Снова я оказываюсь в Капитолии, а самое паршивое, что рядом со мной нет Пита. Перед отъездом он заболел и, как он не упрашивал, я и Хеймитч решили оставить его дома. Собственно, сам Хеймитч вызвался заменить его. Это же простое интервью, ничего такого. Понятия не имею, что Сноу снова от нас понадобилось. Я вижу, что Хеймитч хочет мне что-то сказать, но не решается. Зачем тащить нас через весь Панем ради какого-то интервью? Тогда почему у меня так трясутся руки, что горячий шоколад выплескивается из аккуратной фарфоровой чашки? Приходится поставить сладость на столик рядом с креслом, иначе я сейчас буду не Огненная Китнисс, а Шоколадная. Мне кажется, что что-то не так. Я чувствую, что-то происходит вокруг меня, а я просто этого не вижу. Последние несколько дней я сплю по два-три часа. Когда меня начинают окружать сумерки, то кажется, что темнота прокрадывается в мои мысли и сознание. Сны стали более разнообразными, но ни один из них не заканчивается хорошо. Мама и Прим перестали приходить по ночам и будить меня. Наверное, я пугаю их своими криками, вот только поделать с собой ничего не могу. Да и вообще, последние несколько месяцев, будто в тумане. Я всем кажусь такой храброй, бесстрашной, сильной. Вот бы и мне в это поверить. В очередной раз убеждаюсь в правдивости выражения "люди видят то, что хотят видеть". Неужели я, та, кто не вылезает из ночных кошмаров,  та, кто боится чуть ли не каждого шороха, та, из-за кого у всех проблемы, могу быть примером для подражания. Неужели я действительно нравлюсь людям?
В комнату входит на удивление трезвый Хеймитч, следом семенит Эффи. На её лице всё та же приторно-ядовитая улыбочка, кроваво-красный парик выглядит как-то нелепо, а туфли на невероятной шпильке наверняка приносят страшные мучения. Никогда не понимала этих безумных капитолийцев с их чудаковатой модой. Как нелепо они смотрятся в дистриктах со своими яркими почти праздничными цветами, вечным счастьем и непонятным акцентом. Неужели они не понимают, что выглядят, как клоуны?
-Подъезжаем, солнышко, - Мрачно объявляет ментор и, наливая в бокал какую-то жидкость неуклюже плюхается рядом. Я кидаю взгляд в окно. Величественный город появляется перед моими глазами. Яркий, пышный, цветущий. Всё, каждый кирпичик, каждое здание говорит о величии, красоте, превосходстве над всеми. С отвращением отворачиваюсь, борясь с желанием подойти и задернуть бархатные занавески. Ненавижу это место каждой клеточкой своего тела. Всё здесь говорит об искусственности людей, о их манере носить маски, которые они не снимут ни при каких обстоятельствах. Им нравится играть свои роли. Это похоже на грандиозный бал-маскарад, который длится вечность. И смех и грех.
Эффи что-то восклицает и семенит обратно к выходу из вагона.
Я хочу спросить Хеймитча о том, о чем он молчит, но понимаю, что сейчас не время и не место. Мы просто сидим в тишине. Я разглядываю пятно на бархатной обивке кресла.
Поезд резко останавливается. Я чуть ли не падаю с этого дурацкого кресла. Чашка с шоколадом падает на паркетный пол и ещё несколько минут слышно позвякивание разбившихся осколков. Напиток медленно расплывается на светлом полу. В вагоне тут же появляется прислуга и начинает убирать. Из-за двери слышится какой-то шум. Не сговариваясь мы с Хеймитчем поднимаемся и направляемся к выходу.
-Мисс Эвердин, мистер... Эбернети, - Я усмехнулась, когда услышала в голосе незнакомца перед нами удивление. Конечно, влюбленные из двенадцатого не вместе? Как же так? Чувствую, этот вопрос будет ждать меня и с губ Фликермана он слетит если не первым, то вторым или третьим точно, -Прошу прощения за неудобства, но выйти вам придется сейчас из-за.. Неполадок. - Перед нами стоял высокий мужчина в строгом черном костюме и с черными длинными волосами. У него были острые черты лица и какой-то ястребиный взгляд багрово-карих глаз. Никогда не видела такого цвета. Может линзы?
Нам дали пару минут, чтобы собраться и вот, победители из двенадцатого уже сидят в машине с затемненными стеклами и едут в неизвестном направлении. Я чувствую какой-то подвох. Слово "неполадки" прозвучало странно. Хотя, всё чаще мне кажется, что у меня развивается паранойя. Серьезная паранойя.
Мы подъезжаем к какому-то зданию. Через черный вход нас вводят внутрь. Одной мне не понятно, для чего такая конспирация? Никто не говорит. Кто-то хватает меня под локоть и ведет по длинному светлому коридору. Со всех сторон от меня двери, а на них цифры 1, 2, 3, 4 и так далее до 12. Светлая дверь открывается, меня грубо заталкивают внутрь и закрывают. Внутри закипает какая-то злость и раздражение. Что за черт здесь творится? Почему мы, победители их проклятых Голодных Игр терпим такое обращение?
-Китнисс!  - Знакомый мужской голос выводит меня из раздумий. Оказывается, что я в какой-то комнате. Стены обиты темным деревом, на полу бордовый ковер. Пара диванов, кресло, туалетный столик с миллионом баночек, скляночек и прочей ерунды, шкаф, ещё одна дверь, небольшой подиум в центре зала. И ни одного окна. Комнату освещает шикарная хрустальная люстра и множество лампочек, которые, как светлячки, мерцали на темных стенах и потолке. В одном из кресел сидел Цинна. Я радостно кидаюсь в его объятия. Он ничуть не изменился за те полгода, что я его не видела и это мне нравится. -У нас всего 3 часа, так что давай поспешим.
Все эти три часа меня моют, натирают, сушат, красят, расчесывают, накладывают макияж. Кажется, в какой-то момент я засыпаю, потому что открываю глаза от того, что кто-то сильно трясет меня за плечи.
Ничего не соображая позволяю надеть на себя платье и туфли.
-Китнисс, тебе нравится? - Цинна улыбается одними уголками губ. Я неуклюже поворачиваюсь к зеркалу и не узнаю ту девушку, что смотрит на меня оттуда. Больше нет милых воздушных платьев и язычков огня. Мою фигуру обтягивает шикарное золотое платье на котором играют блики от лампочек. От подола почти до середины бедра идет тонкий разрез, не очень длинный шлейф позволяет мне ходить и не запутываться. Ну что ж, могу не бояться упасть. Это радует. Платье открывает всю мою спину и талию, но это не выглядит пошло, а придет мне какой-то шарм. Темные волосы, мягкие, словно шелк, собраны сзади в незамысловатую прическу. Мягкие черты лица и глаза, подчеркнутые темными тенями и карандашом. Я кажусь себе какой-то опасно-притягательной.
Цинна берет меня под руку и ведет куда-то по длинными извилистым коридорам. Я несколько раз чуть не падаю на этих каблуках, но здесь скорее виновато то, что я жутко волнуюсь. Мои ладони холодеют, а сердце стучит где-то в горле.
Цинна снова открывает какую-то дверь, и мы оказываемся в комнате, где уже сидят некоторые победители. Стилист целует меня в щеку, крепко обнимает и удаляется, как я думаю, в зал. До интервью ещё целый час.
Я опускаюсь в одно из кресел и закрываю глаза. Мне нужно успокоиться. Вот бы Пит был рядом. Он всегда знает, что сказать.
С громким шумом в комнату влетает девушка, в ней я узнаю Джоанну Мейсон. Она победила за счет того, что прикинулась слабой и беззащитной, но на самом деле оказалась изощренным убийцей. Я пытаюсь слиться с креслом и стать как можно более незаметной. Что я буду делать здесь целый час? Меня ничего не связывает с этими людьми, они знакомы много лет, проводят друг с другом время. А я просто девчонка, победившая из-за горстки ягод.   

Отредактировано Katniss Everdeen (14-11-2012 14:21:01)