Малфой-мэнор Скорпиус никогда не любил. Огражденная тысячей заклинаний разной степени древности, громада поместья стояла, окруженная редеющим у здания лесом, и ни один бы самый настойчивый маггл никогда сюда не добрался не столько из-за чар, сколько из-за непроходимой чащи, которая окружала мэнор со всех сторон. В детстве Скорпу казалось, что в поместье вообще никогда не попадал солнечный свет, что солнце обходило его дом стороной, но, став старше, он понял, что мрачность строения объяснялась его географическим расположением. Вдалеке от поместья располагались невысокие сопки, которые закрывали мэнор от низкого северного солнца, английская дождливость тоже не способствовала тому, чтобы лучи небесного светила ласкали поместье, и эта невыносимая сумеречная тоскливость была ненавистна Скорпиусу Малфою до последнего камушка на дороге к дому.
Он мечтал о том, чтобы бежать отсюда. Бежать, плевав на все отцовские заветы, на состояние, которое полагалось ему по праву рождения, бежать, не оглядываясь, куда-нибудь к солнцу, к морю, туда, где ночи тёплые и светлые, а дни жаркие, дурманящие. И знал, что никогда не решится на это. Однако же он знал и то, что, едва ему минет двадцать лет, он сможет обзавестись собственным домом, и знал, что категорически откажется наследовать ненавистный мэнор. Он надеялся как можно реже появляться здесь до своего двадцатилетия, но судьба и милый Поттер распорядились иначе, забросив его в прошлое.
Мэнор прошлого был точной копией мэнора будущего. Только не веяло от него еще той затхлой строгостью, в которой воспитывался Скорпиус. Глава Отдела по Магическим Перемещениям в Министерстве Магии сказал, что Драко сейчас двадцать лет, и Скорпиус внутренне весь замирал, предвкушая встречу с молодым отцом, не зная, чего ждать от этой встречи. Дурацкая бумажка из Министерства, на которой было написано что-то вроде "родство крови подтверждаю" (Алу выдали такую же и тоже направили в отчий дом), покоилась в нагрудном кармане банальной маггловской рубашки, волшебная палочка находилась в чехле на поясе, фамильный перстень Малфоев, подаренный отцом на семнадцатилетие, нервно теребился на среднем пальце правой руки. Скорпиус не мог решиться ступить на дорожку к мэнору, стоял, замерев, уже минут пять, после того, как минул массивные ворота во двор. В поместье, он знал, всё было спокойно, Драко никем не оповещен о прибытии незванного гостя, если только ему не отправили сову из Министерства - так было задумано кем-то из предков, что тот, в ком течет кровь Малфоев, может появляться в поместье в любое время, не беспокоя своим визитом никого из находящихся в доме. Позже поняли, что такие чары являются в высшей степени непродуманными, так как малфоевская кровь текла в каждом втором чистокровном маге, и долго работали над их усовершенствованием, пока не добились того, что тихо мог входить на территорию поместья только прямой родственник или жена хозяина. То есть, по факту, Драко не был бы извещен лишь о прибытии Скорпиуса, Люциуса и Нарциссы. Женат он пока не был, следовательно, даже мать Скорпа не прошла бы в мэнор незамеченной.
Скорпиусу хотелось курить, но портсигар он как назло оставил в спальне, когда пошёл за Алом, который с горящими от возбуждения глазами звал его скорей испытать маховик, "возможно, единственный, оставшийся в мире". Как ни странно, злости на Поттера в калейдоскопе эмоций не наблюдалось. Были страх, интерес, растерянность, возбужденность, но не злость. Скорп был даже в какой-то степени благодарен Альбусу за это внезапное приключение. Правда, им сказали, что в школе всё равно придётся доучиваться последний год и ЖАБА сдавать, но, по меньшей мере, дали неделю незапланированных каникул, дабы молодые родители главных героев могли привыкнуть к мысли, что теперь на их попечении "сыны из будущего", как пафосно выразился вышеупомянутый глава.
Вздохнув, Малфой, на всякий случай всё-таки пошарившийся по карманам в поисках сигарет, и не нашедший оных, неторопливо пошел по знакомой дорожке к отчему дому. Сердце в груди бухало всё чаще, всё громче, ныли виски, видимо, от эмоционального перенапряжения, и он совершенно не знал, что скажет Драко, когда тот предстанет перед ним. Скорп надеялся только, что эльф откроет ему дверь, а не сам Драко. Тогда, может, будет время обдумать слова, которые можно сказать в такой ситуации.
Надежды его оправдались, дверь открылась почти моментально, и склонившийся эльф подобострастно пробормотал, даже не посмотрев на Скорпа:
-Мастер Люциус.
Скорп на секунду замялся, поняв, что эльф принял его за деда, очевидно, тоже думая так, как размышлял Скорп, в нерешительности стоя около ворот поместья. Но парень быстро взял себя в руки и несколько более пафосно, чем планировал, сказал:
-Ты ошибся, эльф. Мастер Скорпиус, не Люциус. Позови хозяина.
Эльф, испуганно подняв на парня огромные глаза, хотел было сказать что-то против, но, очевидно, не смог ослушаться приказа и быстро выбежал из холла звать Драко.
Скорпиус же вошел в поместье, закрыл дверь и неприязненным взглядом окинул холл. Здесь тоже всё было почти так же, как в его времени, лишь что-то неуловимое отличало этот мэнор от родного Скорпиусу, и он пока не мог понять, что именно.
А в голове было всё также пусто. Страх перед встречей с Драко подступил к самому горлу, стерильной волной смыл все здравые и не очень мысли и осадком остался в дрожащих пальцах, нервно стиснутых в кулаки глубоко в карманах чёрных брюк.
Скорпиус старался вернуть самообладание, но у него ничего не получалось. Он понимал, что боится чего-то неопределенного, чего, может, вовсе и не стоит бояться, но от иррациональности своей страх лишь усиливался. Прошло несколько минут, прежде чем Малфой услышал шаги, и в холле появился молодой человек - бледный блондин, отдалённо похожий на надменного и всегда уставшего отца Скорпиуса. Больше смахивающий на самого Скорпиуса, чем на того Драко, которого он знал. Парень явно старший, хоть и не намного. Сердце Скорпа заколотилось еще сильнее, хотя до этого ему казалось, что сильнее некуда, он нервно выдохнул и протянул Драко руку.
-Здравствуйте, - твёрдо глядя в глаза, чуть дрогнувшим голосом сказал Скорп и замолчал, не зная, что еще говорить.
"Драко, я ваш сын," - ужас и неверие в глазах старшего Малфоя будут неоценимы. "Понимаешь, тут такое дело, мы с Поттером, это... маховик времени у миссис Уизли стащили..." - презрение и недоумение тоже неплохо, но как-то не очень хочется. Скорп по-детски закусил губу, задумчиво рассматривая Драко и вновь, не заметив, как, взялся теребить фамильный перстень.
-Моё имя Скорпиус, - парень снова замолчал, блуждая взглядом теперь по знакомому интерьеру холла. Он находился в полном смятении, хоть на лице отражалась только задумчивость и какая-то неясная тоска. Спустя какое-то время Скорп снова заговорил, теперь глядя на переносицу Драко - тонкую благородную переносицу, которую, кажется, никогда не касалось что-то жестче шелкового платка. Невольно Скорп потер собственный нос, вспоминая о третьем курсе, когда в драке с Ноттом умудрился расшибиться о столбик кровати. Под пальцами чувствовался почти незаметный маленький шрам. - Вам ничего не писали обо мне? - в голосе парня звучала надежда.
Вдруг из Министерства отправили сову? Тогда не пришлось бы пускаться в путанные объяснения, отвечать на тысячу вопросов, изобретать какие-то доказательства. Тогда можно было бы малодушно предоставить всё это работникам Министерства - пусть сами разбираются в неисправном маховике и думают, как вернуть двух студентов седьмого курса Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс обратно в своё время.