Свет в комнате серый и какой-то колкий, что впивается в кожу. Кончик носа покалывает холодным прикосновением сквозняка и ты прячешь его под истертое одеяло. Переворачиваешься на другой бок, несуразно свернувшись калачиком, пытаясь согреться и проснуться. Ты с трудом разлепляешь глаза, ощущая на веках странную тяжесть недосыпа. Еще пару секунд ориентируешься в пространстве, а потом понимаешь, что в твою комнату не проникают солнечные лучи, и пахнет сыростью и приближающимся дождем. Форточка приоткрыта, оттуда и сочится недружелюбный холодок. Ты садишься на кровати, в то время как твои ноги все еще нелепо укутаны одеялом, а руки опираются на матрас. Зажмуриваешь глаза, прокручивая в голове недавние обрывочные сны, силясь вспомнить хоть что-то, оставившее в душе такой неприятный тяжелый след. Проводишь ладонью по лицу, и и пальцу пристает упавшая ресница. Ты чувствуешь, что больше не хочешь спать, но какое-то гнетущее ощущение внутри тебя не дает тебе и бодрствовать. В голову приходит мысль, что отчасти виновата погода: ты успел уже подняться и подойти к окну, за которым серыми красками расписана твоя улица. С крыши падают холодные капли и желтые красивые листья скомканы с грязью, втоптаны в промерзшую землю чужими ногами случайных прохожих. Ты со вздохом отходишь от стекла. Октябрь - один из самых неуютных и печальных месяцев в году, особенно когда твоя окружающая действительность такая же мрачная, как тона, в которые он преображает мир.
Ты вздыхаешь и подходишь к зеркалу в ванной. Из него на тебя смотрит худое лицо с темными кругами под глазами и растрепанными темными волосами. Взгляд сонный и где-то в глубине зрачка плещется осадок сегодняшнего сна. Твои пальцы тянутся к фотоаппарату, и ты, приставив глаз к нему, делаешь моментальный снимок себя. В этом нет никакого смысла, просто одна из твоих странных особенностей, которых никому, наверное, не понять. Где-то на полке среди запыленных бумаг лежит альбом, которого никогда не касается паутина забытого. В нем ты зачем-то хранишь вот такие снимки самого себя, и, наверное, по ним можно проследить хронологию твоей жизни. Откладываешь в сторону фотоаппарат и включаешь воду, чтобы умыться. Подставляешь ладони под холодную воду, и по телу пробегает дрожь. Ополаскиваешь лицо, как вдруг голову будто пронзает стрела, ты на секунду теряешь равновесие, впиваясь пальцами в край раковины. Перед глазами мелькает случайны кадр, как какой-то светловолосый человек выплескивает тебе в лицо воду из бокала, будто бы в средневековой комнате. Ты чувствуешь, что это ты, но одновременно наблюдаешь со стороны, позволяя себе видеть со стороны, что это действительно ты. Видение исчезает так же быстро, как появляется, а ты стоишь, склоненный над раковиной, тяжело дыша, будто оправившись после шока. Поднимаешь голову и смотришь на себя в зеркало, понимая, что все еще видишь себя, прямо здесь и сейчас. И ты еще не привык к этим внезапным вспышкам непонятных картинок.
Ты выходишь на балкон, закуривая сигарету, которая тушится от упавшей капли. Сморгнув и посмотрев на часы, ты бросаешь ее на пожухлую траву внизу и возвращаешься в комнату. Сейчас 11:30, и у тебя есть ровно три часа, чтобы через весь Оксфорд добраться на автобусе до доктора Кипса, который будет ждать тебя в назначенное время. И тебе придется сказать ему то же самое, что и в прошлые разы. Наспех одеваешься, натягиваешь черное пальто и красный тонкий шарф. Как всегда забываешь причесаться и допить свой кофе. На столе неизменно остается полупустая чашка, а на плече болтается фотоаппарат в чехле. Единственная ценность, что осталась в твоей жизни.
Ты пешком доходишь до остановки на другой стороне улицы и садишься на автобус, который отправляется в северную часть города. Достаешь из кармана наушники и маленький старый плеер, чтобы погрузиться в музыку всем существом. Ты как обычно сидишь на последнем сидении автобуса, прислонившись головой к запотевшему от дождя стеклу. Ехать еще довольно долго, но ты опасаешься лишний раз прикрыть глаза, ведь снова могут ворваться непонятные сны, которые с некоторых пор начали тебя мучить. И все же совсем скоро плавная дорога затянет тебя в тревожную дрему, но видений про незнакомый мир не случится. Ты просыпаешься и видишь за окном ставшие уже знакомыми места и поднимаешься со своего кресла. Ты выходишь на следующей остановке и под порывистым ветром идешь к двери на углу большого дома благородно-серого цвета. Ты открываешь массивную дверь и входишь в помещение со стойкой секретаря. В следующее мгновение киваешь на формальный вопрос женщины: Вы по записи? Ведь она и без того знает, что ты приходишь сюда слишком часто. Иногда тебе кажется, что она смотрит на тебя успокаивающее. Наверняка, тоже считает тебя психом. Хотя.. абсолютно нормальные люди сюда и не приходят.
Ты проходишь к знакомому кабинету и, постучавшись, входишь. - Здравствуйте, док. Киваешь мужчине в хорошем костюме и дорогом галстуке. Он из тех людей, кто попивает виски за крепким столом из темного дуба и время от времени помогает таким, как ты. Мистер Кипс приветствует тебя в ответ и приглашает сесть. Время тестов и игр в ассоциации давно прошло, и взгляд доктора становится серьезным от раза к разу. - Док, мне снова снились кошмары этой ночью. А утром я чуть не сломал собственную раковину. - ты вздыхаешь, ожидая реакции психотерапевта. Он делает хмурый вид, открывая свои записи и озвучивает твой предполагаемый диагноз. Он говорит, что подозревает диссоциаивное расстройство идентичности. Ты напрягаешься. - Вы думаете, я существую в нескольких эго-состояниях? Ты как-то горько усмехаешься. Ты - Кайл О'Стрэйнджер, подвержен раздвоению личности? Ты пытаешься отбросить эти мысли и усомниться в словах врача. А тот, конечно, пытается успокоить. Успокоить тем, что такое вполне возможно, учитывая твою тяжелую эмоциональную травму в детстве. Ты мотаешь головой в такт своим мыслям. Сегодня мистер Кипс не стал задерживать тебя, лишь сообщил эту  «новость» и прописал таблетки. Ты вышел на крыльцо как в тумане. На твоей спине будто бы остался отпечаток сочувственного взгляда женщины-секретаря. Ты закурил сигарету и рассмеялся в дым тому, что она оказалась права - по тебе плачет лечебница. Ты прошелся по улице взад и вперед, а затем вернулся на остановку.
На улице уже почти стемнело, когда ты добрался до дома. Ты подошел к своей двери и достал ключи. Шум за соседней дверью заставил на миг приподнять голову и обратить на это внимание. Ты понял, что это музыка и, там, за дверью, наверное, вечеринка. Достав ключи, ты отворил замок и вошел в свою маленькую квартирку. Было темно, неуютно и холодно. В окно светили фонари откуда-то снизу. Ты не стал включать свет и, не снимая перчаток-гловелетт вышел на балкон, снова доставая по пути сигарету. Ты облокотился на балконную перегородку, вдыхая едкий дым, как вдруг услышал шум совсем рядом. Через пару мгновений ты повернул голову влево и увидел, что на соседнем балконе, что отделен от твоего всего лишь перилами, вышла девушка. Ты поймал ее взгляд и улыбнулся. Ты не видел ее раньше, но вдруг создалось такое впечатление, что лицо ее кажется до боли знакомым. - Привет. Ты не против моего общества? - ты иронично дернул уголками губ, спрашивая. - Я Кайл. Что-то необъяснимое заставило тебя так легко отвлечься от гнетущих мыслей. И тебе все еще казалось, что ты испытываешь нечто вроде дежа вю.

Ты улыбаешься вслед, и улыбаешься слишком часто за этот вечер, что начинаешь чуять след огромного подвоха. На уроках философии ты не раз слышал, что мир дуален, и гармония всегда восстанавливает свое равновесие, из чего можно сделать вывод, что хорошее всегда уравновешивается плохим. В этот тихий мрачный вечер ворвалось безумно хорошее, значит ли это, что совсем скоро произойдет что-то в противовес? Или же этой встречей небеса решили загладить недавнюю новость о том, что ты недалек от клиники для душевнобольных? Но ты отгоняешь мысли, которые мешают тебе думать о положительном. А она будет ждать звонка. Тебе это кажется чем-то зыбким и эфемерным, вроде внезапной дрёмы, и ты даже сомневаешься, что позвонишь. Кладешь обрывок с телефонным номером в карман джинсов и подходишь к столу. Берешь в руки чашку с холодным кофе и отправляешь ее содержимое в раковину на кухне, а после ставишь на плиту чайник и тянешься за пачкой чаю. Ты собираешься выпить зеленого, чтобы успокоить нервы и хоть как-то воспрепятствовать возможным видениям, о которых в течение сегодняшнего вечера практически успел забыть. Кстати! Ты резко глянул на часы, которые показывали половину двенадцатого, и быстро отключил конфорку, на которой уже посвистывал закипавший чайник. Затем ты выбежал в соседнюю комнату, чтобы накинуть пальто и выскочить из комнаты, оставив шарф беспомощно болтаться на крючке. Аптека на углу улицы работала ровно до полуночи, и сейчас у тебя было ровно двадцать пять минут, чтобы дойти до нее и вспомнить название таблеток, которые тебе прописал доктор Кипс - таблеток, которые подавят твои приступы и обеспечат безоблачные сны. Как же. Ты хмыкнул при этой мысли, но все же решил купить их. Над крыльцом приветливо мерцали два фонарика, а при открытии двери сверху зазвенели счастливые колокольчики. В помещении было так ослепительно ярко, будто на операционном столе, когда в глаза бьет чистейший белый свет. Ты прикрыл глаза рукой в первые пару секунд, чтобы обезопасить глаза, однако находиться здесь после темноты ночи было как-то неприятно. Ты заметил, что девушка в окошке уже собирается, и ты негромко кашлянул, чтобы привлечь ее внимание. Она подошла и, немного сонно улыбнувшись, спросила, что тебе нужно взять. Ты пошарил в карманах, отыскивая листок с изящным почерком врача. Сначала пальцы поймали обрывок с номером Дженни, ты отправил его в другой карман и выудил, наконец, заветную бумажку и протянул ее девушке. Она ушла куда-то в подсобку, а ты, озираясь по сторонам, в ожидании пристукивал пальцем по прилавку. Аптекарь вернулась со склянкой, заполненной белыми капсулами, ты расплатился и, повертев баночку в руках, спрятал ее во внутренний карман пальто.
Через десять минут ты был дома. Ты оставил идею с зеленым чаем, посчитав, что не будешь мешать травяной напиток с этими неизвестными таблетками, а сразу пойдешь спать. Правда, перед этим ты заглянул в ванную и на несколько секунд застыл над раковиной, прикрыв глаза. Затем ополоснул лицо водой, проводя мокрой рукой по волосам, пытаясь согнать усталость. Именно сейчас ты ощутил, как этот день надавил на тебя всем своим весом. Тебе нужна была разрядка и ты решил подключиться наконец к режиму абсолютного сна. Ты откинул одеяло с подушек и выгреб все содержимое карманов пальто на прикроватный столик вместе с заветной баночкой. Ты сел на кровать и твоя рука потянулась к капсулам. Запив водой две штуки, ты опустился на подушку, чувствуя себя так, будто весь день разгружал ящики. Ты закрыл глаза, но они болели, а мысли попеременно возвращались то к психиатрической больнице, то к снисходительной даме за стойкой секретаря, то к фотографии Дженни, которая не хочет проявляться, как бы ты ни старался. Ты крутился с боку на бок, пока не впал в тяжелое небытие, которое с натяжкой можно было назвать сном. Ты видел себя, чистящего мечи, а затем ты оказывался в лесу, где упорно собирал какие-то корешки, ты углублялся все дальше в чащу, она становилось темной, а твоя одежда красной, и откуда-то появилась седая борода, мягкая как пух. Вокруг ты видел кружащиеся листья, какую-то фигуру, а во тьме леса тут и там появлялся испуганный взгляд Дженни. Причем все это не было единым связным сном, а представляло собой какие-то обрывки и виделось в каком-то трехмерном замедленном состоянии. А потом этот тягостный бред прекратился, и всю оставшуюся ночь тебе снился непроглядный темно-синий туман.
Утром веки пощекотали светлые лучи, и, приоткрыв глаза, ты понял, что это солнце. На улице была отличная погода, судя по всему. От ночных мучений не осталось и следа, и ты растянулся на постели, довольно улыбаясь, как кот. Краем глаза ты заметил на краешке прикроватного столика обрывок бумажки. Рука сама потянулась к телефону, что завалился под подушку и, быстро перебирая пальцами, написал его в область телефонного номера. Держа руку вытянутой над уровнем пола и зажав в ладони телефон, ты прикрыл глаза, наслаждаясь игрой солнца на внутренней стороны век. Затем едва заметка дернул уголками губ и нажал "написать сообщение". Недолго думая, ты настрочил коротенькое смс-сообщение на известный теперь номер:

В конце сообщения ты поставил подмигивающий желтый смайл и нажал "отправить". Может, сегодня прекрасный день, чтобы что-то поменять в жизни?

Пару секунд ты понаблюдал за отправкой сообщения, и когда конвертик, наконец, закрылся и улетел в туманную неизвестность, ты расслабился и ухмыльнулся своим мыслям. На самом деле в тебе раскрывалось то неприятное чувство неизвестности и почти мучительного ожидания, будто от этого зависит вся твоя дальнейшая жизнь. Это было странным для тебя и шло в разрез с твоими обычными чувствами. Ты привык быть одиночкой до мозга костей, до такой крайней степени, что даже в девушках, которых ты, порою, фотографировал ты видел лишь способ определенного заработка и коммерческий успех. Прекрасные черты могли всколыхнуть твою творческую натуру, но никогда не затрагивали ниточки твоей в некоторой степени эксцентричной души. Это осознание тебя жутко забавляло, как забавлял и тот факт, что ты, кажется, добровольно попался в сети, расставленные каким-то негодником там, наверху. Он, видимо, просто устал глядеть на это курящее существо, чье сердце не осветлено хоть какой-то толикой любви. Искусство не идет в расчет, как, впрочем, и пристрастие к горькому кофе и твой драгоценный фотоаппарат. Твой бывший начальник любил подшучивать, что, якобы, он до сих пор не понимает, почему ты и камера до сих пор не узаконили отношения. Признаться, у этого скользкого типа мерзкое чувство юмора и отвратительное пристрастие к легкодоступным девушкам. Ему ли упрекать тебя в том, что ты холост?
Ты, наконец, позволил себе встать с постели, бросив телефон в объятия скомканного одеяла. Ты подошел к окну, из которого прямо на тебя навалился шквал солнечного света, какого ты давно не ощущал на своем теле в этом городе. Особенно в октябре и на твоей северной стороне улицы. Ты, натянув на себя спортивные штаны, открыл балконную дверь и вышел наружу, ощущая легкое пощипывание на оголенной коже живота и плеч, ведь все-таки стояла осень, однако для англичанина солнце было таким счастливым явлением и располагающим к широким жестам, оттого лишь, что было чрезвычайно редким гостем. Ты потянулся, довольно жмурясь, как кот, и нащупал в кармане пачку сигарет. Пальцы нащупали сигарету и в следующую же секунду потеряли свою хватательную силу. В комнате раздался сигнал мобильного. При этом ты так нелепо рассыпал пол пачки, попытался наспех сгрести сигареты в кучу, поломал половину, разозлился и, бросив свое обреченное на провал дело, ввалился обратно в комнату, зарываясь руками в закрома одеяла в поисках своего блудного мобильного. При этом сердце билось в ускоренном темпе, от того ли, что ты пытался делать множество дел сразу или от чего-то совсем другого. Наконец, ты выудил свой телефон и открыл сообщение. С радостью. Есть ли смысл говорить, что громадный камень, который завис где-то посередине души, с грохотом свалился? Осталось только облегченно выдохнуть и осесть на кровати, но это было бы очень и очень глупо и совсем на тебя не похоже. Ты рассмеялся, в то время как солнце плясало по крышке стола и зеленой пустой чашке на ней. Ты покосился на улицу за окном, где начинала кипеть жизнь, и попытался сообразить, какое место лучше всего выбрать для совместного завтрака с девушкой. Ты взял в руки фотоаппарат, включил его, чтобы просмотреть последние фотографии. На экране появилось лицо новой знакомой, и эта спонтанная фотография заставила тебя улыбнуться. Ты нажал на плюс и приблизил ее глаза, подвигал ползунок немного влево, затем вниз и снова влево. Скулы, губы. Все это заслуживает внимания, все это красиво. Ты задумался на мгновение, а затем перелистнул изображение. Там был твой собственный снимок в зеркале. Ты будто не узнал себя вчерашнего, этого усталого человека с темными кругами под глазами. Ты рассматривал этот снимок, пытаясь рассмотреть хоть каплю того, что ощущал сейчас, и не видел. Видел лишь огромную разницу. Казалось бы, лишь день разделяет тебя и этого персонажа с пленки. А ведь ты такой же сумасшедший. Ты невесело усмехнулся. Это подождет. Сейчас до тебя вдруг дошло, что ты, отвечая Дженни в голове, забыл написать сообщение на самом деле. Поэтому ты нащупал возле себя телефон, но твои пальцы зависли над клавишами. Ты поразмыслил немного и, прикинув в голове все факторы, решил, куда вы пойдете.

Гран Кафе было весьма милым местом, как раз таким, чтобы можно было провести мирный завтрак и пообщаться с новым человеком. Порою ты засиживался там с ноутбуком, обрабатывая фотографии, и это уютное местечко всегда служило отличным для тебя пристанищем. Ты подумал, что интерьер должен понравиться Дженни, хотя вряд ли вы войдете внутрь. Ведь сегодня отличная погода для того, чтобы посидеть под открытым небом, которое, кстати говоря, сегодня так непривычно чистое и голубое, что, кажется, его не может прорезать ни единая тонкая стрела молнии или серое полчище дождевых туч. Не сегодня. Определенно, нет. Ты решил закрыть дверь за днем вчерашним и запомнить себя сегодняшнего, на тот случай, если вдруг кошмары, которые на данный момент казались такими далекими, решат вновь вернуться в твой разум. Ты схватил фотоаппарат и сел на подоконник спиной к стеклу так, что солнце светил прямо в объектив. Это самый жесточайший факт нарушений законов фотоискусства, но твое настроение навязчиво тянуло тебя в пропасть абсолютного арт-хауса, поэтому фотография получилась веселая, забавная, полная жизненной энергии и... практически полностью засвечена. Однако, несмотря на то, что видны были лишь смеющиеся губы, очертания глаз, носа и светящиеся на солнце волосы, это как раз та картинка, которая нужна была сейчас. И ты готов был признать, что никогда не чувствовал себя таким окрыленным, это было странно, это было страшно. И это толкало тебя разрушить серые стены одиночества и замкнутости, которые ты выстроил в своей душе. Ну хотя бы на один день. Ведь, возможно, он станет последним, в который ты увидишь эту девушку, а может... Ты преднамеренно не дал себе додумать, пресекая бесполезные шаги в сторону нарисованного будущего.
Ты посмотрел на часы, и циферблат показал тебе половину одиннадцатого. Есть еще час. С этой приятной мыслью ты поплелся в душ, надеясь, что прохладная вода не способна смыть приятного настроения. Ты встал под косые струи воды, закрывая глаза и чувствуя, как липнут волосы к щекам и приятно охлаждается тело, разгоряченное ласковым солнцем и мыслями, движущимися со скоростью под двести километров в час, сметающими все останавливающие знаки. Ты зажмурился и за темнотой век промелькнула быстрая картинка озера в лесу. Ты открыл глаза, решив, что не хочешь так рисковать сейчас, но, на всякий случай, припомнил, где лежат таблетки. Ты провел ладонью по щекам, ощутив под пальцами легкую небритость. Выходя из душа ты вспомнил, как готовился к первому свиданию - сбрил первые признаки растительности на лице, погладил рубашку и даже причесался. Зато потом ты чувствовал себя таким непроходимым идиотом, что раз и навсегда решил, что не станешь примерять на себя костюм недоделанного Кена больше никогда. Ты рассмеялся, оборачиваясь полотенцем. Встав перед зеркалом, ты запустил пальцы в волосы и взлохматил их, чтобы высохли они в нужном состоянии. Затем снова посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать, и этого вполне хватит. Ты достал из шкафа черные джинсы и синий пуловер, оделся. Как ни странно, тонкая мягкая ткань так удачно облегала твое тело, заставив тебя понять, что те физические упражнения оставили все же свой след на твоей отнюдь не великолепной фигуре. Ты не был широкоплеч, однако довольно атлетичен, хотя обычно этого не было видно под толстовками и рубашками на размер больше. Тем не менее, сегодня был явно странный день. Ты накинул пальто, забыв про висящий на крючке со вчерашней ночи шарф, повесил на плечо фотоаппарат в чехле. Ты вышел на улицу, чуть прошел вперед и юркнул в дверь с надписью "мгновенная печать". Проведя там от силы минут пять, ты вернулся на залитые солнцем октябрьские улочки и направился в кафе. На углу ты заметил цветочный магазин, однако ситуация пока не предусматривала шикарных букетов, которые ты терпеть не мог выбирать, поэтому ты прихватил у улыбчивой девушки-продавца маленький, перевязанный тонкой лентой букетик. Хотя, скорее, эту композицию сложно был назвать букетиком. Это было несколько стеблей, которые от середины расходились ароматными сиреневыми цветочками, и весь этот шедевр был размером с ладонь. Такая свежая искренность, импровизация без лишнего пафоса.
Ты подошел к нужному месту и огляделся в поисках подходящего столика. Ты увидел уютное местечко неподалеку от садового фонтана и решил остановиться именно на нем. Ты сел на свое место, достал напечатанную фотографию Дженни и положил ее на противоположный край круглого столика и рядом пристроил фиолетовое цветочное мини-чудо. Когда ты поднял голову, то увидел приближающуюся фигуру девушки. Ты мягко улыбнулся, приветствуя. На часах было ровно одиннадцать двадцать восемь.

Отредактировано Emrys (05-05-2013 00:50:39)