Этой весной в Андерфелсе было дождливо. Раскисшая и вязкая почва неприятно чавкала под походными сапогами Кусланда, а противный ветер беспощадно трепал его плащ и широкополую шляпу и щедро задувал холодные капли за шиворот. По правде говоря, всех этих ухищрений было недостаточно, чтобы обезопасить себя от дождя. Он вымок до нитки, когда переправлялся по Имперскому тракту в сторону Вейсхаупта пешком, а то, что ливень усиливался по мере того, как мужчина и его верный мабари приближались к Моровым землям, и говорить нечего было. В это время года весь Тедас цвёл. Поля были усеяны золотом одуванчиков и медуницы, кое-где попадались крошечные, словно рассыпанные среди зелени звёзды, маргаритки, поднимался пока ещё не седой ковыль. В провинциях отцвели яблони и вишни, а на их смену пришла душистая черёмуха и сирень. В воздухе стоял пряный аромат молодых цветов и кислой почвы, ещё не успевшей оправиться после долгой и снежной зимы. Но всё это постепенно исчезло, стоило Кусланду подобраться достаточно к границе Андерфелса. Чем дальше заходил Страж в земли, поражённые последствиями двух Моров, тем реже становилась растительность, а воздух неприятной пыльной тяжестью оседал в лёгких.

Это было не первое и отнюдь не последнее прибытие командора Серых Стражей Ферелдена на свою «родину». Пустынный пейзаж, простирающийся от горизонта и до горизонта и истыканный одинокими кольями дозорных башен, был ему теперь не в диковинку, но три года назад всё же оставил неизгладимое впечатление. Тогда Кусланд решил, что попал в царство мёртвых. И не простых, а проклятых. Безрадостные ландшафты, голые каменные стены и угрюмые лица местных жителей – вот, что встречало его в стране Серых Стражей. Сейчас же восприятие давалось куда легче, но всё же Айдан успел отвыкнуть от запустелости Андерфелса после своей разительно живой и процветающей страны.

К вечеру и дождь, и ветер стихли, как будто их выключила неведомая сила, но в это время сэр Кусланд уже располагался в своих покоях белокаменной крепости Вейсхаупт. Его комната успела приобрести запущенный вид за время его недолгого отсутствия, но осталась в нетронутом состоянии, что весьма красноречиво говорило о том, что на его возвращение никто уже и не надеялся. Мысли о несостоявшемся походе на Глубинные Тропы в Первозданный Тейг под командованием самого Первого Стража заставили его невесело усмехнуться. Неизвестно, дошёл ли отряд до своего пункта назначения, или его участники разбрелись кто куда, бросив сумасбродного командира в одиночестве. Это уже мало волновало Кусланда. Его товарищи прекрасно понимали, на что именно они идут, и будь в их головах хоть капелька сообразительности, они бы спасли себя от неминуемой гибели, как это в своё время сделал сам Айдан. Одно дело было служить кодексу чести, защищать Тедас от Порождений Тьмы и всячески предотвращать угрозу Мора, а другое – бездумно и слепо следовать за командиром только потому, что он старше по званию, а от этого уважаемее и его решения неоспоримы. Чего-чего, а умирать раньше времени, да так глупо и совершенно бессмысленно сэр Кусланд не хотел. И ретировался. В своё время и не без весомых на то причин.

Пёс, который тоже достаточно промок, чтобы начать выказывать своё недовольство посредством глухого беззлобного ворчания, свернулся подле слабо алеющего камина в надежде обогреться. Его хозяин же был до сих пор в мокрой одежде и вызывал такое недоумение во взгляде собаки, что та даже пару раз гавкнула, привлекая внимание к себе и тёплому очагу. Мужчина в это время был занят разбором своих пожиток и придаванием комнате уюта лишь вяло отмахнулся от разумного предложения мабари погреться и продолжил капать на пол с одежды и волос. Айдан просто привык терпеть все неудобства походной жизни до самого победного конца, поэтому не отвлекался на такие мелочи, как холод или дискомфорт от мокрой после дождя одежды. Простудиться он не мог, на то был иммунитет Стража, а об остальном и думать было нечего, раз есть дела поважнее.

В крепости, как и прежде, кипела жизнь. За дубовой дверью то и дело были слышны шаги, отдающие звоном лат по каменному полу, доносились обрывки разговоров, лязганье оружия и постукивание посохов. Казалось, что ничего не изменилось с тех пор, как Кусланд выступил с отрядом по направлению к Вольной Марке. И это его вовсе не радовало.

- Знаешь, Шашлык, - мужчина опустился на пол подле задремавшего было мабари, - мне очень хотелось уехать отсюда, чтобы вернуться обратно в совершенно другую страну. Представляешь. Взять так, и чтобы как по волшебству тут всё изменилось. Эти люди заслуживают большего, нежели лиловая пустыня вокруг и блёклое ненастоящее солнце.

Кусланд неопределённо указал рукой в сторону окна, внимательно следя за умным взглядом своего пса, а затем дружелюбно потрепал его по короткошёрстной холке.

- В этом мире достаточно магии, чтобы противостоять скверне, как думаешь? Тогда почему бы людям не прибегнуть к ней? По-крайней мере это было бы разумнее, чем тратить свой бесценный дар на вечные распри с храмовниками. От магов же есть польза, и все это знают. Причём пользы куда больше, чем вреда.

Мабари, всё это внимательно слушающий своего хозяина, неопределённо поворчал на слова о том, что людям пора бы уже покончить конфликтовать друг с другом и устремить свои силы для другого, более важного дела. Несмотря на то, что Шашлык (более интересной клички Айдан в свои восемь лет просто и придумать не мог) был с виду обычной собакой, он всё прекрасно понимал и даже отвечал почти как человек. Разумеется, на своём языке. Была бы рядом с Кусландом Морриган, она бы наверняка перевела всё то, что пытался донести до неразумного человека боевой пёс, а так оставалось лишь только догадываться о смысле сказанного.

- Да, ты совершенно прав насчёт этого. А ещё я забыл самое главное, мой короткохвостый друг, - Айдан мгновенно переключился на другую тему, продолжив отрешённо теребить шерсть на загривке, - мы с тобой очень устали с дороги. Поэтому лучшей наградой за труды стоит нам назначить вкусную еду, горячий очаг и тёплую постель. Пошли, спустимся вниз в трактир. В башне нынче не почуют странников.

Страж плавно поднялся с холодного каменного пола и засобирался навстречу трапезе. Он был пока что неофициальным гостем в крепости Вейсхаупт, потому как прибыл слишком поздно, чтобы застать учредителя, поэтому на его долю выпала лишь законная комнатка в самом ветреном крыле башни. Ни еды, ни положенного почтения и выдачи ключей от оружейной комнаты ему не светило до самого восхода солнца, поэтому пока приходилось довольствоваться тем, что есть. Благо в комнате остались ещё запасы сырых, но всё же дееспособных дров, которых хватило бы на то, чтобы протопить холодную комнату.

На улицу сладкая парочка – Кусланд и его мабари, спускались молча. Стража-командора узнавали в коридорах, вежливо здоровались, но особенно не высказывали своей радости видеть его в добром здравии. В Ордене издревле царило какое-то странное суеверие, если кто и собрался на Глубинные Тропы, то наверняка оттуда не вернётся, а если и найдёт дорогу назад, то никогда не будет прежним. Айдану ещё предстояло доказать то, что это он, ничуть не изменившийся, живой и здоровый и совершено не тронутый скверной. Привыкший к повышенному вниманию к своей персоне, Кусланд довольно болезненно реагировал на окружающую его настороженную тишину и опасливые косые взгляды, а поэтому хмурился и всем своим видом высказывал недовольство. Конечно же, он понимал, что на такое поведение у его товарищей по Ордену есть серьёзные причины, но всё равно продолжал тихо капризничать и сухо реагировать на приветствия.

В воздухе стоял затхлый запах, доносившийся из канав и внушительных луж, кляксы которых щедро украшали вязкую почву. Дороги в Вейсхаупте давным-давно превратились в подобие недосохшего болота. Был риск увязнуть по щиколотку, а кое-где и по колено, это уж как повезёт. Кусланд уже успел провалиться в лужу, но его исполинский рост не дал пострадать сухой паре холщовых брюк слишком сильно. Сейчас Айдан меньше всего напоминал наследника династии тейрнов. Свободная чёрная рубаха из дешёвой ткани, уже упомянутые холщовые штаны изгвазданные грязью, тяжелые походные сапоги из грубой и плохо выделанной кожи, нечесаные спутанные и мокрые после дождя волосы, никакого оружия при себе, если не считать боевого пса, трусившего впереди своего хозяина. Вырядиться крестьянином и не выделяться из толпы – вот была задумка Айдана, знающего то, как сильно местные не любят пижонов. Надень он свой дорогой кожаный доспех или же, упаси Создатель, одеяние из чешуи дракона, его бы наверняка отполировали до блеска неодобрительные взгляды горожан.

В таверне было людно и шумно, звук голосов неприятно резал ухо первые минуты, потому как привычная тишина городских улиц оказалась не готова быть изгнанной этой фоновой оживлённостью  и напоследок оставила после себя прощальный подарок в виде звона в голове. На вошедшего в помещение мужчину пооборачивались почти все, а бармен даже от удивления хлопнул деревянной кружкой по столу. Эмоции Кусланда в тот момент было трудно передать. Посетители были его давними знакомыми, лица которых надолго остались в его памяти, а теперь воскрешённые и невероятно живые взирали на него так, словно увидели призрака. Мужчина хотел было обиженно развернуться и уйти восвояси, заодно бросив свой грандиозный план, пресекая его развитие в зародыше, но врождённая гордость и желание всё доводить до конца не дали ему это сделать. Вежливо, но приглушённо поздоровавшись со всеми присутствующими, он проследовал в самый дальний угол трактира, на ходу давая знак хозяину заведения, говорящий о том, что всё, как обычно, и про себя сокрушаясь о том, что не прихватил с собой плащ с капюшоном, который как нельзя кстати бы скрыл его угрюмое лицо.

Трапеза прошла всё в том же мрачном молчании. Шашлык успел сгрызть пару бараньих костей и вылакать лоханку похлёбки, а его хозяин прикончить целых три кружки отменного орзаммарского эля (неизвестно, каким образом он добрался до самого Андерфелса, не иначе как контрабандой), когда в таверну ворвался запыхавшийся мальчонка лет двенадцати и осипшим голосом потребовал от трактирщика заготовить комнату для заморской гостьи. Айдан среагировал незамедлительно. Его будто что-то подстегнуло сорваться с места и вылететь долийской стрелой из заведения. Следом, отчаянно скребя когтями по дощатому полу, подоспел и мабари. Оба ферелденца – тейрн и волкодав, ошеломлённо глядели в сторону всадницы, спешившийся как раз в тот момент, когда благородная псина выразительно чихнула, выражая недовольство стремительно падающей температурой воздуха.

Вид у гостьи бы, прямо сказать, не здешний. То, что она была из Орлея или же Неварры отпадало само собой, женщины оттуда так не одеваются. Также всадница не являлась выходцем из Ферелдена, это Кусланд знал наверняка, и уж тем более не из Антивы или Ривейна – чего только стоил оттенок её кожи. Белый, белее, чем листы, на которых Кусланд составлял свои манифесты, не тронутый загаром, самый светлый из всех оттенков, которые мужчине удавалось повидать за всю свою жизнь. Поймав себя на мысли о том, что он совершенно бестактно пялится на незнакомую ему девушку, Айдан поспешил исправить недоразумение, инициатором которого был он сам. В этот момент ему показалось, что слухи не врут, и если гостья была действительно той, о ком он думал, то в его жизни выпал ещё один удивительный шанс на спасение жизни многих людей. Ну, и своей само собой.

- Прошу прощения, госпожа, - мужчина подоспел вовремя, потому что девушку уже начали окружать явно недоброжелательно настроенные крестьяне, - моё имя Айдан, и я представляю здесь Орден Серых Стражей в лице командора Ферелдена.

Он учтиво поклонился и отбросил влажные волосы назад небрежным жестом, а затем протянул свою ладонь для рукопожатия, но вовремя посчитав этот жест фамильярным, приглашающе отвёл руку в сторону входа в трактир.

- Вы, верно, прибыли издалека. Если Вас здесь никто не встречает и никто не ждёт, то.. хм-м. То позволите ли Вы сопроводить Вашу персону до местной забе… В общем, - Кусланд оставил свои попытки вести светскую беседу и производить впечатление на гостью, мгновенно посерьёзнел и перестал тщетно подбирать бессмысленные слова. – На правах стража-командора я приглашаю Вас отобедать со мной. Все расходы беру на себя.

Он обезоруживающе улыбнулся и вытянул руки по швам. За годы войны и беспрестанной службы в Ордене Айдан совершенно забыл все манеры и этикет, а уж тем более запамятовал о том, как стоит обращаться с девушками. Все его спутницы были такими же воительницами, как и он сам, поэтому Кусланд относился к ним, как к равным, совершенно упуская из виду массу преимуществ и привилегий слабого пола перед сильным. И вот сейчас он был совершенно растерян. Ведь если незнакомка окажется той самой принцессой света, о которой галдели на городских площадях и слагали почти сказочные истории, то его тейрнское величество останется просто не у дел. Впечатление, которое он произвёл на гостью наверняка до ужаса отвратное. Да и видок у него тот ещё. В общем, Кусланду в тот момент только и оставалось, что мысленно молиться Создателю не отнимать у него надежды на спасение ситуации. В это время суток Создатель должен быть особенно благосклонен. Тем более к таким людям, как сэр Айдан Кусланд.

Отредактировано Aedan Cousland (18-05-2013 23:36:36)

В такие моменты начинаешь верить в волю Создателя. Нет, правда, Айдан даже недоверчиво глянул в тёмное вечернее небо, чтобы успеть разглядеть на нём лукавую улыбку Всевышнего, как нельзя кстати отозвавшегося на мысленные молитвы неразумного Стража. Конечно же, ничего, кроме свинцово-серых и таких же тяжёлых туч, сэр Кусланд не увидел. Небесный свод замер в неприветливой гримасе, а облака, которые пару часов назад лили на и без того размытую землю воду, как из банного ушата, сгрудились вокруг высокого шпиля вейсхауптской крепости. Страж и раньше видел подобные природные явления, не предвещающие обычно ничего хорошего. Природа словно в последний раз готова была предупредить людей о том, что с ночью приходят и отряды Порождений Тьмы, а с ними разрушения, смерть и скверна. Однако за все прожитые андерцами годы на своей законной земле, они успели уяснить все предзнаменования и всегда были готовы к войне. Кусланду же оставалось надеяться на то, что глубинные проклятые твари повременят со вторжением и дадут заморской гостье хотя бы отдохнуть перед тем, как она воочию встретится с разносчиками скверны. Увы, этого не избежать никому из тех, кто имел смелость прибыть в Андерфелс.

- Сэр Айдан, - голос Белоснежки отвлёк Стража от тревожных мыслей и самозабвенного рассматривания теперь уже собственных грязных сапог, а заодно заставил поднять голову и вопросительно дёрнуть бровями. - Я с удовольствием принимаю предложение отобедать с вами и с вашей собачкой…это ведь собака?

Кусланд неприлично громко расхохотался и машинально толкнул ногой в бок мабари, от чего тот повернул свою крупную морду к хозяину и недоумённо уставился на него. Но мужчина не видел этого. Его сознание было занято воспоминаниями о долийских легендах, а на ум сразу пришла страна эльфов, где и живут такие люди, как эта девушка. Маленькие, хрупкие, изящные, сотканные из лунных лучей, перьев птиц, аромата лесных цветов и хрусталя горных ручьёв. В таком мире точно уж не сыщешь ничего грузного и грубо слепленного, кого-то вроде самого Кусланда или его пса.

- Прошу прощения, госпожа. Да, это собака, - отсмеявшись, ответил командор, важно кивая на своего четвероногого друга, - Ну, вернее пёс, его зовут Шашлык. Мне было восемь лет, когда отец подарил нам с братом щенка мабари. У нас в стране считается, что к кому пёс будет сильнее привязан, тот в будущем станет одним из самых благородных, мудрых и влиятельных особ в Ферелдене. Благодарю Вас за положительный ответ, - Кусланд снова кивнул, но уже почтительно и в лучших традициях ферелденской знати склонился в полупоклоне. – В таком случае, нам следует пройти в таверну.

Он пропустил своего мабари вперёд, прекрасно зная то, что пёс обязательно пойдёт во главе шествия, затем немного помедлил, уступая место Белоснежке, и, наконец, замкнул шеренгу, направляющуюся к тисовым рассохшимся дверям таверны. Уже вежливо придерживая дверь перед молодой повелительницей неизвестного ему государства, Кусланд подумал о том, насколько сильно ему повезло в этот раз. А ещё на секунду забеспокоился о судьбе лошади, на которой приехала гостья. Было бы ужасно неловко, если бы с ней что-нибудь случилось неприятное. Но андерцы не воры, поэтому Айдан быстро успокоился.

- Про нас, ферелденцев, говорят, что мы любим снег, собак и вонючее пиво, - как бы между прочим заметил Страж, усаживая Белоснежку за не так давно занятый им самим стол и сам опускаясь на стул с высокой грубой спинкой напротив. – По правде говоря, так оно и есть. У нас единственных во всём Тедасе бывают снежные зимы. Восточнее, в Орлее, они чаще всего дождливые, снег выпадает крайне редко. А про Ривейн и Антиву и говорить нечего. Там всё время светит солнце и очень жарко. А что касается наших вкусовых предпочтений… - он замялся, отодвигая недопитую деревянную кружку с элем к себе поближе, - то орлесианцы попросту врут. Они думают, что их вина лучше наших.

Мабари зычно гавкнул, от чего даже сам Кусланд вздрогнул и строго глянул на своего внезапного пса. Неизвестно, чего именно добивался этим неугомонный и подметающий пол обрубком хвоста волкодав: рассказа о собаках или же очередного политического спора о противостоянии двух государств, но его хозяин назидательно шикнул на него и вновь вернулся к прерванной беседе. На этот раз говорить начала Белоснежка, а последующие её слова непомерно обрадовали Айдана, от чего тот даже позволил себе облегчённый вздох.

- Сэр Айдан. Я понимаю, вы человек военный и не привыкший общаться с представительницами слабого пола. Поэтому не стоит вести так естественно, мы же с вами не светском рауте находимся, чтобы рассыпаться в комплиментах и дружеских улыбках, показывая свои утонченные манеры. Будьте самим собой, ведите себя так, как вам удобно.

- Скорее уж отвыкший, - лукаво улыбнувшись и отводя взгляд в сторону, пробормотал Кусланд, машинально протягивая руку, чтобы потрепать мабари по голове и как-то успокоиться и совладать с собой. – На самом деле, будь я немного смелее, то давно бы по-дружески хлопнул Вас по плечу. Да, только, боюсь, что это было бы слишком.

- Я получила тревожное послание и прибыла сюда помочь жителям Андерфелса,- продолжила гостья, а командор в свою очередь ощутил, что сердце неприятно пропустило пару ударов. На самом деле, ему стоило возликовать в этот момент. Ведь его просьба не была проигнорирована, а та, кому было адресовано это письмо, прибыла так же неожиданно, как в голову Стража пришла мысль о возможном возрождении Андерфелса. Мужчина задумчиво поглядел на собеседницу, нахмурился и вновь опустил глаза, как пристыженный юнец. Только сейчас до него дошло, какой опасности он подвергает незнакомую девушку, а также и всё её королевство. Его представлении о Белоснежки были совсем иными. Она представлялась ему подобием пророчицы Андрасте, такой, как на фресках в Орлее: высокой, могучей, широкоплечей, с сияющим мечом в одной руке и с ослепительным светочем в другой, возвышающейся над всеми людьми. Кусланд действительно ждал героиню, способную сломить армию Порождений Тьмы, а заодно и исцелить осквернённые ими земли. Перед ним же сейчас сидела не просто девушка. Дева. У каждого были свои понятия о красоте, но Айдан считал, что большинство бы признало её невероятно привлекательной. Белокожая, черноволосая, голубоглазая, с тонкими длинными пальцами, пушистыми ресницами, она казалась ему кем угодно, но не настоящим и живым существом.

На нём сказались годы сражений с уродливыми тварями, он повидал немало страданий и смертей, заходил так глубоко и далеко, что сама земля давила его своим весом и не давала выбраться на поверхность. И вот сейчас, когда он сидел и украдкой рассматривал Белоснежку, ему думалось о том, что мир хоть и полон чудес, но они настолько волшебны, что даже явное их присутствие кажется чуждым и далёким. Кусланду захотелось дотронуться до её руки, чтобы убедить себя самого в том, что гостья действительно состоит из плоти и крови, а кожа её не холодная, как у мертвеца или мраморной статуи, а такая же тёплая, как и у него самого. Но посчитав подобное желание вопиющей фамильярностью, Страж сдержался и нарушил-таки воцарившееся было задумчивое молчание.

- Это я Вам писал, госпожа, - начал он, снова глядя в глаза своей собеседнице. – Не знаю, что меня подтолкнуло в тот день и тот час, но я могу сказать, насколько я рад Вас видеть здесь в целой и в добром здравии. Вы проделали огромный путь и подвергались большой опасности, пока добирались до Вейсхаупта. Не буду кривить душой, напади на Вас Порождения Тьмы, Вы могли бы погибнуть.

Кусланд строго взглянул на Белоснежку, старательно сводя брови в угрюмой гримасе, но не смог долго выдержать этого, поэтому, смягчив взгляд и сменив тон с мрачного на более сопутствующей долгой беседе, продолжил свою речь:

- Наверное, стоит мне начать всё по порядку. Как Вы уже знаете, меня зовут Айдан. Сэр Айдан Кусланд, тейрн Хайевера, что в Ферелдене. Рыцарь Рэдклиффа, а также Страж-командор. К Вашим услугам, - он вежливо кивнул уже в который раз и тут же заговорил дальше. – Я уже очень долго сражаюсь с Порождениями Тьмы и с болезнью, которую они старательно разносят по нашей земле, а заодно и ищу средство противостоять этой чуме, поэтому и решил прибегнуть к Вашей помощи. Я много слышал о том, как Вы избавили своё государство от проклятия, поэтому понадеялся на то, что Вы можете хоть как-то помочь и нам всем. Не только Андерфелсу. Всему Тедасу. Ведь найди человечество стредство остановить скверну, сразу у многих появится надежда на исцеление. Как и однажды…

Мужчина выдержал паузу и приложился к кружке с элем, чтобы промыть пересохшее от волнение горло. Алкоголь неприятно царапнул гортань, а затем устремился вниз вязким теплом, придавая заодно Кусланду немного больше решимости, чем парой мгновений назад. Подумав ещё немного, он махом осушил посудину до дна и с глухим звуком вернул на поверхность стола, заодно вытирая рот рукавом и возвращая себя к рассказу.

- Это началось очень много лет назад, когда на нашей земле правили маги. Многие из них были одержимы жаждой власти и силы, поэтому вероломно вторглись в Золотой Город, обитель самого Создателя. Их погубила собственная гордыня, - Кусланд глубоко вздохнул, словно сожалея о том, что сотворили древние маги. -  Создатель изгнал их, обрушив на головы несчастных своё проклятие. Позже они вернулись на землю в виде первых Порождений Тьмы, жутких чудовищ, не знающих ни сострадания, ни пощады. Началась кровопролитная война, многие народы оказались на грани вымирания, но когда надежда почти угасла, появились Серые Стражи.

Айдан снова замолк, отвлекая своё внимание на проходящую мимо эльфийку, которая судя по всему шла на кухню. Белоснежка наверняка была очень голодна, да и первым предложением было пообедать, а не потчивать несчастную древними легендами, поэтому Кусланд, зычно окликнувший служанку, велел принести той кувшин молока, сдобного хлеба и самого вкусного жаркого, а заодно и бутылку эля для самого Стража.

- Я со своими сказками совсем забыл о том, зачем я Вас позвал сюда, - виновато проговорил командор, когда вежливая эльфийка разливала по кружкам эль и молоко, а заодно и робко расставляла принесённые ею яства. – Прошу меня простить. Алистер, мой друг, говорит, что меня невозможно заставить замолчать. И самым моим страшным оружием является мой собственный язык. Заболтаю до смерти.

Он коротко хохотнул сам над собой, затем вновь обнял ладонью пузатую кружку с пенистым элем и, поблагодарив остроухую служанку за представленную ею любезность, щедро приложился к ободку, опустошая в несколько глотков чарку почти до половины. Ферелденцы всегда пили по многу и при этом никого не стеснялись. Даже сидящих перед ним правительниц далёких государств. Тем более, сама Белоснежка велела Кусланду вести себя так, как он привык. Айдан же не оставался в долгу, но при этом старался не перегибать палку.

- Мне стоит сейчас промолчать о Море, чтобы не портить Вам аппетит. Лучше я расскажу о чём-нибудь ещё. О том, что Вы сами желаете от меня услышать.

Эль имел чудесное свойство превращаться в храбрость и обаяние, поэтому Кусланд, начинающий набираться до бровей на голодный желудок чудесным гномьим пойлом, порядком захмелел после очередной кружки и теперь во все глаза смотрел на свою собеседницу с таким выражением лица, словно ждал от неё какого-то чуда. Он прекрасно знал, что это совершенно неприлично, но какие к чёрту могут быть приличия, когда ему сегодня улыбнулась удача общаться с героиней заморских легенд? Страж сам ощущал себя частью истории, крупицей чего-то до невозможности важного и масштабного, как тогда, семь лет назад на Посвящении в Стражи. Признаться честно, он даже боялся почти так же. Но чего или за кого именно Айдан ответить пока не мог, несмотря на то, что свершилось то, чего он так сильно опасался с того самого момента, как увидел Белоснежку. Гул в голове, возвещающий о том, что Порождения Тьмы где-то рядом, был всё это время настолько невнятен, словно отдалённые раскаты грома посреди безоблачного синего неба, что Страж старался уверить себя в том, что всё в порядке. Напади твари, которых он слышит всю свою жизнь с тех пор, как вступил в Орден, на Вейсхаупт, Кусланду пришлось бы бросить всё и схватиться за оружие, чтобы защитить от угрозы мирных жителей и свою гостью, Белоснежку. Ему не хотелось, чтобы такое нежное существо, как она, увидела этот ужас посреди ночи. Пускай лучше ей придётся столкнуться с Порождениями Тьмы при редком свете солнца днём, уже отдохнувшей и сытой, а не сейчас. Но сейчас гул не утихал, но постепенно приближался, от чего Айдан заметно напрягся. Сейчас он колебался между почти расслабленным состоянием, щедро подпитавшимся алкоголем, и чутким выжиданием проявления опасности. Даже будучи пьяным в стельку Кусланд бы схватился за меч и дал отпор моровым чудовищам. Потому что Зов сильнее всего. Сильнее чувств и эмоций, сильнее здравого смысла и инстинкта самосохранения.

- А, знаете что? Расскажите лучше немного о себе. Я наслышан о Вас, но гораздо большей честью для меня будет услышать историю Вашей жизни от самой Белоснежки лично.

Он мягко улыбнулся, кладя руки на стол и всем своим видом выражая ожидание, куда более заинтересованное, чем после первого вопроса. Беспокойство не покидало его, а рассказ Белоснежки должен был хоть немного расслабить готового атаковать Стража. По крайней мере, он сам на это надеялся.

Отредактировано Aedan Cousland (23-05-2013 15:14:13)

- Выходит, Вы тоже сирота, как и я.

Кусланд, недавно относившийся к Белоснежке с должной долей недоверия, неожиданно для самого себя заметил, что между ними было немало общего. В конце концов, в самую последнюю очередь стоит верить слухам о чужом могуществе и благополучии. Мужчина даже невольно усмехнулся, представив, что говорят именно о нём. Наверняка уже пришили лишнюю пару рук, а взгляду добавили способность метать молнии. Кто-то о нём уже так отзывался во время похода Серых Стражей, организованного, чтобы обеспечить Ферелден достаточно мощным войском, способным противостоять армии Порождений Тьмы. Только Айдан уже не помнил, кто именно был автором этих слов. Впрочем сейчас, спустя уже столько лет, подобное изречение ему всё ещё казалось забавным, и поэтому Страж довольно странно среагировал на рассказ Белоснежки о себе. Нет, любая история жизни производила на него своё особенное впечатление; некоторые утомляли, но большинство заставляли живо представить себя в центре всех происходящих с рассказчиком событий, а заодно и прочувствовать всё, что довелось пережить этому человеку.

Девушка говорила медленно и размеренно, порой даже слишком тихо, и чтобы расслышать её слова, Кусланду приходилось налегать на стол и старательно прислушиваться к девичьему голосу. Кроме того, подобная исповедь ей совершенно не пошла на пользу. Белоснежка заметно погрустнела, осунулась, а к концу рассказа, кажется, стала ещё белее, чем прежде. Айдан прекрасно понимал её чувства. Не до конца, конечно, но всё же достаточно, чтобы позволить себе ей посочувствовать. А заодно и поставить знак равенства между собой и своей гостьей. Он привык так делать, чтобы лучше и увереннее чувствовать себя рядом с титулованными особами, с которыми ему так или иначе приходится работать в одной команде. Кто знает, вдруг ему повезёт, и Страж сможет называть королеву Белоснежку на «ты» точно так же, как и своего короля Алистера.

- В своё время я тоже стал жертвой предательства. Правда, мне повезло больше. Я был старше Вас, а поэтому могу лишь восхититься Вашей выдержкой. Я бы в свои пять лет впал бы в глубочайшее отчаяние.

Страж усмехнулся. На деле же мужчина не знал наверняка, как повёл бы себя, попади он в такую же ситуацию, что и Белоснежка. Да и думать об этом просто не хотел. Ему было достаточно и тех бед, что градом посыпались на него сразу после совершеннолетия, а заодно и того, что ситуация совершенно не располагала к размышлениям о подобном. Тем более, Айдан при произнесённой «а» привык говорить и «б». Пришла и его очередь вспомнить, как всё было, а заодно, как всё стало.

- Мне только-только исполнился двадцать один год, когда король Кайлан призвал моего старшего брата, а заодно и отца в армию, чтобы сражаться против Порождений Тьмы. Мне надлежало оставаться в фамильном замке за старшего, приглядывать за матерью, а заодно и кузинами с женой и сыном Фергюса. Это мой брат, - Айдан улыбнулся, вспоминая своего единственного оставшегося в живых родственника, а заодно и машинально потрепал мабари между ушами. Этот волкодав давно стал частью его семьи, незаменимым спутником и самым верным другом. А ещё он, кажется, наелся до отвалу и задремал. – В поместье гостило много знакомых отца, в том числе и эрл Рендон Хоу. Я его помню с детства. Всегда обходительный, заинтересованный в жизни нашей семьи. Фергюс обожал в своё время «сэра Хоу». Они, кажется, были друзьями.

Мужчина на секунду замолчал, прервавшись на усилившийся Зов, который звучал уже куда более настойчиво, чем несколькими минутами ранее. Порождения Тьмы были на подходе к городу, каждый их шаг отдавался в затылке глухими ударами неизвестного миру живых инструмента. Страж даже почувствовал, как неприятно закололо у него кончики пальцев, а руки зачесались в желании скорее схватиться за оружие и выбежать из таверны, чтобы присоединиться к начавшим покидать заведение мужчинам и женщинам, а впоследствии отразить удар мерзких тварей. Сознание уже нарисовало отвратительный облик Порождений Тьмы: плоть, лишённая кожи, лысые черепа с глазами навыкате, в которых не читается ничего, кроме застывшей злобы и ненависти ко всему живому; острые когти на сучкообразных пальцах, сжимающих ржавые и смазанные ядом мечи; осклабившиеся в ярости рты с гнилыми клыками… Поговаривали, что Стражи со временем могут управлять скверной в своей крови, даже понимать смысл Зова, говорить на одном с тварями языке, но Кусланд был далёк от всего этого. Ему доставались лишь кошмары, вечные песни Древних Богов, чувство опасности, где бы он ни находился и сокращённый жизненный срок. С каждым днём действие моровой болезни становилось всё сильнее и сильнее, но сам Страж ничего не мог поделать с этим своим недугом. Кажется, он уже переступил ту черту, которая отделяла борьбу с чем-то от банального уничтожения ради количества трупов. Именно за этим уходили старожилы Ордена на Глубинные Тропы – перебить как можно больше мерзких тварей и сгинуть навсегда в осквернённых городах гномов.

- Кажется, я уже забыл то, о чём говорил, - довольно мрачно пробормотал Кусланд, пытаясь унять Зов в своём сознании, а заодно и сделать вид, что ничего не происходит. За семь лет постоянного «голоса в голове» Страж начал привыкать к нему, но иногда обстоятельства становятся серьёзнее привычек. Например, как сейчас. Что бы Белоснежка ни говорила о том, что она способна постоять за себя, все равно Айдан не допустил бы её встречи с Порождениями Тьмы. Сейчас он должен был приложить все усилия к тому, чтобы защитить гостью от набега моровой орды и не дать ей повода для беспокойства. Поэтому единственным средством развеять напряжённую атмосферу по-прежнему оставался банальный разговор. Мужчина вслепую потянулся к бутылке, где недавно плескался эль, и с удивлением заметил, что в ней ничего не осталось. Когда, а главное как быстро он успел опустошить содержимое тары, командор не знал. Плюс ко всему он совершенно не чувствовал себя пьяным. Немного усталым разве что.

- Хотя нет. Вспомнил, - Айдан нетерпеливо побарабанил кончиками пальцев по ободку уже пустой кружки, повертел её в руках и разочарованно отставил в сторону. Прислуги в радиусе досягаемости не наблюдалось, потому как все начали постепенно скрываться, чувствуя тревогу, витающую в воздухе, а те редкие посетители, в числе которых был командор и молодая королева, попросту не нуждались, по их мнению, в добавке. – Эрл Хоу был давним другом нашей семьи, и, как выяснилось, главным предателем. Вечером из Хайевера, моих земель, ушла тейрнская армия, вместе с ней и мой старший брат, а оставшиеся и куда более скромные силы тейрнира расположились в замке, чтобы выступить под командованием моего отца на рассвете. Однако этому не суждено было случиться. Ночью, когда все спали, люди Хоу напали на замок. Они не щадили никого – ни стариков, ни женщин, ни детей. От рук предателей погибли жена и ребёнок моего брата, подруги моей матери, ученики, которых мы брали к себе из деревень, старый наставник, жрецы… Это было воистину ужасно.

Пёс, словно почувствовав настроение своего хозяина, жалобно заскулил и положил свою массивную морду ему на колени. Айдан знал, что значит этот жест со стороны мабари, поэтому благодарно улыбнулся, глядя в тёмный глаз животного, и ласково погладил его по носу. Это пошло Стражу на пользу, потому как тревога, вызванная приближением отряда Порождений Тьмы, а заодно и невольная скорбь по давно почившим родителям и родственникам, постепенно отступала. Что ни говори, а собака действительно лучший друг человека.

- Из замка живым удалось лишь выбраться мне с Шашлыком. Нас спас командор Дункан, глава Стражей Ферелдена в то время. Мои отец и мать погибли, сражаясь против людей Хоу, а сам я был наречён им предателем родины. Однако кара настигла и эрла Хоу. Я лично расплатился с ним за всё, что он посмел сделать с моей семьёй и моей страной. А заодно и вернул нам с братом замок. Вот такая история.

Мужчина настороженно улыбнулся собеседнице, заглядывая ей в глаза и пытаясь определить то, о чём она сейчас думает. Вряд ли он вообще умел читать мысли, но вида Белоснежки было достаточно, чтобы предположить, что она сильно обеспокоена. Вот только чем именно?

- Вы говорили о том, что нам придётся запастись силами и терпением. Поверьте, у андерцев этого через край. Они вообще любят крайности и точно Вас не подведут. А что до Стражей… Мы все больны, как и многие другие простые люди. Просто скверна в нашей крови распространяется медленнее из-за того, что в своё время на Посвящении мы испили из кубка с кровью Порождений Тьмы. Не все из этого выходят живыми, - Кусланд нахмурился, слишком живо вспоминая тех погибших на первом увиденным им обряде инициации, а затем и на последующих, где за главного выступал он сам. – Многие погибают. Мне и ещё нескольким рекрутам улыбнулся в тот день Создатель, поэтому я выжил. Вместе с иммунитетом к скверне Серые Стражи, в том числе и я, получают способность слышать Зов Древних Богов и чувствовать присутствие Порождений Тьмы. Также я часто видел сны об Архидемоне – чудовище, предводителе тёмной армии и, кроме того, древнем изуродованном боге. Кошмары исчезли с его смертью, но ненадолго. Шестой Архидемон уже разбужен, и я всё чаще вижу его, как наяву.

Кусланд не лгал. С момента сражений при Амарантайне прошло немало времени, за которое Порождения Тьмы вполне себе могли найти своего шестого предводителя. К тому же, Архитектор предупреждал его о том, что если Стражи не найдут средства более эффективного, нежели просто ритуал Посвящения, последующие Моры будут куда разрушительнее предыдущих, потому как последний дракон – Лукасан, покровитель ночи – окажется самым чудовищным предводителем армии Порождений Тьмы. А ещё Разикале – шестой дракон, властелин загадок, находился сейчас прямо под ним. В Андерфелсе. Эти слова заставили Айдана серьёзно задуматься о будущем своего мира, над которым уже семь лет висела незримая тяжёлая тень катастрофы. Командора может скоро не стать, всего каких-то 23 года, и он сгинет на Глубинных Тропах, если не успеет помочь себе сам. Нужно было действовать, хвататься за всевозможные варианты, чтобы наконец найти хотя бы надежду на исцеление. Кусланд твёрдо верил в свои силы. Что бы ни происходило в Тедасе, какие бы препятствия не возникали на и без того тернистом пути Стража -  он всё равно не сдастся и найдёт панацею.

- Все эти рассказы заставили меня снова вернуться в прошлое, - мужчина растерянно пожал плечами и нарочно устремил взгляд в шершавую поверхность стола, тут же пробуя её наощупь. Ему не хотелось, чтобы Белоснежка разглядела в нём человека чересчур подвластного эмоциям. Чего-чего, а вот с чувствами он никогда не был в ладах. Его постоянно захлестывали с головой впечатления и воспоминания, а в последнее не самоё лёгкое для него время грозили начать мешать ему жить. Правильно говорил Стэн: «Воин должен быт воином, а чувствовать могут лишь те, кто далёк от битв». Сентиментальность явно не пошла Кусланду на пользу, о чём он сейчас очень сильно жалел. А, быть может, не всё так плохо? Может, во всём виноват алкоголь?

- Я ни слова не сказал о Вашем даре, Ваше Величество, - наконец подал голос притихший было Страж, которому хватило внутренних сил справиться со своими эмоциями. – Должно быть, Вы подумали, что он меня нисколько не впечатлил. Наоборот. Ваш рассказ превзошёл все мои ожидания.

Мужчина ободряюще улыбнулся Белоснежке, но в этот момент ему казалось, что он пытается взбодрить себя самого. Расклеиться из-за каких-то воспоминаний. Вот позор-то. Мабари же, до этого возящий мордой по коленям хозяина, довольно заворчал на его слова о впечатлениях и снова откинулся дремать на полу.

- Вы действительно очень могущественный маг и сильный человек. Обладать таким сильным даром и при этом обращать его исключительно в добро, оставаясь чуткой, мягкой и отзывчивой даже после стольких потрясений, выпавших на Вашу долю… это поистине заслуживает уважения, - Страж почтительно склонил голову. – Я искренне надеюсь на то, что увиденное Вами в скором времени никак не отразится ни на Вашем даре, ни на чём-либо ещё. Кроме того! – он многозначительно ткнул указательным пальцем в потолок, тут же опуская руку обратно. – Я уверен в том, что Ваша сила окажется сильнее скверны. Когда встречаются самая чёрная ненависть и самое белое добро – рождается нечто среднее, а иногда и более чем. Вы не пострадаете от болезни. Я Вам это обещаю.

Последние слова уже точно были адресованы ему самому. Обещание, данное только что, было сродни клятве – защищать чудесную гостью до конца. Плюс ко всему, у Кусланда были свои причины для таких громких заявлений. Порождения Тьмы были уже совсем близко, может быть, даже стояли у ворот или были на подступах к ним. Страж всё слышал: запредельное пение, лязг оружия, отвратительный хрип и лишённую смысла мелодию, которую он при всём своём желании не смог бы напеть, даже если бы постарался. Пришло время скрыть Белоснежку в безопасном месте, а самому отправиться подавлять наступление. И так – до самого восхода солнца.

- Прошу меня простить, госпожа, за то, что прерываю нашу с Вами беседу, - проговорил Айдан, решительно поднимаясь из-за стола. – Но происходит то, чего мне меньше всего хотелось. Порождения Тьмы стоят у ворот Вейсхаупта. Вам лучше подняться наверх к себе в комнату или же проследовать со мной в саму Башню. Так будет надёжнее.

Мабари уже вскочил на все четыре лапы, встряхнулся, явно прогоняя дрёму, и тревожно замер, глядя в сторону двери. Кусланд прекрасно понимал своего пса. Тот не меньше своего хозяина переживал перед каждой схваткой. И если Страж мог не бояться заражения, то мабари рисковал наглотаться вражьей крови и неизлечимо заболеть. Правда, Шашлык был умной животиной. За все года службы он ни разу не оказывался в подобной ситуации.

- Последнее слово за Вами, Ваше Величество, - Страж уже обошёл нетерпеливо пританцовывающего мабари и подал руку своей спутнице. – Вы вольны приказывать. Но я бы всё же настоял на том, чтобы укрыть Вас от этих тварей. Хотя бы до утра. Я не могу рисковать Вами вот так.

Айдан постарался говорить как можно убедительнее, мысленно осаждая себя тем, что сейчас командует Белоснежка, а не он. Потому как эта девушка была не только почётной гостьей в Андерфелсе, но и единственным представителем власти. Первого Стража не было в Вейсхаупте, король андерцев уже с неделю как почил от скверны, а сам Кусланд относился к рядовым солдатам, не намного выше стоящих над совсем новенькими или же до сих пор рекрутами. Сейчас от решения Белоснежки многое завесило, и, прежде всего то, как поведёт себя Кусланд этой ночью. А пока девушка размышляла, он косился на оружейную стойку при дверях. Хорошо всё-таки, что андерцы такой догадливый народ, что не скажешь о ферелденском командоре, который на ночь глядя покинул пределы Башни, даже не удосужившись ничем вооружиться. В деревянном каркасе были сложены несколько парных кинжалов и один длинный двуручный меч. Этого хватит, чтобы посносить головы Порождениям Тьмы, которые были не просто близко. Они были совсем рядом. Кусланд это чувствовал нутром, а ещё у него начало покалывать глаза. Это значило, что твари находятся от него на расстоянии менее 50 метров. Плохо. Очень плохо. Хуже было разве что то, что глазницы Стража заполнил рассеянный синий свет, окружённый лёгкой дымкой, которая завитками кружилась возле висков мужчины и постепенно таяла в воздухе. Об этом-то Кусланд и не успел предупредить Белоснежку, которую подобное явление могло серьёзно напугать. Хотя… чем Создатель не шутит? Если Всевышний ещё не заснул у себя на небесах, то, значит, и сейчас будет на стороне командора. В этом-то он уже даже не смел сомневаться.

Этого Кусланд боялся больше всего. То, что молодая принцесса, обладающая столь чутким и храбрым сердцем, вызовется помогать ему в противостоянии Порождениям Тьмы. А ведь до этого всё шло так гладко… Мужчина лишь раздосадовано вздохнул и прикрыл глаза свободной рукой, начиная соображать о том, что ему предстоит сегодня сделать. Усталый мозг, за семь лет закалки кошмарами и бессонницами, даже сейчас не переставал работать в прежнем режиме, однако, начинал раздражать назойливой головной болью, которая была совершенно не к месту в данный момент. Уговаривать Белоснежку отменить своё опрометчивое решение было бесполезным занятием, и Айдан это чувствовал. Всё, что он мог сейчас сделать, так это немного умалить всю строгость её приказа и заставить прислушаться к голосу разума, рупором которого был он сам.

- Послушайте, госпожа, - начал Страж, стараясь придать своему голосу прежнюю мягкость и не выдавать раздражения, по большей части вызываемого близостью тёмных тварей и заставляющего его сорваться с места и ринуться в самую гущу сражения. – Вы наверняка уже понимаете, что это не игрушки. Я верю, что на своём веку Вы нагляделись достаточно битв, но сегодня Вам предстоит столкнуться с совершенно иным. У Порождений Тьмы нет души. У них вообще ничего нет, кроме отвратительной заразы, которую Вы рискуете подхватить. Мне ужасно не хотелось бы, чтобы очередная легенда о Белоснежке окончилась вот так, толком не начавшись.

Он выждал с мгновение, тщательно подбирая слова и думая, как именно можно выкрутиться из этой ситуации, затем решительно кивнул самому и вывел принцессу к той самой оружейной стойке, попутно снимая с неё округлый деревянный щит, отороченный широкой металлической пластиной и снабжённый небольшим конусообразным тараном посередине, и одноручный меч и какого-то дешёвого сплава. Вряд ли такое вооружение подошло к титулу Белоснежки, но Кусланд не придавал в данной ситуации этому никакого значения. На войне, как известно, все средства хороши. У него самого не было даже заострённой палки, чтобы отбиваться от Порождений Тьмы, поэтому ещё одной насущной проблемой стал поиск оружия для Стража. Он прекрасно знал, что время, потраченное для того, чтобы достигнуть башни и взяться за свой любимый меч, может оказаться штрафным для него самого, поэтому, недолго думая, жестом указал принцессе следовать за ним и повёл прочь из трактира к чёрному ходу.

- Боюсь, что разговоры с Вашей лошадью придётся отложить до окончания битвы, - сухо обронил он, отворяя дверь и выпуская Белоснежку на улицу. – Это животное, как и Вы, собственно, может заразиться скверной по неосторожности. Так что пока ей лучше оставаться в стойле.

Ливень, бушевавший в Вейсхаупте с самого прибытия Айдана в крепость, давным-давно сошёл на нет, но даже несмотря на это, слякоть и грязь преобладала на невымощенном заднем дворе. Да чего там дворе… Во всём городе размытые дороги мешали беспрепятственному движению, от чего солдатам приходилось тесниться вдоль них по каменным бордюрам или же спешить на защиту ворот по краю каменных стен. В Вейсхаупте царил привычный Кусланду предвоенный хаос, зрелище, стоящее дорогого во всех смыслах. Всюду суетились вооружённые люди, было слышно лязганье оружия, жужжание заклинаний, боевые кличи командиров и обеспокоенные вскрики мирных жителей, спешивших в свои дома и запиравших ставни и двери. Начиналась очередная долгая ночь, одна из многих, готовая унести жизни Серых Стражей, прекрасно знающих, на что те идут. Их призвание – предотвратить Мор, поэтому они и будут стоять до конца.

- Здесь неподалёку есть кузница, - Кусланд вновь обратился к своей спутнице, окидывая взглядом пространство узкого переулка, в каком они оказались, а затем твёрдо зашагал вперёд, продолжая свою речь на ходу и не особо-то оглядываясь, следует ли за ним принцесса или нет. Сейчас он буквально сгорал изнутри от ненавистного действия скверны, которое постоянно подначивало забыться и впасть в состояние берсерка, готового бросить всё и скорее схватиться за оружие. Подобное случалось со Стражем всё чаще из-за постоянных голодных походов, бессонницы и изнуряющих тренировок. – Думаю, местные позволят мне воспользоваться их доспехами и оружием. Кстати о доспехах, - мужчина обернулся, смеряя взглядом невысокую фигурку Белоснежки, облачённую в странного по меркам ферелденцев покроя платье и накидку, некогда защищавшую её от дождя. – Только не говорите, что собираетесь сражаться в этом.

Сейчас от его прежних манер и вежливости не осталось и следа, потому как нынешний Кусланд, готовящийся к серьёзной битве, разительно отличался от праздного Кусланда, который зачастую оказывался куда приятнее натурой, чем этот сосредоточенный и угрюмый вояка, призванный лишь командовать и рубить головы врагам. На деле он не всегда был таким. Более того – почти никогда. В его правилах не было предаваться подобию гравюр и гобеленов, на которых изображали командиров хмурыми и грубыми людьми, разве что молнии не мечущими из глаз. Кусланд всегда слыл своим неунывающим нравом, отменным юмором и умением поддержать сотоварищей по отряду остроумной шуткой или же ободряющим замечанием. В данный момент всё было по другому. Ответственность за жизнь принцессы не давало ему покоя, ведь случись с ней что непоправимое, Айдан посыпал бы голову пеплом и добровольно ушёл на Глубинные Тропы раньше положенного срока.

В робкой надежде на то, что Белоснежка не станет обижаться на перемены в его облике, он проследовал по вязкой почве, благополучно минуя стройные ряды Стражей, сбивающиеся в небольшие отряды и занимающие позиции, для отражения атаки Порождений Тьмы, до невзрачной хижины с рассохшейся дубовой дверью и без стука вошёл в натопленное жаром кузнечной печи помещение. Короткий стук затворяющейся двери оповестил его о том, что Белоснежка тоже вошла следом за ним. В то время как мабари старательно обнюхивал углы в поисках чего-то ему одному интересного, Кусланд весьма бесцеремонно откинул крышку одного из сундуков и принялся изучать его содержимое. На дне оказалась узкопокройная кольчуга из сильверита, смастерённая на эльфийскую фигуру, которую Страж-командор посчитал подходящей и для Белоснежки, однако, не прервал свои поиски, которые увенчались наибольшим успехом в сторону принцессы, нежели в его самого.

- Это сильверит, - Кусланд аккуратно вручил своей спутнице сверкающую мелкими драгоценными переливами кольчугу, а заодно и крепкий пластинчатый нагрудник и наручи из стали. – Не такой непробиваемый, как драконья чешуя, но всё-таки крепкий материал. А ещё он очень лёгкий. Думаю, что эта красота Вам придётся по вкусу.

Ободряюще улыбнувшись Белоснежке, мужчина покинул кузницу, прихватывая со стола небольшую баночку с краской, предназначенной для мабари и, выпустив пса на крыльцо, сам опустился на него и принялся старательно двумя пальцами разрисовывать морду и бока своего верного друга красной сухой субстанцией, которую, по слухам, мешали с лириумом, чтобы псы были свирепее и удачливее в бою.

Над Вейсхауптом, тем временем, сгущались тучи. Не в прямом смысле, конечно, но тёмная энергетика, исходящая от самой земли, да и от осквернённой орды, наполняла улицы своей тяжестью и смрадом. Всюду горели факелы, кое-где просвистывали стрелы, однако, битва ещё толком не началась. Лишённые командования, Порождения Тьмы наверняка толпились возле городских ворот, насаждали на них, стараясь пробить себе путь на улицы, но гибли под градом стрел Стражей. Кусланд надеялся на то, что всё может ещё обойтись и без его вмешательства, а уж тем более без вмешательства чужеземной правительницы. Он думал, тщательно нанося краску на мягкие ушки скулящего от нетерпения мабари, о том, что в этот раз всё окажется иначе, мерзких тварей будет не слишком много, чтобы держать оборону до восхода солнца, но при этом понимал, что в этом мире есть много неизменных вещей. Таких, как жизнь в Андерфелсе, к примеру. Выжженная земля, тусклое солнце, тяжёлый воздух и отвратительный хрип Порождений Тьмы – вот, что такое жизнь в Андерфелсе. Страж-командор давно привык к этому, но что до Белоснежки? Она в жизни не видела этих существ.

- Вот мы вляпались с тобой, парень, - задумчиво пробормотал Айдан, заканчивая подготовку мабари к бою и крепко целуя пса в массивный лоб. – Ничего. Где наша не пропадала, а? Только смотри, не наглотайся скверны. Дикие Земли слишком далеко, мне попросту будет нечем тебя исцелять.

Мужчина поднялся как раз в тот момент, когда отворилась входная дверь и в проёме появилась Белоснежка, а со стороны дозорной башни раздался сигнал горна, оповещающий о том, что отрядам нужно собраться воедино. К Порождениям Тьмы наверняка прибыл эмиссар, а, быть может, и несколько. Теперь они не будут просто так стучать по тяжёлым воротам, а неумолимой волной хлынут вперёд, собираясь уничтожить всё на своём пути.

- То, что Вам предстоит увидеть, госпожа, - начал Кусланд, внимательно проверяя всё ещё пылающим голубым светом взглядом обмундирование принцессы, - выглядит малоприятно. Надеюсь, что Ваше королевство никогда не посетит такая тварь, какую мы будем рубить сегодня.

Подле входа в кузницу стоял, кем-то столь любезно оставленный на всякий случай, изогнутый и грубо сделанный двуручник с массивной ручкой, который тут же пришёлся по вкусу Стражу-командору. Он осторожно опробовал его, сделав пару взмахов, смерил вес в руке и остался доволен тем, что у него имелось. Конечно, при таком вооружении и обмундировании ему только в поле траву косить, правда, он был слишком «налегке», чтобы выступать против армии вооружённых до зубов головорезов. С другой стороны, он был закалён в бою, чтобы позволить себе такую самонадеянность. Это было вопиюще неправильно, но времени на то, чтобы перевооружаться совсем не осталось, поэтому Страж, махнув своей спутнице в сторону выхода из города, бодро поспешил к нему, перепрыгивая через лужи и на ходу приветствуя рекрутов и товарищей по Ордену.

Порождений Тьмы оказалось немного, всего около пятисот голов под командованием двоих эмиссаров, которые ютились в самой сердцевине орды и были недосягаемы для атакующих их Стражей. Большинство гарлоков и горазда меньшая часть генлоков старательно насаждали на ворота и умирали под ними же, сражённые стрелой или заклинанием, но главной задачей до сих пор оставались командиры отряда.

- Я бы спросил, умеете ли Вы стрелять из лука, будь у меня время, - Кусланд нахмурился, оборачиваясь к Белоснежке. – Но сейчас придётся поступать иначе. Мы зайдём сбоку, из крепости есть другие выходы, к которым мне сейчас придётся Вас отвести.

Взяв на себя ответственность руководить небольшим отрядом ещё непосвящённых рекрутов, к которым Айдан питал какую-то особую и почти отцовскую симпатию, Страж-командор коротко объяснил им план действий, а заодно и представил Белоснежку, рассказав о ней ровно столько, сколько требовалось знать молодым воинам. Среди них была парочка магов-стихийников, несколько эльфов и даже один гном. Этого было достаточно, чтобы подобраться к эмиссарам и хотя бы ранить их, а остальное уже сделают воины, стоящие непосредственно у ворот Вейсхаупта. Переход под стенами крепости прошёл в сосредоточенном молчании, молчал и Кусланд, сжимающий в одной руке факел, а в другой меч.

- Удачи Вам, моя госпожа, - бросил он принцессе, стараясь скрыть слишком явное беспокойство в глазах. – Да направит Вашу руку Создатель.

Круто развернувшись и выбежав на пригорок, Страж высоко вскинул руку с мечом, подавая воинам знак приготовиться к атаке, и ринулся вперёд, буквально вклиниваясь в толпу Порождений Тьмы и выкашивая их ряды острыми взмахами своего двуручника. Факел оказался бесполезным уже при второй попытке обороняться от гарлока, поэтому Кусланд банально запустил горящей деревяшкой в морду чудовища, а сам принялся пробивать себе дорогу к эмиссару, уже готовому сотворить заклинание против атакующих его защитников крепости. Он видел перед собой ужасные лицы Порождений Тьмы, их пустые глаза, зияющие провалами черноты и неумолимой ненависти, слышал их хрип и злобное рычание, чувствовал, как ими движет сила мысли их командира. Говорили, что Серые Стражи могут со временем понимать Зов Древних Богов и даже отвечать на него, но Кусланд был слишком далёк от этого. Всё, что он мог, так это уничтожать тварей физически, а не пытаться их понять и расшифровать мелодию, исходящую из недр земли, где находится в опасном полусне страшный дракон Разикале. Горящие рассеянным голубым пламенем глаза, точные и смертоносные взмахи мечом, ловкость и сила – Страж словно слился со своей сущностью, пропитался всей мощью скверны и был сродни ей – тёмной, губительной и беспощадной. То, что Порождения Тьмы считали источником своей жизни, смешанное с кровью героя Ферелдена, победителя Пятого Мора,
несло сейчас погибель для них.

Однако не всё было у Кусланда так, как говорилось в героических сагах. Хоть он и стремительно отражал атаку за атакой, без устали снося тварям головы и разрубая их пополам мощными взмахами своего оружия, он был беззащитен, равно как и его враги. Он чуть не словил стрелу, когда пытался защитить эльфийку, отвлёкшуюся на чтение заклинания и концентрацию маны, а позже-таки подставил плечо под вражеское оружие, засадившее острый клин глубоко в его плоть. Мужчина зашипел от боли и обиды за то, что его левая рука больше не могла так же крепко держать оружие, как раньше, поэтому ему пришлось довольно неуклюже отбиваться, разя тяжелым мечом куда меньше врагов, нежели раньше. Пропустив вперёд себя парочку вооружённых щитом и мечом воинов, он отдалился от толчеи Порождений Тьмы, морщась и пытаясь самостоятельно извлечь проклятую стрелу из перебитого сустава. Конечно, он понимал, что без вмешательства умелого лекаря тут нельзя обойтись и своими стараниями он сделает себе только хуже, но действовать разумно ему мешало одно – Белоснежке приходилось сейчас сражаться практически в одиночку со свирепыми тварями. Она держалась молодцом, но Кусланд, взявший на себя обязанность опекать чужестранку, не мог позволить себе малодушно страдать из-за такой несерьёзной раны.

Решение пришло почти сразу же. Бросив на поле брани тяжёлое оружие, Страж подобрал с трупа одного из гарлоков небольшой и уродливо выкованный меч. Он был достаточно лёгким, чтобы справляться с ним одной рукой, поэтому, вооружившись острым куском металла, Кусланд поспешил на помощь принцессе. Ноющая боль в плече не давала как следует сосредоточиться, но мужчина довольно быстро наплевал на неё, взяв на себя обязанности отражающего удары, а не атакующего. Стражи-таки добрались до эмиссара и обезглавили его, а их негласный командир в это время прорвал кольцо сопротивления и двинулся дальше в молчаливом и сосредоточенном спокойствии. Вскоре они объединились – уцелевшие эльфы, воины и Кусланд с Белоснежкой, а немногим позже протрубил горн, возвещающий о том, что битва окончена, все эмиссары повержены, и воины, сражавшиеся вне стен, могут отправляться обратно в крепость.

Трудно описать то, что чувствовал Айдан в тот момент. Его, голодного, измождённого и раненного, хватило лишь на то, чтобы радостно прокричать во славу Серым Стражам пару слов на эльфийском, затем довольно брезгливо отбросить гарлочий меч в сторону и, наконец, обратиться к Белоснежке, столь блестяще поведшей себя в этой короткой, но внушительной битве.

- Думаю, из Вас бы вышел отличный Серый Страж, - усмехнулся он, вытирая с лица грязь и кровь, а заодно начиная чувствовать, как сильно у него ноют обе руки и подкашиваются колени. Стрела, которая уже начинала надоедать своим присутствием, привлекла внимание эльфийской целительницы, но Кусланд лишь отмахнулся, оставляя своё лечение на «потом». Сейчас надлежало вернуться к мирной жизни, поэтому Страж, превозмогая усталость и отбирающую остаток сил боль, повёл свой отряд обратно в Вейсхаупт.

- Мы давно привыкли к такому, - просипел он, снова морщась и пропуская Белоснежку впереди себя, - надеюсь, что Вам привыкать к этому не придётся.

Кусланду оставалось всего ничего: отвести принцессу в уготовленную ей комнату, отдать мабари в заботливые руки целителей, справиться о потерях и, наконец, позаботиться о себе самом; как его ноги совершенно некстати подкосились, и мужчина пошатнулся, тут же хватаясь свободной рукой за крылечную опору одного из домов.

- Всё в порядке, я живой, - как можно бодрее оповестил он своих спутников, однако, не преминул грузно опуститься на то самое крыльцо и сосредоточенно зажмуриться, словно пытаясь мысленно унять боль в руках. Кажется, их путь до башни прервался на неопределённый срок.

Отредактировано Aedan Cousland (25-06-2013 04:28:31)