Холмса звучит неожиданно хрипло, а запах дешевого табака смешивается с запахом дорогих духов, словно подчеркивая разницу между ними.
Он не заставит ее изменить решения в свою пользу, просто ему хочется разобраться в себе. Просто ему хочется остаться перед ней честным. Честным до самого конца. Поэтому он просит лишь об одной возможности. В ее  праве отказать ему даже в этой маленькой просьбе. Он не станет ее упрекать или останавливать, даже если она после сегодняшнего дня вздумает уехать из Индии. Он даже может поклясться ее не искать, но ему нужен этот вечер. Ему нужно без страха посмотреть в ее глаза, когда не будет надобности ни в игре, ни в обмане.
Холмс стремительным шагом поспешил к мусорной яме. Он не любил объяснять свои поступки, но бесспорно он мог бы найти любому из них словесное объяснение. Рабочие стали попадаться все чаще, а Ирен раскрыла над собой зонт. Холмс подошел ближе к яме и обернулся на ее голос. С чего она вдруг вспомнила про доктора? Ватсон пережил за последние пару лет страшные вещи, и Холмс мог ему лишь посочувствовать. На деле потерять друга, а затем жену, но даже после этого не потерять мужество и не опуститься, на это был способен только великий человек. Но в данный момент Холмс был благодарен своему другу за то, что тот заставил его принять это приглашение и сорвавшись с места уехать в Индию. И основным мотивом мистера Холмса была не встреча со старым другом, ни интересное дело, а женщина, которая сейчас стояла рядом с ним и задавалась вопросом, почему так сложились обстоятельства и он изменяет своим привычкам.
-Не думаю, что у него было большое желание следовать за мной в другую страну, - откликнулся Холмс. – Тем более что это он заставил меня согласиться на приглашение мистера Денби, и больше того отобрал у меня все запасы химических веществ перед поездкой. – Холмс развел руками, мол, увы и ах. – Да и наш доктор занят. Сами понимаете, практика, похороны жены. – Холмс поджал губы. – Бедная Мери.
Да, Ватсону пришлось нелегко, и Шерлок с чистой совестью был всегда рядом с ним до и после похорон. Надо отдать Ватсону должное, держался он неплохо после всех этих событий, которые бы пошатнули воображение любого нормального человека. Взгляд Холмса опустился  к кустам и, обойдя яму кругом, он выбрал нужный. Уж слишком характерно были отломаны на нем ветки. Холмс вновь опустился на корточки, склонившись над ветками. Взгляд тут же выхватил темную нить из дорогого материала, которая никак не могла очутиться на кусте.  Шерлок поскреб одну из веток пальцем. Это просто кровь. Холмс поджал губы. Осмотром он был вполне удовлетворен.  И только он собрался вернуться к своей спутнице, как та пошатнулась. Холмс одним прыжком подскочил к девушке и успел подхватить ослабевшее тело Ирен на руки. Жаль, что у него с собой не было даже нюхательной соли, ни коньяка, дабы привести барышню в чувство.
Подъехал кучер и помог Холмсу с его ношей взобраться на сиденье. Шерлок одной рукой бережно прижимал к себе девушку и невидящим взглядом смотрел в окно, позволяя себе окунуться в воспоминания. И вспоминать как каштановые пряди ее волос окутывают его лицо, вместе с запахом ее духов и он просто подается навстречу соблазнам. Но ведь всего этого не будет и он не собирался себя обманывать по этому поводу.

Единственный, кто может причинить мне боль, это я сам…(с)

Мысли бегают по хаотичному кругу, а Холмсу кажется, что он вступает на девятый круг своего персонального ада. Он давно перестал чувствовать боль физическую, частые стычки в кабаках и пабах Лондона. Но сейчас, когда он бережно сжимал ладонь Ирен и прислушивался к ее слабому дыханию, болело что-то внутри. Не иначе, сердце или душа. Хотя Холмс был уверен в отсутствии первого и эфемерности второго. Он не мог поддаваться чувствам, и все же закрывая глаза, он проваливался в беспамятство и, оказавшись в личном аду, снова в бреду тихим шепотом твердил ее имя, звал ее, и умолял лишь об одном. Не оставлять его в этой темноте. Теперь судьба выдала ему такой шанс, и даже казалось, сама Ирен поддалась этому странному порыву, когда кивнула на его предложение. У него, наконец, будет возможность высказать все, что его тревожит, и увидеть как легкая улыбка, едва трогает ее губы. И между ними больше нет расстояний, и не будет масок… Хотя бы на один вечер. Всего один вечер, который ни чего не изменит, просто он сможет спокойно вернуться в Лондон, к себе на Бейкер-стрит, и там, достав из футляра скрипку, извлекать из инструмента грустные звуки музыки. Он сможет выдержать любую боль, но сейчас у него болит душа…
Дверь экипажа открывается, и Холмс устало хмурится. Речи вздорного индуса его раздражают, но выводят из омута мыслей. Девушка, которая до этого без движения лежала у него на руках, наконец, открыла глаза. Он бережно придерживает Ирен за талию, пока та не принимает сидячее положение. Он как настоящий джентльмен первым выходит из экипажа, и подает ей руку, но та ее мягко отстраняет и опирается на ладонь своего слуги. Холмс ловит на себе грозный взгляд индуса и закатывает глаза.  Он ведь ничего не знает, этот странный маленький человечек. Не знает о том, что их связывает и о том, что когда они встретились снова те чувства, которые были три года назад, закружились над ними вновь. Только осторожно, эта тайна, которую они скрывают даже сами от себя, не желая признавать себя живыми созданиями с собственным сердцем.

Он боится сломать то, что для него так дорого… Несправедливо… Потому что это не «вещь»… А живое создание с собственным сердцем…

Остальной день для Холмса прошел словно в тумане. Его рациональный мозг требовал, чтобы он немедленно взялся за раскрытие этого дела и вычислил убийцу мальчишки, но раненной душе требовался покой. Обычно он находил забвение в кокаине, но теперь рядом с ним не было его препаратов, приходилось довольствоваться лишь запахом крепкого табака, которой постоянно окутывал Холмса, создавая адскую смесь из запахов, сочетаясь с его одеколоном. Это вынужденная задержка, он итак слишком редко потакает себе и своим слабостям. Хотя к чему скромность? Он всегда потакает себе и своим желанием. Но на сей раз на первый план выходит такое понятие как честь и прочие человеческие качества, что так ему не свойственны. Но все меняется, когда он входит в комнату и закрывает за собой дверь. Она вполоборота смотрит на него и его губы сами по себе растягиваются в улыбке. Она одета в простое светлое платье, а короткие волосы, уложенные мягкими волнами едва прикрывают уши. Она сжимает в ладонях нераскрывшийся бутон лотоса, и вероятнее всего, не понимает, как же сейчас он прекрасна, когда купается в лучах солнечного света, которые проникают в комнату через большое окно. Наконец между ними нет секретов, и они напоминают старых друзей, которые так долго жаждали встречи. Вот только жаль, что их случай много запущеннее, чем казалось на первый взгляд. А на первый взгляд все казалось так просто, и возможно зря профессору не удалось убить их обоих. Тогда бы не было этого самокопания, и поисков смысла там, где его не должно быть. Нужно быть честным, и прежде всего перед самим собой, и перед ней, просто потому что она это заслужила. Он медленно сокращает расстояние между ними, и делает легкий поклон в сторону леди. Он не боится совершить какие-то признания и признаться в каких то чувствах. Это просто вечер, который ничего не меняет, или он просто будет продолжать твердить себе это, когда будет преодолевать ту невидимую пропасть, которая пролегла между ними.
-Мисс Адлер, сегодня вы очаровательны, как никогда. – Он касается губами ее ладошки, бережно сжимая. Он занимает место напротив нее, не сводя с нее красноречивого взгляда. Она все-таки решилась показать ему себя настоящую и он не мог этого не оценить. - Да, думаю, кофе будет достаточно. Не хотел бы я снова натыкаться на вашего слугу, а то того глядишь, он обвинит меня во всех смертных грехах. – Холмс расхохотался, а потом ухмыльнулся, вальяжно располагаясь на кресле. Индусу совсем необязательно знать о том, что будет происходить в этой комнате, а то он совсем перестанет считать детектива за человека, а скорее за прислужника дьявола. – Я благодарен Вам за эту возможность и этот вечер.

Невозможно понять, что тебе действительно дорого… Пока не осознаешь, что можешь это потерять…

По комнате плывет запах дорого молотого кофе, который смешивается с ароматом дешевого табака. Впервые, возможно за достаточно долгое время Холмс находится в согласии с самим собой, не принимая психотропных веществ.  Вторая чашка крепкого кофе за этот вечер и он чувствует горький вкус на губах. По телу бегут мурашки от непривычных вкусовых ощущений, но он ведь специально не сластил свой напиток, чтобы прочувствовать это. Он переводит взгляд на свою собеседницу. Все легкие темы они уже успели, да и наверняка она мучается вопросом, зачем же он все-таки позвал ее, и попросил об этом вечером. Что ж пора и ему сбросить маску, и на пару минут стать более искренним. Она не заслужила такой жизни, и это его вина. Интересно, что было бы, если они поменялись местами? Она бы постаралась забыть его, она бы не пыталась наладить эту странную связь, над которой сейчас так печется он. Но хватит врать. Он слегка наклонил голову и задумчиво посмотрел в ее голубые, но уже поблекшие глаза. А ведь когда-то он восхищался их красотой и блеском. Впрочем… возможно ему удастся вернуть  ей веру в себя, и в то, что для него она навсегда останется самой лучшей и самой прекрасной из всех женщин, когда-либо существовавших. Он выходит из-за стола и делает шаг по направлению к ней. Он опускается перед ней на колени. Осторожно и бережно он берет ее ладонь в свою руку, и прикрывает глаза, вдыхая тонкий аромат ее духов. Он касается губами тонкой кожи на ее ладони. Он поднимает на нее глаза и его голос звучит неожиданно хрипло и тихо. Возможно впервые в жизни он признается в чем-то подобном и от того ему еще больше не по себе, но  Холмс старается не показывать виду о том, что он как то обескуражен данной ситуацией. Пусть, пусть сейчас он поступит не как джентльмен, но так, как велит ему сердце.
-Прости. Прости меня, Ирен. Это моя вина, что сейчас ты так мучаешься. И я готов сделать все, что угодно, чтобы вновь увидеть улыбку на твоем лице. – Он поднимается с колен и касается ладонью ее лица. Пальцем он осторожно проводит по скуле, а затем касается губ. Невольно, он задерживается на шрамах, которые обезобразили ее когда-то прекрасное лицо. – Для меня ты по-прежнему осталась, самой прекрасной женщиной, и потому я умоляю, не отталкивай меня. - Он закрывает глаза и прислушивается к прерывистым звукам ее дыхания. Он ощущает, как бьется ее сердце. Действительно, он не имел права обращаться с ней, как с вещью, но умудрился сломать. Он был счастлив снова обрести ее и чувствовать ее прикосновения. Он никогда не переставал ей восхищаться, и тот факт, что она стойко переносила эту болезнь, пленял его еще больше. Он касается губами ее губ, и чувствует, как его собственное каменное сердце начинает биться в ускоренном темпе, разгоняя по жилам застоявшуюся кровь…

Нет… Я вспомнил… Меня всегда окружала пустота… Но пришла ты, и принесла в мою жизнь смысл… Без тебя – я никто…

Знаешь, это странное чувство, когда я вернулся домой восставшим из мертвых? Эти слезы на глазах у Ватсона и миссис Хадсон, двух самых дорогих мне людей. Самым страшным, оказалось, войти в свою комнату. Я не видел этих стен три года, но остановился на пороге, не в силах сдвинуться с места. Да. Это была моя комната, оставленная в первозданном виде, только заботливая миссис Хадсон периодически стирала пыль с моих вещей. Помню, как пальцами я дотрагивался до каждой вещи в доме, и под моими пальцами, словно музыка оживали воспоминания. Помню, что тогда я ощутил благодарность к тем, кто помнил обо мне и сохранял память, прежде всего не вещах, но в своем сердце. Больше всего меня в тот день поразила скрипка, моя старая скрипка. Ты знала о том, что я умел играть? Знаешь, я хотел бы что-нибудь исполнить специально для тебя. Мой старый инструмент выглядел как новенький. Было видно, что его недавно покрывали лаком, я даже почувствовал этот запах. Все струны были заменены новыми, но он все равно хранил воспоминания о той ночи, когда мы с тобой расстались навсегда. Точно так же, как я хранил их в себе. Да я был обновленным снаружи, но что-то внутри меня испортилось уже навсегда. Бережно я достал инструмент, касаясь  ярко-красной бархатной обшивки футляра. Она в местах пообтерлась, и знаешь это так похоже на мою жизнь. Я  встаю лицом к окну, и смотрю на город, окутанный туманом, словно ватой, на окне оседают капли. Но я уже не слышу звуков. Я поглощен мелодией, которая раскрывает перед всеми мои мысли. И пусть Ватсон считает это кошачьими концертами, мне хочется, чтобы он понял, что именно я играю, когда я играю для души. Смычок в полете касается струн, и я переношусь в тот вечер.

В комнате темно, и лишь отсвет фонаря, проникает сквозь легкую ткань тюля и туман, который повис на улице. Я беру смычок и скрипку в руки и смотрю на свое отражение в оконном стекле. Наверное, впервые я испытываю к себе неприязнь. Смычок касается струн и скрипка начинает плакать, и ощущение, что она плачет вместо меня и говорит все-то несказанное, что я не успел тебе сказать. Прости, что не отвечал на твои письма. Звук внезапно замоkкает. И я вижу, как лопается струна. Мысли о тебе обрываются вместе с ней, но смычок касается струн, и я продолжаю играть.  Я знаю, ты меня не слышишь, но я слишком многое хочу сказать, и что мой заносчивый характер не позволит никогда сказать вслух. Лопается вторая струна и это снова дает мне очнуться. На улице уже окончательно стемнело. Но я не хочу включать свет. Не хочу, чтобы кто-то нарушил мое одиночество, открыл то, что я собираюсь запереть от себя самого. Я запираю от себя все воспоминания и все чувства о тебе,  моя Ирен. Больше нас с тобой ничего не связывает кроме пожелтевших листков бумаги с потускневшими чернилами. Я сохраню память о тебе в самом надежном хранилище, которое только может быть. Снова лопается струна, я совсем растерзал бедный инструмент. Над городом поднимается солнце. Так непривычно видеть для Лондона ясное небо не затянутое тучами. Надеюсь, как говорят церковники, ты ушла в лучший мир. Я всегда называл тебя Этой Женщиной, потому что никогда не позволил бы себе сказать
-Моя Ирен…

И вот я снова слышу звук лопающейся струны. А Вы ничуть не изменились мисс Адлер, да и разве могу я отказать даме в просьбе. А тот вечер, когда я позволил чувствам порвать себя на куски, пусть навсегда останется в моей памяти. На следующее утро Ватсон сказал, что всю ночь  слушал то, как я играл, и не слышал до этого столь трогательной и прекрасной мелодии. Я просто улыбнулся ему, ничего не сказав в ответ. Теперь я знаю, какой звук издает душа человека – лопнувшая струна. Но больше меня пугает тишина, которая наступает потом. Внезапная резка, которая наступает на тебя со всех сторон, и ты осознаешь, что все, что тебя окружает – это одиночество. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, сколько раз ты это ощущала? Ты так и осталась для меня загадкой, которую мне не удастся раскрыть. Это твое решение и я не стану тебе препятствовать. Но когда за мной закроются двери этой гостиной, я знаю, что первым звуком, что я услышу, будет лопнувшая струна. Твоей или моей она будет, никто никогда не узнает, потому что мы снова оденем наши маски, словно нас никогда и не было. А нас и не было – мы это просто воспоминание, которое вернулось ко мне, когда я вдохнул этот удушающий запах чая. Просто фантазия созданная жарким климатом. Я ошибся. Со всеми это бывает, но если ты захочешь меня найти, ты знаешь, где меня искать. Ты всегда найдешь меня по звукам скрипки, которые разливаются по комнате.

На следующий день...

На следующее утро Холмс вел себя непринужденно, ни словом не обмолвившись с Ирен о том, что произошло вчера. Женщина по-прежнему сопровождала Холмса в его расследовании, может быть, это было слово, данное Денби в первый день приезда детектива в Индию. Так или иначе, когда они вышли из повозки, Холмс со своей спутницей их встретил управляющий мистер Коллинс. Холмс дружелюбно улыбнулся и пожал мужчине руку. Он вошел в дом и тут же напрягся. Пыль недельной давности осела на полу и мебели. Холмс поднялся на пару ступенек и в нос ударил резкий запах. Керосин? Еще одна ниточка обрывается? Он метнул быстрый взгляд на женщину. Мистер Коллинс побежал наверх, оставляя Холмса и его спутницу в томительном ожидании.
-Запах действительно ощущается, но возможно Ваши духи перебивают его, леди Эльга, - Холмс мягко улыбнулся ей.
Холмс тут же кивнул на предложение мистера Коллинса и тут же сорвался с места. Кухня встретила Холмса таким же безмолвием, которое нарушалось только стайкой мух, которые медленно передвигались по столу. Грязная посуда была сложена в раковине, и покрыта остатками еды. Мистер Коллинс, сколько дней вы находились в отъезде? Холмс нахмурился. В кухне запах был слабее, здесь царил другой аромат – гниения и разложения. Холмс сделал несколько шагов по комнате, когда раздался громкий крик полный ужаса. Ирен, - пронеслось в его голове. Нет, он не мог снова опоздать, не мог позволить совершить себе ошибку, которую один раз уже совершил в прошлом, и за которую расплачивался долгих три года. Холмс в несколько секунд оказался возле дверей библиотеки, и еще издали учуял запах гари. Побледневший мистер Коллинс уже стоял возле двери и смотрел на Холмса расширившимися от ужаса глазами. Холмс строго взглянул на него.
-Соберитесь, мистер Коллинс. Сейчас судьба всех, кто находится в этом поместье, находится в Ваших руках. Вы поможете мне вывести всех наружу.
Холмс поднес платок ко рту и резко дернул ручку двери. Метал уже начал нагреваться, а это означало, что времени у сыщика осталось крайне мало. Холмс показал знаками мистеру Коллинсу, что ему нужно вывести ребенка и испуганных служанок, которые застыли в ужасе. Холмс старался не обращать никакого внимания на крики боли и жуткий запах  паленых волос и горящей плоти. Было очевидно, что помещение загорелось недавно, но учитывая, что вся комната была залита керосином, огонь распространялся с безумной скоростью. Холмс торопливо оглянулся в поисках Ирен. Дым застилал глаза, но он знал, что у мисс Адлер слабые легкие, и конечно они не выдержат воздействия дыма. Холмс прислушался, крики боли и треск пламени, хорошо, что мистер Коллинс успел вынести ребенка, его плач действовал Холмсу на нервы, а они итак были на пределе. Тихие звуки надрывного кашля и попытки глотнуть дым вместе с воздухом достигли уха Холмса. Ирен, он, наконец, нашел ее. Крики боли начали стихать, а запах горелого мяса потонул в дыме. И в этот момент, как назло обвалился шкаф, загораживая им путь к выходу. Холмс слышал громкие крики управляющего, и то, что тот звал его по имени. Коллинс, ребенок и еще две служанки были в безопасности. Индианка прижимала к лицу грязный передник, смотря на Холмса и Ирен испуганными глазами. Сыщик прекрасно знал, что в таких поместьях есть потайные ходы, и в большинстве случаев один из них располагался в библиотеке. Он показал рукой ей на выход и обвел взглядом библиотеку. Сейчас жизнь Холмса и его спутницы были в руках индианки. Он уже сам начал задыхаться, и старался не думать об Ирен, чтобы не поддаваться панике. Служанка подвинула одну из книг, и Холмс  проник в комнату, он бережно положил Ирен на софу, сам уперся руками в пол и откашлялся. Стоит проверить, что с его спутницей и начинать искать выход из поместья, иначе огонь поглотит и их, если пожарные не подоспеют вовремя.

И если завтра начнется пожар,
И все здание будет в огне,
Мы погибнем без этих крыльев,
Которые нравились мне...(с)

О, это странное ощущение, когда дым, который ты вдыхаешь, проникает прямо в кору мозга и от нее разносится по венам и оседает в крови. Когда табачный дым окутывал Холмса, ему казалось что вместе с никотином, по его крови разносится нечто тягучее странное вещество, что отключает все желания и заставляет его мозг работать. С наркотиками ситуация же всегда была иная, они помогали отвлечься от всего. Они призывали призраки прошлого, Холмс помнил, что пару раз он видел Ирен в этих грезах. Прежнюю Ирен. Ее ладони касались его лица, и медленно спускались к обнаженной груди, собирая с нее капли пота. Он понимал, что это просто зависимость и просто эйфория. Но долго не мог отвергнуть ее образ, который начинал его преследовать его. Но он возвращался к наркотикам, потому что снова хотел увидеть ее. И в итоге это сработало, и на этот раз Холмс будет долго слезать с иглы. потому что это была зависимость. Зависимость, которую он скрывал ото всех, в том числе и себя. Сейчас, когда дым заставлял его задыхаться, Холмс стиснул зубы. Ему нужно было мыслить ясно. Она никогда не будет прежней, и будет по-прежнему посещать лишь в наркотических грезах, а хриплые вздохи будут срываться с губ. Среди треска огня он внезапно услышал ее шепот, или ему просто так показалось. Она звала его по имени. Больше никаких фамильярностей. Впервые за время этого путешествия он начал мыслить четко и слажено. Если они погибнут здесь и сейчас это уже ничем и никому не поможет.
Когда он поднял ее на руки, девушка показалась ему почти невесомой. Болезненно бледная рука безжизненно опустилась. Холмс молился, чтобы она выдержала. Ему хватило лишь взгляда, чтобы заставить служанку открыть им потайную комнату и выиграть немного времени. Кислород заполнил легкие, и Холмс зашелся кашлем, и мутным взглядом обвел комнату. Небольшое помещение быстро заполнялось дымом, а треск огня проникал из-за двери. Нужно было выбираться отсюда. Длинные тонкие пальцы дрожали от внезапного прилива адреналина в крови.
-Говори. – Голос сел и охрип от постоянного кашля. Холодные серые глаза сверлили индианку. Она явно боялась детектива и жалась в углу, стремясь, судя по всему слиться с пейзажем. Но как только за его спиной раздался тихий кашель, он обернулся. На него взглянули холодные голубые глаза, и он почувствовал, как сердце пропустило удар в ответ. Ирен, она вновь стала прежней. Да, на несколько секунд. Но эта перемена чрезвычайно обрадовала Холмса. Он ухмыльнулся девушке, когда та мягко коснулась его плеча, останавливая его порыв. Ваш выход, моя леди. Он наблюдал за тем, как Ирен добивается от служанки, чтоб она показала им выход. В частности Холмс абсолютно не знал хинди, поэтому все, что ему оставалось это любоваться этой женщиной. Он кивнул и повернул рычаг по ее просьбе. Ирен проявляла прямо таки чудеса дипломатии, и он несомненно сделает ей комплимент, когда они выберутся из этого ада. Мисс Адлер берет его за руку, и Холмс, почти поверивший в то, что все беды, которые на них обрушились за последнее время, почти закончились. Он уже видел, как темнеет впереди проход, который обещал им свободу. Треск огня постепенно распространялся по комнате. Надо было спешить, мысли Холмса озвучила и Ирен, которая потянула его за собой в темнеющий проход. Он слышал, как обрушился потолок и этой комнаты, заблокировав им выход. Торопливой служанки уже даже не было  слышно, сыщик помолился чтобы девушка добралась живой и невредимой. Он отлично понимал ее страх. То что бедная девушка пережила сегодня дано выдержать не каждому.
Холмс застыл на первых ступеньках лестницы и прикрыл глаза, судя по запаху, эта комната тоже заполнялась дымом, и скоро огонь доберется и сюда. Детектив прислушался, свою  спутницу он обнаружил по звукам дыхания, которое с присвистом вырывалось из груди. Он снова сжал ее ладонь. Ему было важно чувствовать, что она здесь, рядом. Ему важно было успокоить ее и вернуть ей прежнюю уверенность в себе. Воистину сегодня мисс Адлер показала себя во всей красе. Он не переставал восхищаться ей - ее выдержке и мужеству мог бы позавидовать даже офицер. И если даже самый опасный человек во всей Англии не смог отнять у этой леди волю к жизни, разве это может сделать какая то мелкая сошка. Да и Шерлок успел сделать для себя вывод о том, что он скорее рискнет собственной жизнью, чем снова потеряет ее.
-Идем. Будь осторожна. И ориентируйся на мои шаги. - Голос Холмса все еще был хриплым, но он не собирался отступать от задуманного.
Лестница была узкой и крутой. Один неверный шаг, и можно было бы улететь вниз с перевернутой шеей. Он лишь крепче сжал ее ладонь, и, стараясь не обращать внимания на запах дыма начал считать ступеньки. Он уже не слышал треска огня ему казалось, что этот жуткий звук осел у него в мозгу и он слышит теперь его постоянно. Одна, две, три. Потолок на них конечно теперь не обрушится, но дверь в поместье ему уже заколотили.
-Знаешь, - начал он после некоторого раздумья. Семь, восемь, девять. – А ты меня обманула. На самом деле, ты ничуть не изменилась. – Он улыбнулся ей, но потом вспомнил, что в кромешной тьме она вряд ли различит его улыбку. Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. – Сегодня ты доказала это всем.
И тут Холмс понял, что вот уже в течение получаса, он обращается к своей спутнице более фамильярно, чем обычно. Впрочем, это не важно. Это можно было бы списать на волнение, но волнение было обычно ему не свойственно. Двадцать, двадцать один, двадцать два. Темнота скрыла внезапное смущение на лице детектива. Однако он просто промолчал. Дым стелился под их ногами, но он старался об этом не думать. Все, что важно было, вывести наружу Ирен, и не дать ей упасть по дороге. Пару раз за время их пути в темноте, девушка оступалась, и тогда Холмс бережно подхватывал ее за талию, не выпуская ее руки из своей. У него в кармане был коробок где осталось несколько спичек. Но Холмс предусмотрительно решил их не использовать, ведь если его глаза привыкнут к свету спускаться потом будет сложнее, и шанс сломать несколько конечностей становился более вероятен.
Тридцать четыре, тридцать пять. Холмс стоял перед старой обшарпанной и намертво захлопнутой дверью. Наверняка ее захлопнула та служанка, когда решила сбежать от парочки. Дым вокруг них стал плотнее и Холмс все чаще подносил к носу платок, поскольку только это обстоятельство помогало ему дышать. Но когда от свободы и свежего воздуха, его бывшего боксера, отделяла хлипкая дверь, это вряд ли могло бы его остановить. Он, наконец, выпустил руку Ирен. Он оглядывался на свою спутницу все чаще, волнуясь как бы ей не стало хуже. Но вроде на первый взгляд Ирен держалась. Тем более, что он бы не вышел из этого проклятого дома без нее.
-Отойди. – Они снова возвращаются в мир, где будут вынуждены носить маски и врать окружающим и себе. Но он уже решил для себя все. Мощным и резким движением ноги он вышибает дверь, которая и так то держалась на честном слове.
Яркое солнце, слепило взгляд, и ярко-голубое небо резало глаза. Свежий воздух смешанный со зноем и запахом чая давил на грудь. Холмс прислонился к каменной стене дома. Холод каменной кладки успокаивал разбередившиеся мысли. Где-то вдалеке он слышал вой сирены пожарной машины и возбужденный голос мистера Коллинса, который говорил о мужчине и женщине, которые были в одной из комнат при пожаре. Он хотел было ему крикнуть что с ними все в порядке, но сначала следовало осведомиться о самочувствии спутницы.
-Добро пожаловать обратно на грешную землю, мисс Адлер. – Задорно сказал он, привыкая к тому, что можно снова дышать полной грудью. Внезапно его голос снова стал серьезен. Эйфория от свежего воздуха и свободы прошла. - Вы в порядке? Как Вы себя чувствуете?

Мы сделаем вид
Что мир нам открыт
Вполне...