Фортуна была благосклонна к художнику — только окончив один крупный заказ, Леонардо тут же получил другой: сегодня днём должны были привезти большую статую для реставрационных работ. Заказчик сказал, что в ней трещина. При каких обстоятельствах скульптура была повреждена, он объяснить доходчиво не смог, но слёзно просил что-нибудь с ней сделать, а ещё лучше — придать изваянию менее мрачный вид. Вещь как-никак дорогая, но жена заказчика вечно пилила, что статуя выглядит «будто ты её с монастырского кладбища упёр».

Ангела привезли на два часа позже обещанного — статуя действительно оказалась большой — трое человек с трудом втащили её в мастерскую и установили в самой большой комнате напротив большого зеркала — она очень органично вписалась в расставленные декорации для портретов. Когда рабочие наконец ушли, да Винчи аккуратно убрал чехол и верёвки  и принялся любоваться «гостем»: скульптура представляла собой большую крылатую фигуру в античных струящихся одеждах, с уложенными в греческую причёску кудрями на голове. Лицо статуи было прикрыто ладонями в жесте неутолимой скорби. Лишь длинная трещина, змеёй обвивающая  каменное туловище, портила впечатление от шедевра.

— Какой красивый ангел... — сказал сам себе Леонардо, осматривая изваяние. — Интересно,  что за камень? Я никогда такого раньше не видел...  Это точно не металл, на сплав тоже не похоже...

Мужчина  сходил за инструментами и принялся подробно и внимательно изучать скульптуру.  Он расчищал мягкой кистью каждый изгиб и складку одеяния ангела, пристально рассматривая зернистую поверхность.

— Удивительная вещь... Текстура камня сходна с кожей акулы, но на ощупь абсолютно холодная и твёрдая... Надо будет попробовать резец...

За окном поднялся ветер. Ветки деревьев стучали в окна, пригибаясь низко, как в предгрозовой час, но на небе было ни облачка. Странные, незнакомые, волнами  нарастающие звуки оторвали художника от работы. Шумело  явно на улице.  Звук этот был не похож ни на один слышанный Леонардо раньше. Причудливое смешение механического и животного звука — будто кричал огромный железный кит. 

Мужчина бросил инструменты, выбежал на улицу да так и замер — посередине мостовой, в клубах  дыма — или пара? — возникла, мерцая, большая синяя штуковина, напоминающая шкатулку  или фонарь, но превосходящая оные в размерах в несколько раз. Судя по всему, источником шума была именно она.  Лошадь, привязанная неподалёку,  оборвала поводья вместе с перекладиной, и ускакала в испуге прочь.

Редкие прохожие преспокойно шли мимо, стараясь не акцентировать внимания на совершенно не вписывающейся в пейзаж Тардис. Их не интересовало, откуда здесь этот агрегат  — причудливые заморские экипажи,  коими кичилась зажравшаяся знать, не раз появлялись на улицах Флоренции.  Наверняка это опять каприз какого-нибудь  изнеженного или избалованного богача. Другие де полагали, что это очередное творение одержимого манией изобретать тосканца. Мало ли, над чем этот придурошный экспериментирует — лучше не соваться. Тем более, он собственной персоной стоял супротив синего нечто. Так что мимо и  поскорей. Домой, где ждёт прохладное вино и горячий хлеб в печи.

Ведал ли маэстро Леонардо, что перед самой его мастерской находилась настоящая машина времени, несущая в себе существо, обладающее великим даром? Ведал ли мастер, что открытие вопросов, которые не давали ему покоя много лет, могут раскрыться, стоит лишь попросить? Как часто мы не замечаем сокровища у себя перед глазами не потому, что не хотим о нём знать, а просто не представляем, что эта возможность есть.  Но, тем не менее, факты — вещь упрямая. Гиперпространство извергло корабль из своих пучин, словно морская пена  раковину. Для полноты картины осталось дождаться  появления златокудрой богини.

Долго ждать не пришлось — решётчатые двери распахнулись и на пыльную мостовую ступила изящная женская ножка в причудливом башмачке. По правде сказать, причудливой была не только обувь — весь облик  незнакомки говорил о том, что прибыла она из дальних и скорее всего неизведанных стран. Крой её платья не был похож ни на один известный, причёска, хоть и простая, но очень необычная — чёлка острижена на мужской манер, а волосы собраны на макушке в высокий распущенный пучок. Гостья оказалась красивой молодой женщиной с тонкими чертами лица и очаровательной улыбкой, и странные одежды ничуть её не портили.

Леонардо чуть помедлил, прежде чем ответить на её вопрос.

— День добрый, ма донна. Сейчас 1490 год от рождества Христова, мы с Вами находимся во Флоренции. Здание, к которому, кхэм, Вы причалили — моя мастерская. Меня зовут Леонардо да Винчи, — художник перевёл дыхание и улыбнулся девушке. — Пожалуй, обоняние Вас не обмануло — по соседству открылась пекарня. Чем я могу быть полезен?

Похоже, девушка не понимала, насколько она недалека от истины, вспомнив о Донателло, Микеланджело и иже с ними. Забавно и немножко грустно, как история стирает имена умаляет их достижения людей, всего лишь назвав этими именами что-то совсем иного толка. Но речь сейчас  совсем не о том.

— Очень приятно, монна Дженни. Вы верно замёрзли? Я слыхал, в Англии довольно дождливо и холодно. Как Вам наша погода? — Леонардо пригласил путницу войти в дом. Не карета это у Вас, монна Дженни, точно не карета. Причудливый корабль — может быть, для воздушного плавания.. а может быть.... Что ж, я подожду, пока Вы сами скажете, что это. — Мне один друг, торговец, привёз из Китая интересную посуду. Причудливый глинянный горшочек с носиком и пиалки. Они не похожи на турецкие, тоже из глины, матовые... Не хотите ли попробовать  отвар из трав, которые я сам собираю и сушу? Проходите, располагайтесь. Простите меня, я оставлю Вас на минуту.

Да Винчи поспешил в соседнюю комнату снять с огня небольшой  котелок. Художник часто грел себе воду в камине. Для заваривания трав, для отмывания кистей, чтобы сохранить нужную упругость ворса, да много для чего. Как хорошо, что он поставил воду греться незадолго до нежданного визита!  Вот и дарёный набор на столе — Леонардо открыл крышку горшочка, и стал насыпать в него травы из плотно закрывающейся шкатулки, беря их в щепотки прямо пальцами. Одна, две, три, теперь можно залить водой. Терпкий аромат  ягод и листьев наполнил помещение. Есть пара-тройка минут, пока растения отдадут воде все свои соки. Можно расспросить гостью или рассказать о себе.

— Монна Дженни... а что привело Вас в наши края?

Но девушка уже не слушала маэстро. Она вскочила с места и стала ходить по комнате, разглядывая и щупая всё, что попадалось ей на глаза. Леонардо замолк и принялся наблюдать за ней, оперевшись щекой на кулак,  а другой рукой принялся гладить  бортики пиалы, размазывая остатки напитка и  заставляя тусклую глину блестеть от влаги.

Какая забавная странница. Такая рассеянная,  но при этом очень любопытная. Она похожа на жеребёнка — с той же грацией, пусть угловатой, но всё же механически совершенной,  двигается по дому. Она просто не может усидеть на месте — её снедает любопытство, жажда познания. И эта жажда столь велика, что  скорее всего,  с трудом осознаваемая. Проще говоря —не умещается в голове всё то, что хочется узнать. Так легко потерять способность ориентироваться... Вот и сейчас — монна Дженни, Вы не слушаете меня, Вы с оцепенением, как кролик перед удавом, разглядываете статую. Я могу пройти мимо Вас на ушах, Вы не заметите, моя милая. И если разобью эту пиалу — пожалуй, тоже реакции не увижу. Что скрывать — я сам был таким в детстве...

Наконец молчание прервал вопрос о происхождении скульптуры, что стояла супротив зеркала.

— Эту скульптуру даль мне для ремонта один богатый клиент. Видите — трещина через весь корпус? Я затрудняюсь сказать, когда она была сделана. Облик, конечно, античный... Но я не припомню ни одного подобного изображения крылатого существа доселе. Это определённо не богиня победы, как можно было бы подумать сначала. Хмм.. по моим заключениям это стилизация, скорее всего — это плакальщица. Возможно, снятая когда-то с разрушенного храма или принесённая с разорённого кладбища. Вот что действительно меня удивляет, как это материал.  Видели когда-нибудь подобный? —  Леонардо помолчал и добавил. — Скажите... Вы упомянули при звуке моего имени некоего ди Каприо. Позвольте поинтересоваться — это тоже художник? Или может быть литератор? Он итальянец? Я, признаться, не слышал о нём...

Туманная Англия — земля сырых мрачных замков с привидениями, страна мистических легенд и преданий. Страна, подарившая миру ещё одну столь многогранную и загадочную личность, имя которой связано с эпохой Ренессанса, имя, которое и теперь у многих на слуху,  и чьи пьесы спустя более чем пять веков не оставляют равнодушными сердца зрителей. Как жаль, что маэстро Леонардо не доведётся побывать в Англии, как жаль, что не доведётся узнать, что огромная часть его рукописей, сохранившихся до наших дней, будет заботливо оберегаться сотрудниками Британского музея.

— В Англии, признаться, я никогда не бывал. Я бы очень этого хотел... Что касается статуи, кою Вы находите отталкивающей, я Вам  скажу просто —  держу я её здесь не ради удовольствия, это всё-таки заказ, так что плакальщица будет уродовать не мою гостиную, и будет  свидетелем странных вкусов совсем другого дома. Но  если говорить честно — не могу отдать должного уважения скульптору — сделано изваяние действительно мастерски.  Значит, Вы говорите — отец ваш коллекционер? Это очень интере... – грохот разбитого стекла оборвал речь художника.

Леонардо  вскочил из-за стола и бросился к тому месту, где всего минуту назад было изваяние.

— Боже мой, каким образом? Я же не расплачусь за него... — причитал пришедший в ужас художник. Осознание того, что вверенная ему дорогая вещь не разрушена, а исчезла без следа, ещё не пришла в его голову, посему мужчина лихорадочно рылся в складках чехла, но ничего, кроме пыли и осколков разбитого зеркала, не обнаружил. И вот тогда-то ему стало по-настоящему не по себе. Да Винчи медленно поднялся, не отрывая взгляда от  материи, будто бы находится под пристальным взглядом хищника. Холодная капля пота скатилась между лопаток, а сердце, казалось,  стучало где-то  в горле, мешая глубоко вдохнуть.

Замешательство длилось менее минуты. Хоть  это было чертовски непросто, Леонардо всё-таки смог совладать с эмоциями. Как-никак он был здесь не один и в первую очередь нужно было защитить гостью.

— Монна Дженни...  Подойдите, пожалуйста ко мне поближе... — мужчина нервно облизнул губы. — Мы сейчас вместе поднимемся на второй этаж, и Вы останетесь спальне, пока я не буду полностью убеждён, что Вам не грозит никакая опасность. Не волнуйтесь — окно там плотно закрывается изнутри, тяжёлая дверь тоже. И самое главное — злоумышленнику в той комнате просто негде спрятаться.

Не успел Леонардо договорить, как снова услышал звон  разбитого стекла. Звук этот раздался явно откуда-то снизу, но уже в другой части дома. Флорентиец осторожно спустился по ступенькам, стараясь ступать бесшумно. Ничего. Да Винчи  заглянул в  дверной проём  — незапертое окно оказалось открытым, ветер гулял по комнате,  шурша  оставленными на письменном столе бумагами, а близ стола  лежала разбитая ваза. Головки цветов сиротливо лежали в растекающейся по полу луже, отражающей в себе потолок.

— Это просто сквозняк... — успокоил себя художник и поспешил закрыть окно. Он не заметил, что в коридоре, чуть поодаль от двери, снова появилась зловещая статуя. Под таким углом ему просто не удалось бы её увидеть. Справившись наконец с сопротивляющимися ветру ставнями, Леонардо развернулся, собираясь покинуть комнату, и тут его взору предстала статуя, стоящая посередине, там, где несколько мгновений назад лежала опрокинутая ваза. Из-под  ног монумента торчал переломленный стебель. Лицо статуи было по-прежнему закрыто ладонями, но Леонардо был готов поклясться, что видел страшный оскал и искажённую злобой гримасу демона.