Тогда, в Храме Пифагора, Леонардо слукавил — он запомнил часть кода, который открыл им с Эцио обелиск. Сопоставив фрагменты с информацией полученной из Яблока, изобретатель сумел собрать аппарат, позволяющий путешествовать во времени. Работу над этим аппаратом Леонардо начал ещё давно, получив первые страницы кодекса, где была информация о Частице Эдема, но подвести дело к логическому завершению стало возможно только после визита в так называемый Храм.

Наконец настал день запуска — Леонардо очень волновался. Настроение менялось чуть ли не каждые пять минут — мужчину то охватывала всеобъемлющая радость, то глубокая печаль и неуверенность в том, что этот эксперимент — удачная затея. Как когда-то не верилось, что когда-нибудь получится собрать это устройство, так и теперь не верилось, что почти весь путь позади.

Осталось дождаться самой сильной грозы. Приборы показывали благодатный прогноз — гроза должна была прогреметь через пару часов. Небо набрякло лиловыми тучами, напоминающими кишки какого-нибудь огромного зверя. Скоро, совсем скоро покажутся белые рёбра молний, и чрево небесного кита содрогнётся в бешеной древней конвульсии.

Да Винчи смотрел в небо и хлопал в ладоши, совсем как в детстве — уже тогда маленького Лео влекли к себе силы природы. Он мог часами просиживать у речки, наблюдая за малейшими изменениями в течении воды, перебирать стёсанные водой камушки, подбирая их по узору и гадая,  какую историю они несут в себе. Дождливый день был столь же прекрасен, сколь и безупречно ясный, рождение и смерть, молодая поросль и тлеющие листья — всё это вместе составляет собой непостижимую тайну реального мира, которую художники испокон веков так стремятся раскрыть.

Вот он, этот момент. Всё готово — в сумке у художника аутентичная одежда, блокноты, бумаги, чертежи и современные ему приборы, а руки касаются заветного камня. Вспышка, раскат, и словно сотни иголок вонзаются в тело — это ощущение сродни погружению в ледяную воду. А потом бешеное вращение — пролетающие мимо здания, пейзажи, лица — всего несколько мгновений, как провал между сном и бодрствованием... Леонардо рефлекторно зажмурился, а когда открыл глаза,  обнаружил себя в древней Элладе

Леонардо да Винчи осмотрелся по сторонам. Местность немного отличалась от того, что он себе представлял. Возможно, мужчина ошибся в рассчётах, и приземлился дальше или ближе, чем задумано. А может быть, всему виной ошибки учёных ХХ века, описания которых открыл артефакт в храме Пифагора. Гадать можно было бы бесконечно, но факт оставался фактом: маэстро приземлился не в безлюдной местности, а во вполне себе обжитой. Вот даже кабак, вот лошади привязаны...

Леонардо корил себя за то, что не продумал всё на сто процентов. Безусловно, нельзя знать всего, да и то, что такого рода путешествие состоялось, что самого Лео не разорвало на куски, что не остановилось сердце да и вообще, не случилось никакого коллапса — уже огромная удача. Но легкая горечь досады не давала изобретателю насладиться плодами своего труда.

Чччччччёрт, я не успел переодеться в актуальную одежду... Теперь мой облик вызовет массу вопросов... Ну вот, меня уже заметили. Как не вовремя!

Красивая статная женщина, очевидно воительница или по крайней мере атлетка, успокоив  разволновавшуюся лошадь, медленно, но решительно двинулась в сторону путешественника во времени.  Да Винчи нервно теребил полы своего одеяния — вышитая длинная верхняя рубаха, доходившая до середины бедра, подпоясанная кушаком с висящими на нём астролябиями, высокие сапоги с «резьбой» по коже  — не самый типичный для Древней Греции наряд.

— Кто ты такой? — вопрос женщины прозвучал довольно жёстко: если угодно — властно.

— Меня зовут Леонардо да Винчи. Я изобретатель и прилетел сюда из пятнадцатого века после Рождества Христова. А как мне стоит обращаться к Вам? И  не окажете ли Вы мне  любезность — не подскажете, какой... — Леонардо неожиданно запнулся. Хех, я бы конечно спросил, какой сейчас год, но я не совсем уверен в местном летоисчислении и в любом случае дата вряд ли будет информативна. И зачем я ляпнул про Рождество Христово? До него ещё пятьсот лет... Вот я лопух. —... В каком городе городе мы сейчас находимся?