Колокольчик на двери протяжно звякнул в самый разгар веселья, оповещая присутствующих о прибытии в кафе "У Бабушки" ещё одного запоздалого гостя. Но уж точно никто из празднующих не ожидал, что этим гостем окажется Злая Королева собственной персоной. Только заглянувшая в кафе, Регина встретила ряд удивлённых испуганных глаз, а внезапно повисшую тишину только что гудящего кафетерия, можно было резать ножом, настолько плотно она осязалась и оглушительно давила на уши.
- Простите за опоздание, - неловко улыбнулась Королева сквозь призму вечно окружающего её недоверия, окидывая всех неуверенным взгядом и заставляя себя втянуться в узкий проём от приоткрытой двери. Регина бережно сжимала в руках глубокую форму, в которой виднелась румяная, ещё горячая лазанья.
Всё это было бы несколько унизительно в глазах Королевы, если бы она так отчаянно не желала побыть с Генри, показать, что стала для него лучшей матерью, лучшим человеком. Такой, какой он хотел её видеть. Слова Голда, которые он насмешливо бросил ей вчерашним вечером и которые ещё больше ввели Регину в тоску, опроверглись (или подтвердились, это смотря с какой стороны посмотреть) сегодня же утром, когда мисс Миллс оторвал от мучительного ничего не деланья в пустом доме неожиданный звонок Эммы. "Быть может когда-нибудь они даже пригласят Вас на ужин" - усмехался Голд. Кому из них двоих было знать, что пространное "когда-нибудь" наступит уже на следующий день. Это безумно воодушевило Регину. Значит, наконец, она делает что-то правильно! Значит, у неё действительно получается! Генри ей верит, вчера вечером он сам это сказал, а теперь в неё поверила ещё и Эмма. На благоразумие четы Прекрасных Регина даже не надеялась. Да и какое ей было до их мнения дело, когда главный человек в её жизни видит в ней, наконец, хорошее?
Очевидно, что им обеим - и Регине и, наверное, самой Эмме - было неловко после такого количества времени препрательств из-за сына, теперь вот так доброжелательно приглашать и принимать приглашение. Положив трубку, впрочем, вся смущённость Регины целиком отошла на задний план, смещаемая бабочками в душе, теплом на сердце и готовкой вкусной лазаньи, которую так любил Генри.
Сейчас же, войдя в помещение, заполненное множеством не так давно проклятого ею народа, стеснённость вернулась, выразившись в несколько скованных, но от этого не теряющих королевскую грацию, движениях.
- Что она здесь делает?! - послышался возмущённый злой голос гнома, который даже схватил нож в качестве возможной обороны. Королева почти не подала виду - ей ли было привыкать к такому отношению. Лишь бросила взгляд на Эмму и кротко проследовала за барную стойку. Подойти к Спасительнице она не решилась - та стояла рядом с новообретёнными родителями - момент был не самый подходящий.
Зато Генри не заставил себя ждать, сразу подбежав к матери, и это заставило Регину расцвести. Он был рад, что она пришла. В кои-то веки он был ей рад! После тех 11 лет, что они прожили вместе, что она воспитывала и растила  мальчика, невозможно было представить как Королева скучала.

"Это я её пригласила", всё это время крутились в голове Регины слова Эммы, которые та так уверенно произнесла, пресекая дальнейшие возмущения по поводу того, что делает на этом празднике жизни Злая Королева, из-за которой, собственно, Эмма с Мэри Маргарет и сгинули в портал, открытый шляпой. Сама Регина себя виноватой не счиатала, хоть и извинялась перед Генри после этого проишествия. Эмме просто не повезло, а Мэри Маргарет прыгнула в шляпу сама, не успей Регина опомниться. Генри бы явно не поверил приёмной матери, оправдывай она себя этим. А, быть может, Регине просто не хотелось признавать, что Свон спасла её, оттолкнув с пути рейва, охотившегося за душой мадам мэр? Королева врят ли бы сама могла разобраться в своих спутанных чувствах. Зато теперь, она наконец сделала что-то правильно. Что было, то прошло. Сейчас Генри, воодушевлённый изменениями Регины, с удовольствием лопал домашнюю лазанью. Остальные гости послушали Эмму, хоть поначалу всё равно подозрительно и опасливо косились на Королеву, воркующую с сыном, и перестали в итоге обращать на мисс Миллс внимание.
"Это я её пригласила" - почему то эта фраза очень грела Регине душу. На миг она почувствовала себя своей в этой далеко не её компании. На миг ей показалось, что её действительно желают видеть, что она нужна. И вроде бы казалось, что всё действительно не так печально. Ворчун настороженно принял от Регины лазанью, поверив на слово, что не отравится; вдова Лукас налила Королеве кофе, не целясь в неё из арбалета - можно сказать, это был прогресс. Регина ощутила краем сознания, что ей важно, чтобы эти люди приняли её. Важно не для себя самой, потому как ей-то было от их отношения по сути ни жарко ни холодно, а для того, чтобы её принял Генри. Чтобы увидел, что она не хочет никому вреда.
"Это я её пригласила". "Вот только зачем, Эмма?"
Регина не знала сколько прошло времени - минут или уже часов. Ей-так определённо уже казалось, что часов. Остывший кофе был давно допит, лазанья съедена ещё раньше - куски с блюда разобрали буквально в один миг. А о Королеве, казалось, и вовсе все забыли. Она сидела на краю уютного красного диванчика, прислонившись плечом к спинке и скучающе оглядывая веселяшуюся толпу. Одна за большим столиком, на котором сиротливо стояла пустая чашка. Да за столиками, честно признаться, вообще никто не сидел. Все оживлённо что-то обсуждали, периодически меняясь компаниями и присоединяясь к другм разговорам. Чокались, пили, смеялись. Регина чувствовала себя в стороне от всеобщего веселья. К ней не вздумал подойти никто, ни один даже не смотрел в её сторону, будто она была пустым местом. И Королеве было бы совершенно наплевать, хоть такое пренебрежительное отношение и задевало слегка её королевское самолюбие, если бы Генри тоже не был занят весёлыми разговорами с кем-то ещё. У Регины с сыном явно не сложилось с беседой дольше, чем на большой кусок лазаньи. После этого мальчик покинул мать, и она не возражала, хоть и безумно не хотелось его от себя отпускать, понимая, что Генри хочется веселиться и болтать с гостями, а не сидеть возле юбки преданной Регины.
"Это я её пригласила", говорила Эмма, которая за вечер даже не сделала попыток бросить Королеве и слова, вечно занятая кем то другим. Хотя, признаться, Регина и сама не знала, о чём им разговаривать. Да так, чтобы не было неловко. Да так, чтобы не скатиться до темы делёжки сына опять. Пока что мисс Миллс понимала, что она в проигрыше. Сдавая назад, позволив Генри идти жить со своей настоящей (как бы больно ни ранило это слово) семьёй, она сдалась. Вручила сыну все карты в руки в ущерб себе, действуя из страха быть слишком похожей на собственную  мать. Она никогда не хотела быть такой. И, наверное, сейчас у неё получалось. Хотя несмотря на толпу и всеобщий праздник, она всё равно чувствовала себя ужасно одиноко.
Закусив губу, Королева всё же вздохнула и встала с дивана, накидывая на себя пальто. Кофе больше не хотелось, да и сидеть здесь, созерцая хэппи энд и упиваясь собственным одиночеством, ей совершенно не прельщало. Быстро выскользнув за дверь, Регина сбежала по ступенькам с крыльца. Вечер был относительно тёплый, а воздух вкусно пах подступающей ночной свежестью. Королева невольно насладилась им после немного душного закрытого помещения, где сейчас вовсю пахло пивом и гамбургерами. Направившись к калитке на улицу, мисс Миллс не сомневалась, что никто даже и не заметит её отсутствия. Что ж, хотя бы она увиделась с Генри. Хотя бы они побыли вместе хоть какое то количество времени, просто как раньше. Как семья.