Представьте свой самый страшный ночной кошмар. Помножьте его на самого себя, приправьте парочкой жутких сказок, ну и еще нервным тиком. Но даже тогда вы не получите того ощущения с каким я проснулся. Словно вынырнул из глубокой пучины, вдохнул едкий воздух и едва не отдал концы снова. До сих пор, просыпаясь каждый день, я вспоминаю то, первое, ощущение и пытаюсь понять отчего все было так. Да и как вообще все ТАК получилось? Мне бы посоветоваться с каким-нибудь лекарем и попытаться понять не схожу ли я с ума, вот только шагать за порог у меня нет никакого желания. Пока что, я посижу в этих уютных покоях, попытаюсь... понять.
Это было странно. Открыть глаза и увидеть склонившуюся надо мной Моргану. Ощущения были такими будто я слег с тяжелой лихорадкой, а теперь, наконец, иду на поправку. Тело затекло, было душно, хотелось подняться, размять ноги, увидеть солнце. И это сделал: сел в постели, улыбнувшись своей сестре, а потом чуть не пробил стену в изголовье кровати, когда огляделся вокруг. Странная комната вокруг, набитая странной мебелью, Моргана в не менее странной одежде. Глупый вопрос - где я - так и не сорвался с губ. Не Камелот, не мой мир... и, кажется, даже не мое время. Происки магии? Да, так я и решил в первый момент. Сколько волшебников по всему Альбиону желали зла моему отцу? Сотни. А что может быть большим злом, чем лишить короля его детей? Правильно - ничего. Вот и пришло мне в голову, что нас с Морганой забросили в какой-то другой мир, заперли тут, а значит надо выбираться. Мою бурную активность сестра еле остановила. Первым пострадал будильник. Ну да, не стоило так горячиться и расплющивать его мечом, подвернувшимся под руку. Но и внезапно трезвонить над ухом  его тоже никто не просил.
А потом понемногу все начало вставать на свои места. Моргана объяснила. Это был долгий сон, результат заклятия, поразившего меня. И теперь я вернулся. Мир прошел долгие годы преображений, Альбион стал другим. Слишком другим. Цифра, которую назвала сестра и которая исчисляла годы, проведенные мной во сне, чуть не довела меня до инфаркта. Я, конечно, люблю поспать, но обычно до обеда, а не до наступления новой эпохи! Но все же, принц не сдается так просто. Если судьба решила испытать меня таким образом, то без боя я точно не сдамся. Буду адаптироваться, по мере своих возможностей.
Столько странных вещей я еще в жизни не встречал. Странные белые уборные, уносящие хм... отходы в неведомые дали, свет без свечей, печь, в которой не горит огонь и которой не нужны дрова... устройства, из которых доносится голос собеседника, хотя сам он где-то далеко. Пугающе до колик и пропажи аппетита. Нет, снова вру, аппетит был зверский. А не ел несколько столетий. И даже не исхудал. Странно. Все это было очень и очень странно. Магия витала в воздухе вокруг меня, как всегда неосязаемая, но ощутимая. И эти двое, что приходят в дом моей сестры - Моргауза и Мордред. Мальчишка, которого я когда-то спас, сильно выросший, возмужавший, обретший магический дар, и ведьма, которая принесла мне одни проблемы. Что общего может быть у них с моей сестрой, которая никогда не жаловала магию? Да, она не была ее противницей, но и не садила за один стол друидов и... нормальных людей! О Жрицах старой религии я вообще молчу! Немыслимо! Чего мне стоило сдержать себя, когда я обнаружил эту светловолосую фурию в главной зале дома Морганы. Она настроила меня против отца, она похитила мою сестру... Но мне пришлось мириться с этим. Моргана просила. А я не мог ей отказать. Да и мы оказались в одной лодке: в чужом времени, хранящие память о старом добром Камелоте.
Я скучал по дому. Невыносимо сильно скучал по тихим темным коридорам замка, по зеленым лесам, в которых можно было охотиться, по слугам, в конце концов. Мерлин... Его отсутствие выбило меня из колеи в первый же день, когда эта назойливая лопоухая физиономия не предстала передо мной с утра пораньше. Я успел привязаться к этому мальчишке, не умеющему толково выполнять приказы, пропадающему в таверне, когда больше всего нужен. Никудышный слуга, но хороший друг. Я скучал по отцу, не понимая, почему именно я проснулся, а его нет... Это не давало покоя. Нестыковки во всем, что происходило.
И это странное ощущение. Я просыпался с ним каждый божий день. И сейчас, уже второй час лежа в постели, глядя в потолок стеклянным взором, я вспоминал сон, который мне приснился. Я видел Моргану... Не удивительно, конечно, в последнее время она часто мне снится. Но эта Моргана была бледной, злой, в темных одеждах и с темными помыслами. Я видел ее презрение в глазах, занесенный клинок в руках... И в ушах стоял крик, голос, зовущий меня по имени, предостерегающий... Голос Мерлина... Я размышлял над такими снами часами, благо сестра считала, что я как и прежде люблю поспать до обеда. У меня было время подумать. Сны менялись, смысл перетекал из одного в другое. Они были так странно реалистичны, что порой казались шуткой сознания, будто бы воспоминаниями. Но этого не было со мной. Моргана никогда не причиняла мне зла, никогда не желала этого. Моя возлюбленная сестра так же дорожила мной, как и я ею. Ничто не могло этого изменить. Никогда. Успокаиваясь этой мыслью, я поднимался с постели.
Вот и сейчас, свесив ноги с края кровати, несколько мгновений я смотрел в зеркало напротив. Мне кажется, что я постарел... Может быть сон так сказался на мне, но я не выгляжу на свои двадцать пять. Это сведет меня с ума. Сознание цепляется за каждую странность, но я не могу найти им объяснения. Я отметаю их прочь, наслаждаясь тем, что имею. В конце концов, грех ли жаловаться? Вокруг меня новый неизведанный мир, полный чудес (правда, я еще не определился хорошо это или плохо), рядом любимая сестра, которая готова вытерпеть любые мои причуды... Все, как раньше. Почти. Натягиваю штаны из легкой мягкой ткани (вот бы в нашу бытность такие, а то натирал все самые невероятные места жестким холщовым материалом), залезаю в... как ее... да, футболку, и направляюсь в уборную. Сначала путался в кранах, а теперь уже привык. Вода течет по трубам и попадает в кран. Теперь не нужно ходить к колодцу, чтобы ее добыть. А нагревается она в... вот же черт... котельной! Да, точно! Я стараюсь повторять себе каждый день то, что узнал, чтобы не забыть случайно. И зубная паста - приятно мятная. Все хорошо и радужно, хоть появление единорога жди! Вот только в зеркале помятая и заспанная физиономия с легкой щетиной. Попросил Моргану добыть мне лезвие, но она принесла странно жужжащий прибор. Пока не рискнул притронуться, авось себе голову отрежу.
Из кухни доносится приятный запах свежей стряпни. Удивительно, что Моргана готовит сама. Никогда бы не подумал, что она такая мастерица. Но моя леди настоящая умница. Она так быстро во всем разбирается, так терпеливо все мне объясняет. Я понимаю, каких трудов ей это стоит. И ценю... Жаль только отплатить пока ничем не могу. Останавливаюсь в дверях комнаты, глядя на сестру, стоящую ко мне спиной. Какая же все-таки она... царственная: высокая, стройная, с этой вечно прямой осанкой, темным шелком волос, сейчас собранных в косу, в этом длинном платье, пусть и простого покроя, но так ее украшающего. В Камелоте не было женщины прекраснее Морганы. И никогда не будет во всем Альбионе. Может быть, я дурак что так и не позволил себе рассказать ей правды? О том, что по-черному ревновал на турнирах, не желал ею делиться. И все мое бахвальство было лишь для того, чтобы быть лучшим в ее глазах. Нет, все правильно. Она моя сестра. Пусть не по крови. Пусть кому угодно не будет до этого дела. Но я знаю ее с детства. И всегда был ей лишь добрым другом.
Заглядевшись, я не сразу слышу ритмичный мотив, разносящийся по кухне. А потом перевожу взгляд в сторону, улавливая откуда доносится странная музыка. Челюсть резко ухает вниз, рискуя проломить пол и свалиться к соседям...
- Как... - я смотрю на движущуюся картинку в прямоугольном черном ящике, - Почему она голая? - нет, ну не совсем голая, конечно, но эта мулатка явно себе слишком много позволяет! Да ее бы в колодки за подобную вольность! - И что она делает в нашем доме? Она фэйри? Такая маленькая... как она туда влезла? Еще и с такой компанией? - вопросы как всегда сыплются из меня, как из рога изобилия и я не сразу понимаю, что Моргана что-то спросила, - Блинчики? - по стеночке я обхожу жуткий черный ящик, цепляю локтем какой-то прибор... С легким писком он включается, а внутри начинают двигаться острые лезвия, которые явно могут отрубить мне руку по локоть, да перемолоть. Шарахаюсь в сторону, цепляюсь за стул, да и грохаюсь с ним на пол. - Да, буду. С добрым утром, Моргана, - ничего не сказать, выход на пять баллов. Еще глупее я наверное за всю жизнь не выглядел.

Хихикает... А я, как дурак, смотрю на эту Моргану и улыбаюсь, хоть и чувствую себя последним идиотом, умудрившимся так глупо растянуться на полу. Ведь надо было привыкнуть за прошедшую неделю, что в этом мире все странно, необычно и не шарахаться от каждой вещи. Но привычки, росшие во мне двадцать с лишком лет моей жизни, вдолбились в голову так прочно, что я до сих пор хожу по дому, боясь напороться на какую-нибудь смертельную ловушку. И не только от современных приборов, как их зовет сестра. В этом доме бывают двое волшебников, а от них точно добра не жди. Особенно от Моргаузы. Мордред представляет собой вполне вменяемого парня, полностью скинув с моих плеч груз его спасения. Ведь тогда я должен был поступить так, как велит отец, должен был выдать друида, но поверил, что он еще ребенок, который вырастет и не пойдет чинить беспредел направо и налево. А потом терзался мыслью не зря ли я все это сделал? Что, если я выпустил в мир еще одного монстра, который потом мне аукнется? Нет, Мордред оправдал мои надежды. И слава богу. А вот от Моргаузы безостановочно я жду подвоха. Как-то проверено временем, что ни один обладатель магии не может сосуществовать рядом со мной, не попытавшись убить меня с десяток раз. Поэтому приходится быть в состоянии вечной бдительности. И все равно, оказываться вот в таком неловком положении.
Сестра бросает свои дела, направляясь ко мне, походя выключает жужжащую машинку с адскими лезвиями, и протягивает мне руку. Я бы поднялся сам, честное слово. Легкое падение, пусть и на пару со стулом, не способно лишить меня остатков здоровья, да и гордости. Но сейчас предпочитаю засунуть свою гордость и самолюбие куда подальше. Потому что за последнюю неделю это, наверное, третий раз, когда я могу коснуться сестры. Вот так - имея на это абсолютно логичное оправдание. Мне ведь казалось, что все эти ребяческие чувства, нежелание делить ее с кем-то, делать для нее все и завоевывать мир в ее честь, остались где-то на пороге моих двадцати лет. А вот оно как...
Потому что сложно не думать о сестре, когда вот она - рядом. Стоит и улыбается, протягивает мне свою тонкую изящную ладонь, чтобы помочь подняться. Потому что весь Альбион, который я знал, остался в прошлом, а все, кто мог меня осудить за мои чувства к сестре давно превратились в прах. И эти мысли гложат меня, как древесные жуки изголовье моей старой кровати. И я принимаю ее руку, осторожно касаясь теплых пальцев, сжимая их в своей большой ладони. Опираюсь свободной рукой о пол, чтобы не давить всем весом на Моргану, и встаю на ноги, отряхивая одежду.
- Все в порядке, - и хочется удержать ее, постоять вот так мгновение, вспомнить каково это - спокойно держать ее ладонь в своей. Ведь когда-то мы не боялись показывать заботу друг о друге. Но ее ладонь выскальзывает из моих пальцев, заставляя меня удрученно поджать губы. А может быть у нее кто-то есть? Если так, то восставший из почти мертвых брат не имеет никакого права вмешиваться в ее судьбу. Она сама всегда строила свое будущее, никому не позволяла собой руководить. Запах горелого достигает носа, и я оглядываюсь на плиту, где первый блин выходит даже не комом, а угольной кучкой. И все по моей вине: если бы не этот глупый спектакль с падением и переполохом, то ее блюдо не испортилось. Однозначно, хватит быть нюней, который боится тележного скрипа. Принц Камелота возвращается, пиная впереди себя собственную храбрость. Отныне ко всем новшествам буду относиться со спокойствием прикроватной тумбы. Моргана спешит к плите, но не оставляет меня без дела. Накрыть на стол?
На какое-то мгновение я едва поворачиваюсь к двери кухни, страстно желая, чтобы сейчас за ней раздались быстрые шаги, чтобы в комнату вошел темноволосый парнишка, которого и слугой-то не назовешь, но который всегда оказывался рядом, когда был нужен. Моргана, наверное, тоже была бы рада Мерлину.
- Конечно, раз уж Мерлина нет, - задумчиво отвечаю я, проходя к шкафу и вынимая из него тарелки. Хоть в чем-то я не кажусь дурачком.
Расставляю приборы по столу, искоса наблюдая за сестрой, которая возится с тестом и сковородой. Ловко у нее выходит, не скажешь, что она когда-то была воспитанницей короля, не слишком привыкшей выполнять какую-то работу самой. Она быстро учится, всегда была талантливой. Во всем, начиная от танцев и заканчивая фехтованием. Пару раз даже меня уделывала. Только никому об этом узнать не доведется. Я уж точно буду открещиваться всеми правдами и неправдами. Ставлю последнюю тарелку на стол, прислоняюсь к нему спиной, скрестив руки на груди. И просто наблюдаю некоторое время. Никогда не было между нами такой... семейной идиллии что ли. Я не знаю уклада современного общества, но это так похоже на семью, когда женщина готовит своему мужчине завтрак, а он помогает ей по мере возможностей. Заманчиво. И так недопустимо. Брат и сестра, готовящиеся завтракать - вот так правильно. Хватит об этом думать, хватит метаться. Ненавижу собственную неопределенность и дурную способность менять свое мнение спустя время. Сказал - отрезал. Так любил говорить отец. Ну и отрезал он в прямом или переносном смысле.
Наконец, присаживаюсь на стул, чтобы не смущать сестру своим пристальным вниманием. Улыбаюсь, когда она наливает в мой бокал сок, кладет еду на тарелку. Выглядит аппетитно, а пахнет еще лучше. Интересно, этот зверский аппетит пропадет рано или поздно? Надоело смотреть на еду, как на свое спасение.
- Можно и трапезу начать, - ловлю себя на слове, прикидывая, что сейчас вряд ли так изъясняются. Жутко представить, что будет в тот день, когда Моргана решит, наконец, что мне можно выйти наружу. Я наблюдаю за внешним миром в окно своей комнаты, но пока не более того, - То есть приятного аппетита.
Сжевываю по-быстрому первый блин, запиваю... И слушаю ее объяснение, глядя на черный экран, где недавно плясала темнокожая девушка. Такая же темнокожая, как Гвиневра - служанка Морганы, которой так же нет с нами. Вилка замирает у меня в руке, а я так и таращусь в черную поверхность. Словно призрак в памяти - девушка в лиловом платье по правую руку от меня, подливающая вино в мой кубок. Которую я касаюсь нежным взглядом, ладонь которой ловлю своей рукой... Моргаю, пытаюсь не потерять нить повествования сестры. Ага, водопровод... Киваю ей, впитывая информацию. Стоит завести себе блокнот, чтобы записывать все, что рассказывает сестра, а потом повторять, узнавать что-то новое из книг. Да, я же хотел попросить ее принести мне несколько книжек. А теперь наверное, можно и попросить вот такой вот телевизор.
- И ты можешь узнавать новости со всего мира благодаря этому... телевизору? - я отпиваю из бокала, - Удобно. В Камелот бы такое, а-то больно гонцы нерасторопные создания, - я стараюсь улыбаться сестре, как ни в чем не бывало, но видение не дает мне покоя. Раньше такое случалось только во сне, когда приходили образы, которых быть не могло. И это еще можно было списать на фантазию и мою тоску по родному времени. Но вот так - среди бела дня... Нет, Гвен никогда не была моей возлюбленной, я никогда не вел себя так с ней. Просто ошибка. Просто шутки магии, которая не до конца отцепилась от меня после заклятия сна. Да, так и есть.
- Это очень вкусно, Моргана. Не знал, что ты так хорошо готовишь, - мне жаль, что она сидит по другую сторону стола. Старая привычка - она всегда была напротив меня за обедами - и сейчас я расставил тарелки точно так же, - Когда ты покажешь мне как изменился Альбион? - хоть и несколько побаиваюсь, но я хочу выйти прочь из этих стен, вдохнуть свежий воздух, пройтись по полям своего родного королевства. Все могло измениться, но поля-то остались!

Мерлин мертв... Я вижу, как на ее лице отражается скорбь по данному факту, но мое собственное сердце до боли сжимается в груди. Я не понимаю этой реакции. Да, Мерлин был моим личным слугой, мы успели пройти некоторые каверзы судьбы, вроде бы несколько сблизиться, но не настолько, чтобы я безумно скучал по этому пареньку, проснувшись спустя пятнадцать веков. Может быть все дело в том, что я привык заботиться о своих подданных, настолько сильно чувствовал груз ответственности, что гибель Мерлина казалась мне невосполнимой утратой. Отговорка тянула на суровую двойку, но мне было легче признать это, чем то, что я раз по пятьдесят за день думал о том, что Мерлин тоже должен быть здесь. Эта привязанность казалась мне жутко странной. Я хотел от нее избавиться, но не получалось. Чем дольше стараешься забыть, тем больше помнишь. И эта странная печаль наводняла меня всякий раз, когда что-то в новом мире напоминало мне о Мерлине. Начиналось это обычно с утра, когда сознание подкидывало воспоминание о брюнете, принесшем только вычищенные сапоги. И так целый день: Мерлин должен был быть тут, принести вот то, сделать вот это... Как будто мое собственное сознание не желало отпускать память о мальчишке. Но я должен. Я же вижу, как это причиняет боль моей Моргане. Я не хочу, чтобы она печалилась. Я должен думать о том, что Мерлин скорее всего прожил долгую жизнь, полную глупостей, которые он обычно совершал, встретил девушку, принявшую его со всеми причудами и нелепостями, наклепал кучу таких же нерасторопных малышей и умер в окружении толпы родственников, которые всем сердцем любили своего нелепого деда. Так, наверное, проще будет отпустить. Если смириться с мыслью, что именно так должна была пройти  и моя жизнь.
Она так смущается... Опускает глаза, пряча от меня взор. Часто ли я хвалил ее за что-то в прошлом? Много ли раз говорил насколько она талантлива? И не упомню. Я переживал за нее, заботился о ней, подбадривал, когда в этом была необходимость. Но я всегда был не силен в словах, в том, как красиво складывать их в предложения. Поэтому участь короля меня нередко доводила до нервной дрожи в коленках. Выступать с какой-нибудь вдохновляющей речью перед толпой подданных? Лучше утопите меня сразу. Я никогда этого не умел. Всегда прятался за отца и короткое "присоединяюсь к вышесказанному". Закусываю губу, забираясь ложкой в банку с джемом. По пальцам проходит легкая дрожь. Я настороженно оглядываюсь, боясь увидеть рядышком еще одно проявление моей больной фантазии. Но нет, пусто. Зато я слышу... Слышу свой собственный голос, произносящий уверенные слова, идущие от самого сердца. "Сюда! Присоединяйтесь ко мне. Этот стол принадлежал древним королям Камелота. Круглый стол позволял всем быть на равных... Без вклада каждого из нас мы бы не были здесь сейчас. Мой отец томится в темнице слишком долго, Я собираюсь освободить его. Есть ли за этим столом кто-то, кто пойдет со мной?"... Я никогда не говорил этого, никогда не был таким уверенным в своих словах, никогда не видел Круглого стола и никогда не собирал за ним никого. Это бред. И этот бред пугает меня. Это сведет меня с ума... Не воспоминания прошлого, не реальность настоящего. Что это? Воспаленный разум, пытающийся подсунуть то, чего не было? Выдать за чистую монету? Ведь не могу же я не помнить чего-то из своей жизни.
Моргана... Моя добрая Моргана отвлекает от раздумий, отгоняет прочь всякие сомнения и лишние помыслы. Всегда была моим личным зеленоглазым спасением. В детстве, когда я коротал с ней ночи без сна, защищаясь от монстров, которые жили под кроватью. В юношестве, когда я томился какой-нибудь душевной болью - она приходила и всегда понимала меня. И сейчас один ее голос возвращает меня в реальность. Должен ли я подумать над тем, что видится и слышится мне? Не мудрено, что такое происходит после моего продолжительного сна. Разум ведь очень сложная вещь. А может это проделки Моргаузы. Это в ее духе - поиздеваться надо мной.
- Я понимаю. Каждое утро я смотрю в окно, глядя на людей, которые ведут себя не так, как в прошлом, на автомобили, которых не должно быть... Это пугающе, но удивительно. И я бы действительно хотел узнать свой Альбион снова. Пусть я уже не наследный принц, но... это моя обязанность, - да, я так решил. Потому что прятаться - не в моем стиле. Я встречаю опасности лицом к лицу, как подобает настоящему рыцарю. Я не прячусь за стенами, не трясусь в углу, ожидая, когда все изменится. Потому что не изменится. Вот она  - моя реальность. Изменившийся мир и я должен его познать. Иначе - это не жизнь.
- Хорошо, спасибо еще раз, - поднимаюсь с места, в последний момент опомнившись и подхватив грязную посуду, чтобы поставить ее в раковину. Так непривычно исполнять все эти обязанности самому. Раньше был целый гурт слуг, готовых примчаться по одной единственной просьбе. Теперь есть лишь я и Моргана. И нагружать ее лишними действиями - негоже. Еще бы и вымыл все это, если бы не боялся, что она внезапно передумает куда-либо идти. Так что я быстро возвращаюсь в свою комнату, принимаясь копаться в вещах. Уж не знаю, как Моргана угадала с размером, но вся одежда сидит на мне как влитая. Выбираю светлый джемпер... хм... как же их... джинсы! Точно, до чего же странное название для предмета гардероба. Хвала господу, не запутался в шнурках, иначе бы это было совершенно по-детски. И, накинув сверху черную куртку из кожи, вернулся в прихожую.
- Моргана? - ей, наверное, нужно на сборы несколько больше времени. Я присел на тумбу, скрестив руки на груди и прислушиваясь к жизни снаружи. Гудки автомобилей, голоса людей. Когда-то я был известным человеком, которое не пропускали мимо без улыбки, кивка, раболепия - чего угодно. Теперь я просто один из толпы. Да и скорее всего буду для них выглядеть как блаженный - немного сумасшедший и придурковатый. Совсем как Мерлин.
Легкие шаги заставляют меня обернуться. Вот и моя сестра. И пусть она не одевает уже те невероятные платья, которые подчеркивали ее красоту, но даже в современной одежде она так же красива. И так же величественна. Эту гордую стать ничто не сможет скрыть.
- На самом деле, если ты не хочешь - мы можем не идти. Просто я устал прятать от мира в тесной комнате. Мне придется однажды познакомиться с тем, что ждет снаружи. Иначе, как я буду жить? - поднимаюсь, расправив плечи и гордо подняв подбородок, словно снаружи меня может ждать моя свита, - Идем? - я протягиваю ей раскрытую ладонь, ожидая когда она вложит в нее свои тонкие пальчики. Просто понимаю, что на первых порах лучше держаться вместе. Чтобы я ненароком не влип в какую-нибудь неурядицу. И чтобы никто в этом жестоком незнакомом мире не причинил ей вреда. Хоть что-то осталось неизменным - я не позволю никому тронуть Моргану.

У нее холодные руки. Очень холодные. Такие бывают у покойников. Или у тех, кто очень чего-то боится. Чего ей страшиться? Моя Моргана всегда хотела казаться смелее, чем была на самом деле. Она умело прятала свой испуга за маской истинной леди, которая никогда и никому не покажет себя с неподобающей стороны. Она такая… Но я научился видеть ее насквозь, узнавать каждое выражение лица, каждый скрытый жест. Или вот эти ледяные руки. Так ведь было всякий раз, когда мы стояли на балконе замка, глядя вниз на разложенный костер, возведенную виселицу или еще что-то… В такие моменты она хваталась за мою ладонь вот такими ледяными руками. Она боялась, но стояла и смотрела. Потому что из этого состояла наша жизнь – из правосудия над теми, кто должен заплатить за нарушения. Не спорю, часто отец ошибался в своих решениях, часто выносил приговор тем, кто не был воистину виновен. Но ведь все мы не без греха, не идеальны. Я утешал себя этой мыслью. Да и тем, что Утер Пендрагон всегда старался сделать все во благо своего королевства, чтобы защитить его. Ведь казнь – это не только убийство. Это способ показать остальным, что за преступлениями следует наказание. Пусть лучше боятся, чем будут чувствовать себя безнаказанными.
Но чего ей бояться сейчас? Нового мира, который таится за дверями ее дома? Она могла уже привыкнуть к нему. Мы никогда не обсуждали, сколько она уже пробыла здесь в одиночестве, до того, как нашла Моргаузу и Мордреда. Да… в тот день, когда мы спасали мальчика-друида, у нее были точно такие же руки. Она боялась попасться, боялась, что Утер узнает. И все же – это не дает покоя. Ее страх, который холодит мне ладонь. Я сжимаю ее чуть крепче, словно стараясь показать, что она одинока. Я рядом и смогу защитить ее от всего, что не встанет на нашем пути. Да уж, смешно. Поэтому не произношу вслух, не пытаюсь умолить ее страх. Потому что смешно слышать подобное от человека, который боится движущейся картинки в телевизоре. Я не должен страшиться. Я ведь умею делать также, как и она – прятать свой страх. Иначе бы ни разу не вышел ни против одного рыцаря на турнире. Я хвалился своим талантом воина, но все же всегда боялся. Не проиграть, а пасть в глазах отца, в глазах сотен людей, которые должны верить в то, что их принц – лучший во всем. Я старался быть достойным сыном своего отца. Получалось… Хотя иногда я совершал ошибки. «Я откажусь от права на трон!» Снова голос гремит в ушах, а я игнорирую его. Шагаю прочь из квартиры, наблюдая за тем, как Моргана проворачивает ключи в замке. Зачем объясняет? Я улыбаюсь. У нее просто сложилась уже такая привычка – рассказывать мне каждое свое действие с пояснениями. Ведь в Камелоте тоже были замки. Несколько иные. Но все же я понимаю принцип того, что она делает. Пожалуй ей нужен отдых. От моих многочисленных вопросов и собственных многочисленных ответов. Сейчас мы просто выйдем на улицу, чтобы пройтись. Я не буду спрашивать. Буду запоминать то, что мне не понятно. А потом узнаю. Сам, по телевизору, спрошу Мордреда… А может настолько отчаюсь, что попрошу совета у Моргаузы. Я ведь замечаю, что… не смотря на то, что эта женщина совершила, сейчас они с Морганой достаточно дружны. Этого не скрыть за сухими именами, как они друг друга зовут. Я вижу взгляды, даже переглядывания, когда сестра принимает какое-то решение, будто бы молча советуясь с блондинкой-ведьмой. Это жутко. Я страшусь, что она наставит Моргану на неправильный путь. Но пока что молчу… Всему свое время. Как бы мне не дождаться того момента, когда будет поздно что-то менять.
И снова, я тяну руку, чтобы принять ее ладонь. Странно. Мы никогда не ходили в Камелоте вот так. Всегда я брал ее под руку, как истинную леди. Только в детстве мы могли бегать по длинным широким коридорам, по большим залам, взявшись за руки и снося на пути слуг. Сейчас все изменилось. Мы выросли. И такие жесты стали несколько… двусмысленными. Но кому теперь какое дело? Она. Моя. Сестра. Я должен зарубить себе это на носу. Не к месту такие мысли. Мне нужно освоиться, а потом размышлять о том, что объединяет и объединяло меня и Моргану. Я и так ей обуза.
Ступени не такие широкие, как были в родном замке. Да и сам лестничный пролет достаточно узкий, чтобы мы могли спокойно ступать бок о бок друг с другом. Поэтому я иду чуть впереди, страхуя ее. Когда-то тоже так делал. Длинные платья Морганы часто играли злую шутку, путаясь в ее ногах. Я спасал ее от падений, крепко держа руку, подхватывая, когда это было необходима. И сейчас готов сделать тоже самое. Словно забываю всякий раз, что мы в новом времени, что ее движения не стесняет длинная одежда. Сложно адаптироваться, привыкнуть, забыть прошлое. А хочу ли я этого?
Между нами и миром теперь только одна единственная, железная дверь. Плохая защита… Если меня вообще стоит защищать от мира. Может именно этого она боится? Того, что этот мир может причинить мне вред? Но я ведь не сахарный. Не растаю. Не спасую. И не отступлю. Она это понимает. Знает, каким упертым я могу быть. Поэтому открывает дверь, позволяя мне шагнуть из тусклого подъездного освещения на яркий свет дня.
Я зажмуриваюсь в первым миг. И мне кажется, что сейчас оглохну. Столько звуков вокруг: голоса, гудки, музыка… Все и сразу. Это даже не похоже на гомон рыночной площади в Камелоте. Совершенно иначе. Кручу головой, разглядывая все, что только попадается на глаза. Высокие здания, людей в странной одежде на странных средствах передвижения с колесами… такими тонкими колесами из странного материала. А вот и автомобили. Моргана уже рассказывала мне о них, когда я видел их в окно. Они ездят на новом топливе – бензине, который создается из добытой в недрах земли нефти. Столько странных новых слов.
Мимо проходит стайка девушек в одинаковой одежде. Может это что-то вроде формы? У нас вот рыцари носили одинаковые плащи, может и эти девы относятся к одному… не знаю, как это назвать. Сообществу? Культу? Страшное слово. Не подходящее.
Они окидывают нас взглядами, задерживаются на мне, хихикают и прячут глаза. Я оглядываю себя, пытаясь понять, что могло стать причиной смеха. Эти ребячливые смущенные взгляды остались для меня в далеком прошлом, а сейчас мне кажется, что я нелеп.
- Я как-то не так выгляжу, Моргана? – перевожу на нее взгляд, перехватываю ее руку, беря так, как в старые времена – словно веду свою даму на бал, - Я не знаю, куда стоит пойти первым делом. Камелот исчез навсегда. И места мне не знакомы. Но знаешь… на Альбионе до сих пор есть короли и королевы? Я бы хотел увидеть их замки.
Как глупо – мне нужно узнать новый мир, а я стремлюсь в старину, в тихие коридоры замков, полутемные альковы и каменные стены. Там мне кажется будет гораздо уютнее.

Да, и правда не изменилось. Вспоминаются те времена, когда на турнирах мне не давали прохода, пытаясь чуть ли не силой повязать свою ленту на руку. Но мое предплечье всегда было занято лишь лентой одной девушки, за которую я боролся с особым рвением. Моргана была той леди, имя которой хотелось прославлять своими подвигами. Сколько раз за сегодня я уже об этом подумал? Часто, лежа вечерами без сна, я вспоминал каково все было - там, в прошлом, куда теперь уже не вернуться. Если бы только был способ отмотать века назад и снова окунуться в улочки Камелота, хранящие тайны в своей полутьме. Я бы хотел увидеть Гаюса, смешивающего очередное странное снадобье, промывающего в который раз разбитую мной коленку, просящего меня отнести Моргане ее лекарство, благодаря которому моя сестра может спокойно спать ночами. Увидеть отца, задумавшегося о чем-то на своем троне. Пройтись пустыми залами, заглянуть в каждый неприметный уголок, проверяя не задремал ли какой стражник на посту. И, конечно же, дойти до покоев сестры, чтобы пожелать ей спокойной ночи, спросить как прошел ее день. Да просто поговорить потому что сон не идет. Она никогда не прогоняла меня. Ближе человека не было в жизни. Ни раньше, ни сейчас. Не сестра - часть моей души. И как у нее получилось так смело отринуть прошлое и углубиться в этой странное настоящее? Не сожалеет ли она? Я не решаюсь спросить. В который раз боюсь причинить ей боль своими неуместными вопросами. Поэтому проще снова задуматься над поведением девушек, которые хоть и поумерили пыл, но разглядывают так, будто на мне кроме ремня нет никакой одежды. Неловко... Но не вызывает того бурного восторга, что раньше. Я вырос. Я не знаю, что именно во мне изменилось, но что-то стало другим. Пытаюсь зацепиться за мысль, чтобы развить клубок непонятностей в своей голове, но она выскальзывает, как мыло из ладоней - не поймаешь.
Да и некогда, потому что Моргана принимается объяснять мне, как сейчас устроена политика Альбиона. Англией правит королева? Нет, это, конечно, возможно. Вспомнить хотя бы Аннис - она была бы прекрасной мудрой правительницей, если бы не ее муж. Да и взглянуть на Моргану - вот уж более подходящей кандидатуры на роль королевы Камелота не найти. Милосердная, добрая, способная на сострадание - она бы принесла процветание Камелоту. Ну еще есть Гвен - доброта которой была столь же велика. И, если бы она не была служанкой, то могла бы посостязаться за право восседать на троне. Шагаю следом за Морганой, вновь проваливаясь в старину... Это еще ярче чем раньше. Люди вокруг, смотрят на меня, на плечах тяжесть церемониального плаща с гербом Камелота, на голове - суровый обруч короны. Королевской короны. А прямо передо мной коленопреклонная Гвен, ожидающая... Коронация... Так проходит коронация. Я видел это раньше, когда мы с отцом отправлялись на свадьбу какого-нибудь соседа по границам.
- Несколько советов? Видимо у королевы здоровый и крепкий сон, - усмехаюсь, когда странное видение пропадает. Вглядываюсь в сестру - не заметила ли? Не хочу казаться ей сумасшедшим. Не хочу волновать. Это пройдет рано или поздно, если я действительно не свихнусь. Или не попаду под один из автомобилей, затерявшись в собственных фантазиях.
Да, советы - это удобно. Порой отцу не хватало нескольких лишних рук, чтобы не нагружать себя сверх меры. Если бы можно было переложить часть обязанностей на доверенных лиц, то жизнь правителя стала бы проще. Знать бы это раньше, а не сейчас. Но было не принято делиться властью. Если ты не способен уследить за всем, что творится в твоем королевстве, то ты никудышный король. Так приходилось рассуждать.
- Но ей, вероятно очень скучно живется. Без турниров, походов и потных рыцарей, сражающихся за ее честь, - ох уж эти турниры. Порой, конечно, хочется вытрясти душу из очередного зазнайки, но и устаешь от этого всего, однажды желая послать все подальше. Но нет же, ты принц и обязан вести себя, как принц. А значит кажыйы турнир не может пройти без твоего участия.
Поехать... Разглядываю ее небольшую машинку. Я вообще  туда помещусь? Или придется упираться коленями в уши? Но деваться ведь некуда. Не заставлять же ее идти весь этот путь только потому, что я не желаю залезать в эту металлическую коробочку? Киваю... сам себе для начала, а потом, взглянув на сестру, и ей.
- Да, конечно, без проблем, - она нажимает на какое-то маленькое приспособление в руке и внутри машинки что-то щелкает. Только приглядевшись, осознаю, что кажется она так открыла двери. Ага, запомни. Залезаю внутрь. И правда тесновато, но не настолько, насколько я ожидал. Внимательно наблюдая за сестрой, я вытягиваю странный эластичный ремень, защелкивая его сбоку от себя. Кажется, это для безопасности. Или, чтобы я не брыкался как идиот. Потому что когда она что-то там делает ключом и странный звук доносится из недр автомобиля, мне хочется выскочить наружу и прочти всю дорогу пешком.
- Это жутко. Мне жутко, - наконец, честно признаюсь, - А теперь сделай вид, что я этого не говорил, - меня невероятно тянет схватиться за ее ладонь, как маленькому мальчику, ноя  не хочу отвлекать ее от управления этой дьявольской машиной. А потом и вовсе забываю о своих помыслах, когда за окном начинают проплывать мимо дома и люди. Потоки... целые толпы людей. Орды машин... Я гляжу на мир, который изменился до неузнаваемости. Он прекрасен. Я желал Альбиону процветания и кажется добился его.
- Не могу поверить. Моргана, все чего мы так хотели - вот оно, за тонким стеклом. Мир, который цветет, полный чудес, радости людей. Мы победили, да? Мы с тобой добились благоденствия Альбиона, - она ведь всегда поддерживала меня, была рядом, повторяла что я стану лучшим королем, чем отец.