Рейвен, о, Рейвен. Не смотря на то, что она такая взрослая, такая сильна и физически, и морально, такая мудрая, ничего не помешает ей вести себя, как дитя, у которого отобрали любимую игрушку. Любимая игрушка, любимое занятие, любимый… человек? Вообще, странное для него определение – человек, ведь он презирает всю человеческую расу и уверен, что людей нужно истребить. А Рейвен. Рейвен целиком и полностью поддерживает его точку зрения. Кому, как ней ей знать, каково это, когда тебя не просто ненавидят, а хотят уничтожить из-за того, что ты мутант. Синяя кожа и чешуйки пугают каждого человека до такой степени, что кроме как кричать и угрожать, они никак не реагируют. Привыкла ли Даркхольм? Нет. Она всю свою жизнь ненавидела людей, и теперь не собирается меня своего мнения.
Она никогда не признается, но она действительно рада тому, что ей встретился сначала Чарльз, а позже – Эрик. Хотя, это разные истории. Чарльз стал для нее опорой в трудные минуты, помогая ей держаться, когда хотелось послать все к чертям. Он снова открыл в ней лучшие, человеческие, чувства и качества, дал ей надежду. А Эрик, он дал веру в себя, и уверенность в своих поступках и решениях. Она стала любить себя такой, какой изначально родилась. И если с Чарльзом она чувствовала себя в безопасности, стоя у него за спиной, то с Эриком она готова защитить как себя, так и его. Да, она, можно сказать, стала универсальным солдатом или воином, так что готова практически на все. И этим она тоже обязана Леншерру.
Так что, будучи девушкой вспыльчивой и ревнивой, она, в глубине души, все еще не готова подпускать Эмму близко к Эрику, но ведь она также прекрасно понимает, что ему по сути дела, все равно на то, чего хочет его подопечная. Будучи для него самым верным помощником и самым близким существом вообще, она до сих пор не решается на многое, чтобы изменить его решения и поступки. Последнее время, все, о чем думает Мистик, все, чего она хочет – все остается при ней, наверное, поэтому, Магнето и смягчился в отношении к ней. И вроде бы, можно и немного порадоваться, но чувство какой-то незавершенности, чувство того, что что-то непонятное не дает пройти дальше, оставляет всю эту радость лежать тяжелым мертвым грузом внутри.
Она чувствует себя героем какого-то бесконечного сериала про супергероев, наполненного бесконечными сражениями, стычками, но также и драматическими моментами, которые явно лишние, и хорошо бы их вырезать. И даже сейчас, покорно дожидаясь, пока Эрик соберется, ее мысли были заняты тем, как она с удовольствием расправится с несколькими солдатами, сворачивая им шеи или перерезая горло, смотря что будет лучше. Ей хорошо от того, что это все воплотить в реальности гораздо проще, чем многие ее мысли по отношению к Эрику. Она выплеснет все, что накопилось за время между заданиями на каждого солдата, офицера, встретившегося на пути, она вздохнет с облегчением и снова будет той самой молчаливой, не обращающей внимание даже на блондинку-телепатку, Мистик.
Сегодня еще одно задание, и это одно из тех заданий, где участвует Эмма. Это довольно странно, но сегодня Рейвен не испытывала никакого желания рваться в бой, хотя и не показывала этого никаким образом. Она, Мистик и Азазель ждали одну единственную, порядком задержавшуюся особу. Да, самоуверенности, даже, скорее, чувства собственной важности у нее хоть отбавляй. Интересно, сколько это будет терпеть Эрик, если она будет делать так каждый раз? – Даркхольм усмехнулась собственным мыслям, натянутой улыбкой встречая опоздавшую. Враждовать с ней нет смысла, а вот посмотреть, как Леншерр ее отчитывает – довольно интересно. Хотя… смотря как отчитывает. Потому что пошлые мысли тоже при Рейвен практически всегда. Да, и вообще, станет ли он строго обходиться с девушкой, чьи способности могут помочь в бесконечных попытках Профессора Икса, пробраться в разумы Братства.
Рейвен гневно и резко вдохнула воздух, и получилось это довольно шумно, потому что на нее тут же уставились присутствующие, а она сама, закатив глаза, подняла голову вверх. Эрик больше не говорил ничего особенного, кроме приказов отправляться в путь. А сама Рейвен замялась на выходе, пока выходили все остальные. Она и сама не знала, чего ждала, разглядывая руку, меняющую свой внешний вид примерно до запястья. От синего к обычному телесному цвету, и наоборот. Она делала это специально, чтобы успокоиться. Вроде тех людей, которые вертят ручку, теребят часть одежды или стучат пальцами по столу в каких-то случаях. Знакомый голос заставил поднять голову и уставиться в сверлящие ее голубые глаза.