На многочисленных дисплеях в медицинском отсеке высвечивались данные, приборы тихо пищали, а персонал исполнял свою рутинную работу: медсестры возились с препаратами, раскладывая склянки и прочую утварь со склада по местам, доктора возились с медицинскими карточкам, перебирая истории болезней своих пациентов, а главный врач USS Энтерпрайз тяжело вздыхал уже, наверное, десятый раз за день. Делать было решительно нечего. От отсутствия оживленной работы МакКой погружался в глубокую меланхолию, которая могла со временем перерасти в длительную депрессию. Нет, конечно, Леонард не испытывал садистского наслаждения от того, что кто-то заболел или сломал конечность. Но и бесполезное протирание штанов в области пятой точки тоже особого счастья Боунсу не приносило. Честно говоря, доктор МакКой даже любил дни сдачи отчетов или время вакцинации экипажа. Суета, кипящая работа - все это было мужчине по душе. Тогда и Леонард, и все его подчиненные порой даже не находили минутки на то, чтобы присесть или выпить чашку кофе, не говоря уже о скуке. Сегодня же Боунс с утра бесцельно болтался по медицинскому блоку, что ему в итоге очень быстро надоело. И вдруг, когда часы перевалили за три по полудню, МакКоя осенило. Он даже подавился остывшим кофе от того, что столь важное дело появилось так внезапно. И как же он сразу не подумал! Около трех недель назад у Леонарда появилась новая пациентка, которая буквально ворвалась в медблок и, как будто нарочно, сунула свой любопытный нос в пробирку. Познав все прелести лечения под чутким руководством доктора МакКоя, Лиара Т'Сони как-то быстро ретировалась и теперь, видимо, не горела желанием посетить Энтерпрайз и своего новоиспеченного знакомого еще раз. Что ж. Тем лучше. Тогда он сам нанесет визит Лиаре. Еще и обстановку сменит. В общем, убьет одним путешествием двух зайцев. Приободренный свой потрясающей идеей, Боунс разом проглотил остатки кофе, наспех вымыл кружку, бросил ее на стол, вооружился трикодером и бодрым шагом поскакал на капитанский мостик.
     Начнем с того, что капитан USS Энтерпрайз был человеком понимающим. Порой, понимающим слишком много. А еще Джеймс Т. Кирк обладал особым талантом понимать даже то, чего на самом деле и быть вовсе не могло. Ну, правда, что за чушь? Никаких симпатий Боунс к гостье с "Нормандии" не испытывал. МакКой просто должен был исполнить свои обязанности как врач. Что он должен думать, если пациентка не явилась на повторный прием? Может, она там лежит в коме или вообще при смерти? И даже стакан воды подать ей некому? И именно МакКой виноват в этом! Непременно надо ее навестить, чтобы провести полный медицинский осмотр, пусть даже и на чужом космическом судне. Как бы выразился коммандер Спок, это логично.
       Конечно, Боунс был почти на сто процентов уверен, что Т'Сони чувствует себя более, чем отлично. И ни в какую кому впадать не собирается. Но Кирку об этом говорить незачем. Вон, и так уже вовсю шевелит бровями и хитро улыбается. МакКой сердито посмотрел на друга и велел воздержаться от всяких намеков.
- Я врач, Джим, мне некогда заводить интрижки! - сурово отрезал Боунс, когда они шли к  телепортационному отсеку. Джим спорить не стал, но, хлопнув МакКоя по плечу, пожелал удачи, видимо, уверенный в том, что помогает другу устроить личную жизнь. Ответить Леонард уже не успел, но вот бросить испепеляющий взгляд ему ничто не помешало. А тем временем, доктора МакКоя уже ждали на "Нормандии". Не с хлебом и солью, конечно, но обзорно-пешеходную экскурсию предложили. Боунс, как воспитанный человек, разумеется, отказался: негоже людей (кстати, и не только людей, но и других добропорядочных представителей инопланетных форм жизни) отвлекать от работы. Спутники туриста с Энтерпрайза любезно согласились проводить его до каюты Лиары Т'Сони и сообщить последней о том, что к ней пожаловал посетитель, МакКой обменялся с членами экипажа "Нормандии" рукопожатиями напоследок и остался в одиночестве. Теперь, когда Боунс ждал Лиару у ее каюты, мысли о том, что вся эта затея - сплошная глупость, звучали издевательски, как минимум. Бежать было поздно. МакКой нахмурился и расправил плечи. Он же врач, дипломированный специалист. И он пришел убедиться в том, что его пациентка здорова и невредима. Вполне обычное и нормальное явление.

Отредактировано Leonard H. McCoy (26-07-2013 16:30:54)

С каждой минутой пребывания на борту космического судна "Нормандия" уверенность МакКоя в правильности своего визита ослабевала все больше и больше. Боунс несколько раз прошелся туда-сюда по коридору, ругая себя и свой совершенно ненужный энтузиазм самыми нехорошими и неприличными словами, какие были известны доктору. А лексический запас бранных жаргонизмов у МакКоя был широким и необъятным, как все бесконечное пространство космоса. Что-то Леонард почерпнул у себя на родине, а каким-то словечкам научился в Академии. Собственно, источников информации для получения новых заковыристых ругательств было много. И все в свободном доступе! Как говорится, было бы желание. В общем, в ожидании Лиары, Боунсу было чем себя развлечь. В очередной раз повторяя себе, что он - безмозглый осел в различных вариациях этого словосочетания, Леонард, наконец, заметил свою пациентку. Т'Сони определенно направлялась к своей каюте, но заметив доктора МакКоя, видимо, передумала и решила пойти обходным путем. О наличии последнего Леонард точно не знал, но догадывался, что и и не такое может быть на неизвестном ему космическом корабле. Кстати, о неизвестном корабле. Боунс вдруг отчетливо ощутил на своей потрепанной шкуре, каково это находится на чужой территории. Леонард не знал о "Нормандии" решительно ничего и уже пожалел, что так смело и уверенно отказался от любезно предложенной ему экскурсии. Хотя, туристический забег по нескольким отсекам корабля вряд ли бы ощутимо улучшил положение Боунса, находящегося явно не в своей тарелке. МакКой тяжело вздохнул, переминаясь с пяток на носки, точно нашкодивший школьник, которого застукали за пакостью и теперь поставили на ковер перед строгим директором. Но тут же, осознав всю нелепость своего положения, Леонард немедленно себя одернул: негоже ему, взрослому серьезному тридцатилетнему мужчине смущаться перед пациентами. Во всяком случае, так открыто.
     Поспешно состроив серьезную физиономию, МакКой коротким кивком поздоровался с вернувшейся Лиарой. Нечего разглагольствовать, он здесь не для светской беседы, а по исключительно по работе. Так-то!
- Вы не явились на повторное обследование, - Боунс послал укоризненный взгляд Лиаре, который обычно призывал собеседников доктора к благоразумию и полной капитуляции перед трикодером. Особо стойким и безответственным пациентам МакКой мог еще и поугражать срочной госпитализацией. Уж этот проверенный метод действовал вообще безотказно. Т'Сони Боунс как раз-таки относил к самым матерым и твердолобым пациентам, которые к своему здоровью относятся более, чем наплевательски. Но шантаж Леонард применять пока не собирался. Полномочий у главного врача Энтерпрайза на Нормандии было не больше, чем у его же трикодера. Проще говоря, никаких полномочий не было. От осознания этого факта МакКой, конечно, немного разочаровался, но деваться было некуда. Не отступать же? Тем более, как врач он имеет полное право беспокоиться о своем пациенте.
      Осматривая каюту, Боунс пытался понять, что, собственно, его смущает больше: густонаселенные стены мониторами различных размеров, странная голограмма слева от входа или полное отсутствие в помещении намеков на личную обжитую каюту.
- Это ваше рабочее место? - МакКой вскинул бровь, все еще оглядываясь по сторонам. Нет, он вовсе ничего не имел против кабинетов. На личное пространство каждый имеет право. Ровно так же, как и право не пускать посторонних на территорию этого личного пространства. Но, вдруг приметив кровать в дальнем углу, Боунс забеспокоился: либо Т'Сони ночевала прямо на своем рабочем месте, либо работала прямо в своей каюте. Такого поворота событий Леонард не ожидал. Все-таки отдых - один из немаловажных факторов здорового образа жизни. И место для отдыха должно быть отделено от рабочего не просто границей в виде сиротливо стоящей кровати.
- Вы в курсе, что круглосуточная работа вредит здоровью? - переводя взгляд с шокирующей находки на Лиару, осведомился Боунс, - Ваше халатное отношение к своему организму до добра не доведет! - угрожающе пообещал МакКой, вооружаясь трикодером. Доктор как-то благополучно забыл, что, находясь на "Нормандии", он не обладал властью пожурить всех и каждого за несерьезное отношение к здоровью. Да и о том, что любезный прием в каюте Т'Сони вполне оправданно мог закончится в любой момент выставлением МакКоя за дверь.

Отредактировано Leonard H. McCoy (26-07-2013 05:14:23)

Наверное, где-то в параллельной вселенной Леонард МакКой был дружелюбным и тактичным собеседником, с которым приятно перекинуться парой фраз о погоде, политике и экологической обстановке в мире. В этой же параллельной вселенной Боунс любезно предлагал своим пациентам выпить лекарства, точно угощал дорогих гостей чашечкой чая с двумя ложечками сахара и печеньем с шоколадной крошкой, а если они все-таки отказывались, Леонард вовсе не пытался на пациентов надавить и посулить им страшные болезни и мучительную кончину. Он лишь понимающе улыбался и разводил руками, мол, ваше право, а я слишком вежливый, чтобы заставлять вас лечиться насильно. И здесь же, во вселенной приятного доктора МакКоя обитала не менее приятная Лиара Т'Сони, главными чертами которой были отзывчивость, гостеприимность и покладистость. Лиара с радушием принимала каждого путника, случайно заскочившего на огонек с Энтерпрайза, у себя в кабинете, поила кофейком с рафинадом и охотно подставлялась под трикодер, осознавая всю важность медицинских мероприятий. В общем, сплошные мир, радость и счастье. Но, к сожалению или к счастью, идеальная вселенная никаким образом с неидеальной не соприкасалась. Поэтому Лиара Т'Сони совершенно не обрадовалась перспективе быть подверженной полному медицинскому осмотру, более того! Она категорично отказалась от любого проявления заботы со стороны Боунса. А доктор МакКой в свою очередь, продемонстрировав полное отсутствие должной чуткости и воспитания, не поспешил убраться восвояси.
- Поверьте, Лиара, я ни в коем случае не хочу умолять всех достоинств и профессионализма вашего врача. Но как доктор, у которого вы проходили лечение, я имею право провести медосмотр лично, - упрямо возразил МакКой. Получасовое лежание под капельницей полноценным лечением можно было назвать только с очень и очень большой натяжкой, но Леонарду было достаточно и этого, чтобы замучить пациента своей дотошной заботой.
- Никто не заставляет вас наслаждаться досугом в ущерб работе. Но и работа не должна занимать все ваше свободное время, - если Боунс заводил свою шарманку о вреде нехватки сна и отдыха, то его можно было остановить, только скрутив и засунув ему в пасть кляп. И то, МакКой этот кляп сжует и продолжит читать лекцию о здоровом образе жизни. В красках, с использованием метафор и многочисленных художественных тропов. Об этом знал каждый член экипажа Энтерпрайза. Потому энтерпрайзовцы предпочитали поскорее избавиться от общества МакКоя, почувствовав опасность в виде доктора, собирающегося живописно рассказывать о том, как долго и счастливо жить и что для этого надо делать.
- Я не уйду отсюда, пока не буду уверен, что с вашим здоровьем все в порядке, - безапелляционным тоном заявил МакКой и решительно направился к Лиаре, воинственно выставив перед собой трикодер. В конце концов, неужели он зря рискнул своими и без того потрепанными нервами, отправившись в импровизированную командировку на "Нормандию"?
- Если понадобится, то заставлю! - строго пригрозил Боунс, водя перед Лиарой медицинским трикодером. Тут же на приборной панели появились показатели и МакКой удовлетворенно кивнул: за три недели не осталось и намека на то, что Т'Сони была подвержена анафилактическому шоку. Только вот общее состояние пациентки говорило, нет, буквально вопило о недостатке сна. Леонард нахмурился и критически цокнул языком: ему не нравилось, когда трудоголики доводили себя до полуобморочного состояния. Во-первых, на здоровье это сказывается очень плохо, а во-вторых, и производительность труда тоже снижается. Эффективность работы в таком случае Боунса волновала в последнюю очередь, можно даже сказать, что совсем не волновала. А вот самочувствие тружеников-ударников не давало никакого покоя доктору МакКою.
- Что и следовало доказать! - заключил Боунс, щелкнув пальцами перед глазами Т'Сони. Девушка отшатнулась, но далеко не сразу, - Заторможенная реакция - первый признак критического недостатка отдыха, - МакКой строго поглядел на Лиару, - Вам необходим крепкий сон! Такими темпами вы загоните себя в могилу, - не очень оптимистично заметил доктор.

Отредактировано Leonard H. McCoy (26-07-2013 16:29:16)

Боунс был плохим сыном своему отцу. Был плохим мужем Мириам и плохим отцом маленькой Джоанне. И если первый ярлык на себя МакКой нацепил сам, то два последних на него заботливо повесила бывшая жена. Леонард сильно не возражал, но не потому, что это было абсолютной правдой. Конечно, у МакКоя и характер скверный, и ужиться с ним тяжело, но не настолько, чтобы называть его самым отвратительным мужем в мире. Что касается отцовства, то дочь свою Боунс любил слепо, относился к ней с трепетом, да и вообще безумно рад был ее появлению на свет. Разумеется, когда в жизни Леонарда вдруг началась черная полоса, приведшая к его решению поступить на Звездный флот, видеться с дочерью у Боунса получалось намного реже. Но любовь его от этого меньше не стала. И все же эталоном отца МакКой, к сожалению, себя не считал. А вот хорошим другом и хорошим врачом Боунс быть старался и пока у него вроде как это не так уж и плохо это получалось.
- Прогресс не стоит на месте и в области медицинской диагностики, - пожал плечами Боунс в ответ на саркастическое замечание Лиары. МакКой не лукавил. Медицинский трикодер – лучшее изобретение для диагностики. Но в неумелых руках толку от него мало. Без хорошего врача ни один прибор пользы не принесет, - А в своем профессионализме я уверен, но если вы сомневаетесь, то в следующий раз я захвачу с собой еще и диплом об окончании университета, - пообещал Леонард.
- Ведете себя точь-в-точь как моя дочка. Она тоже не может спокойно уйти спать до того, как не закончит рисовать свои картинки. Поэтому без скандалов у нас не обходится ни один вечер. Но хочется верить, что мне не придется угрожать вам лишением сладкого и просмотра телепередач, - усмехнулся Боунс. Правда, на Джоанну подобные угрозы действовать перестали почти сразу. Девочка смышленостью обделена не была, а потому быстро сообразила, что отец просто не может долго на нее сердиться, а наказания остаются исключительно невыполненными обещаниями. Знать об этом Лиаре было не обязательно, все-таки МакКою надо держать марку. Образ строгого и серьезного доктора куда презентабельнее, чем образ любящего отца, прощающего все капризы своей дочери. Потому Боунс предусмотрительно промолчал.
- Не хочу вас расстраивать, но с той поры, как вы ворвались в медблок космического судна USS Энтерпрайз и сунули нос в пробирку с препаратом, вы тоже входите в почетный список моих пациентов, Лиара! – развел руками МакКой, точно ничего не мог поделать с вышеназванным фактом, - И вам придется с этим смириться, - миролюбиво заключил Леонард.
- Что вы, я предпочитаю вовремя отдыхать, - отмахнулся Боунс, - Сосредоточенность – слишком хрупкая вещь, чтобы ей пренебрегать, а уставший врач при исполнении своих обязанностей хуже врага. В экстренных-то ситуациях, безусловно, может быть и не до отдыха, но когда работа протекает в штатном режиме… Совет? Какой совет? – не понял Леонард. Он приподнял бровь и поглядел на перебившую его Лиару, пытаясь взять в толк, о чем, собственно, шла сейчас речь. Но, когда МакКой, наконец, вспомнил подробности беседы трехнедельной давности, он аж задохнулся от прогрессирующей дерзости Т’Сони. Мало того, что девушка тогда наговорила ему всяких пакостей, она и сейчас продолжает. Конечно, и МакКой далеко не подарок, но он хотя бы пытался держать себя в руках.
- Ну, знаете ли! – сощурившись, доктор постарался передать Лиаре взглядом весь диапазон своих ощущений. От злости до злости. В общем, скромный такой диапазон, - Если я действительно буду нуждаться в ваших советах, непременно обращусь лично. А до этого фантастического момента будьте так добры, не проявлять подобных инициатив, - холодно произнес МакКой.

Кто служил на USS Энтерпрайз, тот в цирке не смеется. Сие красноречивое замечание говорит не только о суровости рабочей атмосферы на космическом судне Звездного Флота, но и о личной суровости каждого члена экипажа Энтерпрайза в частности. Тот, кто прослужил под началом Джеймса Т. Кирка хотя бы год, каким-то таинственным образом вырабатывает иммунитет к нелогичным поступкам, подозрительному поведению и прочим странным вещам. Вот Боунс, например, абсолютно привык к контрнаступлениям во время медосмотров. Разумеется, главным и почти единственным серьезным бунтарем был Джим, но и с этим пройдохой МакКой научился справляться. Потому Леонард не растерялся, когда Лиара решила пойти на таран и с силой ткнула доктора пальцем в грудь. Вдруг Боунсу померещилось, что перед ним стоит вовсе не Т’Сони, а самый настоящий Джеймс Кирк, который через несколько секунд лихо поскачет по коридорам Энтерпрайза, сверкая капитанскими пятками. МакКой похлопал глазами, чтобы избавиться от навязчивого видения. Джим, разумеется, исчез, а на его месте вновь появилась Лиара.
- Во-первых, - Боунс погрозил трикодером, - я вовсе не сую нос в ваши дела, как вы изволили выразиться. Мне абсолютно точно и решительно наплевать на то, чем вы именно тут занимаетесь, - неопределенным жестом МакКой махнул трикодером в сторону многочисленных экранов с переливающимися значками, цифрами и прочими данными, - Ровно так же, как мне наплевать на важность ваших занятий как для непосредственно «Нормандии», так и в целом для всей Вселенной. А во-вторых, я как врач по профессии и как ваш лечащий врач в частности, пусть и все ваше лечение под моим руководством продлилось от силы полчаса, имею все основания интересоваться и вашей адаптацией после процедуры, и общим состоянием здоровья. О последнем, к слову, не могу сказать ничего хорошего! – снова направив трикодер на пациентку, строго добавил доктор. Будь на Энтерпрайзе ежегодные корпоративы с награждениями сотрудников и с торжественным вручением победителям картонных медалек собственноручного производства, Боунс стал бы лидером в номинациях «Самый упрямый» и «Самый толстокожий и непрошибаемый». Последняя, разумеется, лишь фигура речи. Естественно, никто не пробовал в прямом смысле слова измерить толщину маккоева эпидермиса, да и на прошибаемость специально доктора не проверяли. Хотя, конечно, до коммандера Спока Боунсу далеко на поприще эмоциональной «непрошибаемости». Если для того, чтобы хоть как-то растормошить Спока надо было сплясать лезгинку босыми ногами на обшивке Энтерпрайза, движущегося со скоростью варп-9, напевая при этом песни на клингонском, то чтобы растрогать, задеть или разозлить Боунса, подобных усилий прилагать не требовалось. Последнее так вообще выходило у окружающих само собой. Но вот когда дело касалось работы, то тут МакКой держался крайне профессионально, а следовательно, хладнокровно. Резал брюшные полости, зашивал расшибленные лбы, собирал раздробленные кости, как мозаику, не пошевелив и бровью. Что уж говорить о сопротивлении пациентов – его Боунс вообще не считал за моральное или даже физическое препятствие к лечению. Ну, разве что за Кирком приходилось побегать.
- Мне не послышалось? – МакКой удивленно вскинул бровь, - Неужели вы извиняетесь? Поразительная вежливость! - с иронией произнес мужчина и развел руками, - Особенно после того, что вы мне тут наговорили. Но, честно говоря, вы удивили меня не грубостью, а своим извинением. Никак не ожидал от вас примирительного жеста, - скрестив руки на груди, сообщил Боунс. Вредности, конечно, доктору было не занимать, но в конце концов на дне желудка зашевелилось что-то похожее то ли на совесть, то ли на остывший кофе, проглоченный еще на Энтерпрайзе. МакКой все же списал дискомфорт на совесть и вздохнув, продолжил уже более мирно, - Вы меня тоже извините. Я время от времени могу перегнуть палку. Но! - Леонард назидательно поднял вверх указательный палец, - Отдых все равно вам необходим в срочном порядке. Иначе пользы от вашей работы – чем бы вы там не занимались – будет не больше, чем от ношения воды в решете.