- Будь со мной! Моя счастливица! Душа моя! Мы заживем с тобой, как прежде никто. Славно заживем, говорю тебе!
- Но сэр... как же Джанет?
Больно. На руках остаются полоски от пальцев, которые так крепко держат.
- Она не помешает. Не помешает. Я все расскажу ей! Она должна знать, она поймет! Мы ведь любим друг друга!
Скрип двери. Голубые глаза не ребенка, но юноши...
- Нет...

Эта была жизнь, которую Катрина праживала снова и снова. Не жизнь вовсе, но жалкое существование. Неуспокоенная душа. Одинокая в этом доме. Таком дорогом и любимом. Девушка была нигде и везде сразу. Бледный отсветом на стекле, померещевшейся тенью в зеркале, прохладой ночи и теплом дня. Столько времени она обитает в этом поместье, что каждая вещь пропиталась ее сутью. Каждая вещь сохранила в себе кучек ее самой. И ежели бы кто-то когда-то захотел уничтожить любую из вещей, хранившуюся в этом доме, она бы не дала. Сколько лет она уже здесь? Казалось бы, еще вчера она смотрела в карие глаза этого человека. Николас. Великолепный, статный. Такой взрослый. А кто она? Совсем ему не ровня ни по статусу, ни по возрасту. Думал ли он тогда об этом? Думал ли, когда покушался на ее честь? Вовсе нет. Им всегда движила страсть. Увы, жена не могла дать того, что он хотел, имея на руках двоих детей и болезнь при себе.
Вспышка света.
Протяжный стон.

- Катрина, душа моя... - разносится по всему дому тихо, каким-то еле различимым звуком.

- Прекрати, - обрывает девушка со светлыми волосами, притаившись в одной из спален поместья. Ее взор добрый, но холодный. Взгляд, несущий смерть и смерть де собой представляющий. - Ты не имеешь право говорить за него.
Лишь мерцание света подтверждает, что ее невидимый собеседник услышал эти слова.
Она зла. И она чувствует это. Но как же она устала. Сколько лет прошло? И все это время маяться без сна и покоя, изучать и без того знакомый до каждой последней скрипящей половицы дом.

Но вот... что это? Отворилась дверь. Всего одно мерцание, и девушка уже отражением своим появилась в стекле старинного серванта, что стоял в холле.
- У нас гости... - с каким-то маньяческим лукавством слышится изнутри. Но девушка знает, гости не услышат Его. Гости, возможно, не услышат и ее. Странная ситуация. «Но бедная, дорогая! Беги отсюда! Беги прочь!» - раздается в мыслях заточенной души.
В поместье входит дама с саквояжем. Молодая. Чудесная на лицо. «Ему понравится...». Она знает, что отовсюду за ней наблюдает прежний владелец дома. Как тяжело ей пришлось прежде. Как сложен был выбор, который несомненно и привел ко всему этому. Ее любовь всех погубила...

Несколько лет назад все было иначе. Все было по-другому... Катрина жила в поместье как прислуга, но к ней всегда относились как к члену семьи. Она, такая юная, только расцвела невинной красотой. Всего на год младше Тома — старшего сына четы Харди. В ее обязанности входило смотреть за самым юным членом этой семьи — маленький мальчиком Дэниэлом, поскольку сама мать была больна и не находила в себе силы присматривать и ухаживать за ребенком. Как много времени Катрина проводила с Дэни. Но не меньше она проводила и с  Томом. Он был очарован ее красотой. А она не замечала. Не понимала юная девушка этих взглядов, этого восхищения собой. Слишком далеко была от всего этого. Не понимала она так же, что очаровала собой не только сына, но и главу четы Харди — Николаса. Насколько, что он, будучи уже более опытным, позволил себе нахально приставать к девушке. Но ты старалась держаться в стороне. Нет, никогда он ей не нравился. Ведь он — не Том. Но что было поделать бедной девушки, которая бы не выжила, если бы семья прогнала ее прочь? Что вообще можно было поделать, если глава семьи тебе угрожал?

Как все запутано было тогда. Но для каждого из этого дома закончилось трагично. Благо, юного Дэниэла тогда увезли к тетушке. Как он там сейчас? Многим лучше, чем гостья этого поместья. Разве никто ей не сказал, как этом месте все заканчивают? Из поместья прежде никто не уезжал. Оно не отпускает. ОН. Он не отпускает из поместья. Никого. И эта русая девушка, бледный призрак, являвшийся каждому из гостей, не была исключением. Она лишь была тем, кто мог спасти. Но разве живого уговоришь в том, что призрак желает тебе блага?

Снова спальня. Тихий сон. Кажется, ничто не может потревожить покой приезжей. Но это уже началось... Юная Катрин всегда так хотела, чтобы пусть не она, но хоть кто-то был свободен от этого душегубца.
- Элизабет... - раздается тихий шепот. Как много сил тратиться призраком, когда он пытается контактировать с живым человеком. Особенно слаб в этом смысле тот, кто сам не губил души. Тому, другому призраку, это сделать куда проще. Сколько девушек он убил вместе с их спутниками. И с каждым разом становился сильнее. Но она, бедная юная Катрин. Юная и уже такая мертвая... Ей было сложнее всего — прорваться сквозь эту тонкую грань между двумя мирами и оставить послание. Одна, два... сколько получится — лишь бы попытаться спасти еще одну невинную жизнь.