Скажи Кили кто-нибудь с месяц назад, что он влюбится в эльфийскую женщину, сам бы не поверил в эту шутку и без зазрения совести посмеялся бы над ней наряду со всеми. Но неожиданности случаются и случаются, к сожалению, в самые неожиданные моменты. Вот взять, например, Тауриэль - она спасла ему жизнь, а он влюбился. Кажется, молодой гном сломал систему и нарушил традиции своего народа. Не первый, возможно, за столько-то лет существования расы гномов, но для рода Дурина такой шаг был не то чтобы не простительным, а просто недопустимым. Выросший на рассказах об Эреборе, юный наследник прекрасно уяснил для себя одну вещь: эльфы для дяди - тема запретная, а потому он старался всячески избегать разговоров на эту тему. Однако он ждал поддержки хотя бы со стороны старшего брата, который, к вящему сожалению младшего, на манер Торина тоже не был на его стороне.
Кили старался не брать во внимание сей факт, думая, что всё утрясётся само собой, но два неразлучника были близки уже к тому, что вот-вот перестанут не только разговаривать друг с другом, но и даже в пути держаться рядом. Это было заметно по поведению Фили, когда тот то и дело оказывался на пару шагов впереди него, такое чувство, что вообще забывая о младшем. На первый взгляд ничего особенного, но Кили нутром чуял, что его брат злился после каждого его пререкания.
«Я сам знаю что делать», - каждый раз выдавал влюблённый по глупости дурак, раздражался и, что странно, замолкал.
От дядиного взора подобные перемены тоже не могли ускользнуть, подумаешь, что среагировал он на них не сразу. Или пока и вовсе не заметил. Хотя Торин и так слишком долго всё спускал неразлучному дуэту. Хмурился, смотря на двух братьев, и молчаливо позволял самим разрешить все споры. Но до сего странного момента, когда младшему вдруг стала мила та златовласая лесная эльфийка, эти самые споры были просто разрядкой и ничего серьёзного за собой не несли - надо же было порой как-то размять кулаки.
- Кто-то идет… - младший брат навострил уши, почти шаг в шаг выбегая за Фили и вслушиваясь в каждый звук. Но сейчас всё обошлось без лишнего кровопролития, потому что перед их глазами тот час же предстал во всей своей красе дядя. Кили хватило одной его фразы, чтобы впервые за много дней, наконец, хотя бы слабо улыбнуться своей шальной улыбкой; глаза хитро блестят.
- Если хоть один орк посягнёт на наш отряд, ему придётся испробовать вкус смерти от.... - решил он вставить свои пять копеек сразу после слов брата, но не успел он закончить собственные слова, как почувствовал на себе тот самый тяжёлый, полный строгости и до страха знакомый взгляд Короля-Под-Горой, который не сулил ничего хорошего. Благо, старший принц влез первым и немного отсрочил Кили от ответа, но таки заставляя одно из двух вечно сияющих солнц вдруг скрыться за серыми облаками собственной печали, будто яснее проявляя все тягости их долгого и опасного путешествия. Вы только послушайте, как старший заговорил - и не сказать, что молодой гном был благодарен ему за помощь, но вот почувствовать вину за своё поведение под напором двух зол, между которыми и выбрать то было нечего, всё-таки смог, таки он понимал, что не все те слова, только-только произнесённые Фили, были сказаны в укор ему - да, при всём при этом, лучник чувствовал, что его защищают.
Несмотря на то, что уже и самому хотелось вымолвить в своё оправдание пару слов, гномом было принято весьма мудрое решение не перечить. По крайней мере, до тех пор, пока он не услышит полностью того, что хочет сказать ему всегда уважаемый им дядя. Похоже, Кили и сам не понимал, чем так провинился перед старшим братом, но того словно подменили сразу после нескольких разговоров о его ненужных чувствах к рыжей эльфийке. Тот почти перестал делиться своими мыслями и порой отказывался с ним разговаривать, удачно списывая это на усталость. А Кили так долго ходил за ним хвостиком, плевал на свою гномью гордость и просто хотел быть снова вместе с братом, пока тот ещё окончательно не прогнал его от себя. Чёрт, а ведь он так хотел быть похожим на Торина - гнома с большой буквы, Короля-Под-Горой.
Убрав за спину лук, Кили пока только готовился к словесной взбучке. Уж он, как-никак, прекрасно чуял запах неприятностей на своё причинное место, которое, похоже, нуждалось в порке.

Отредактировано Kili (02-02-2014 20:35:48)

Разлад. Это слово резануло по ушам Фили, заставляя его вздрогнуть и отвести взгляд. Этот разлад провоцировал не только Кили своим поведением. Иногда старшему принцу казалось, что ему даже нравится злиться на младшего, подогревая злость своими мыслями. Разлад. Он смотрит в сторону, пытаясь не слушать голос дяди, злясь уже даже на Короля-Под-Горой, думая о том, что это он, вот он, виноват в том, что отец Фили и Кили когда-то не вернулся домой. Он не смог его уберечь, он дрогнул. И он может что-то говорить о доверии?
- Мы и не просили у тебя подсказок, дядя. – Тихо произносит принц и вздрагивает от крика Торина, в первую секунду подумав, что окрик этот относится к нему. Клинки с тихим звоном покидают ножны, Фили бросается вперед, оставаясь, однако чуть позади Торина. Орки стучат сапожищами по земле, каждый этот звук отдается ускоряющимся сердечным ритмом.
Удар сердца. Клинок взмывает вверх, разрезая серую кожу, оттуда брызжет черная кровь, орк хрипит, падая на темную землю. Удар. Фили разворачивается, блокирует удар орочьего ятагана, пропуская его вскользь по плечу. Удар. Он ловит краем глаза темную фигуру рядом, поворачивается и клинок скользит по лезвию меча Короля-Под-Горой; Фили расширяет глаза, столкнувшись взглядом с дядей. Да, он совсем забыл, задумался, стал работать клинком на автомате.
О чем задумался?
Мысли текут лениво, не в пример движениям, Фили думает о погибшем отце, разрубая отточенным клинком серую орочью кожу; о том, что где-то слева звенит меч Торина и пока он звенит, можно знать, что дядя жив; воздух с тихим свистом разрезают стрелы Кили и принц каждый раз облегченно выдыхает, слыша знакомый звук. Неизвестно почему, но он мог отличить звук стрел брата от каких-то других. А потом свист исчез. В голове сразу образовалась пустота: Фили же даже не знал, в какую сторону поворачиваться, чтобы увидеть младшего!
- Где-где-где? – Принц повернулся раза три, оглядывая темноту вокруг. В землю у ног воткнулась орочья стрела. Фили дернулся в сторону, пропуская удар сбоку, и снова огляделся. – Кили!
В ответ только тишина, если не считать звона клинков. Фили проворачивает  рукояти мечей,  перехватывая их поудобнее, и возвращается на то место, где оставил Кили пару..минут? вечность?...назад.  – Кили! – но лучника нет и здесь. Да чтоб вас! – в сердцах думает принц, сбегая вниз, к Торину, пробиваясь через орков. – Торин! – Он останавливается позади дяди, закрывая его спину от ударов орков. – Торин, где Кили? – голос дрогнул, срываясь на полукрик. Взгляд выхватывает знакомые головы гномов в темноте – Балин, Глоин…остальные. Но темную голову младшего так и не видно. – Кили! – Совсем забыв о Торине и его защите, принц бросается в темноту, заполучив кровавую полосу по плечу от росчерка стрелы и судорожно втянув воздух сквозь зубы.
А там, в темноте, происходило что-то совсем непонятное. То рядом пробегал с яростным кличем кто-то из отряда, то сбоку обрушивался удар орка. Фили повторял имя брата, стараясь его найти на, по сути-то, небольшой поляне.  Да только поляна вдруг развернулась до размеров мира и найти в нем младшего брата не удавалось. Поверить в то, что младший погиб, было выше сил старшего принца.
Он снова возвращается к Торину, чтобы сказать ему, что он потерял Кили. Он. Потерял. Кили. Это он, он виноват в том, что младший потерялся. Он позволил своей злости взять верх и оставил его одного. Накатывает такая зверская горечь, что становится тошно.
- Дядя, я… - Торин выдергивает окровавленный клинок из тела орка и бросает взгляд на племянника. Краем глаза Фили отмечает тень сбоку и разворачивается, одновременно взмахивая клинком.
Какая сила удержала светловолосого гнома от завершения атаки известно только бездне Кхазад-Дума, но меч остановился в паре сантиметров от шеи Кили. Фили застыл, не меняя позиции и не пытаясь убрать клинок от шеи брата. Что ты делаешь? – вопит где-то внутри…совесть? Однако клинок не только не убрался от шеи, но даже дрогнул и опустился ниже. Старший принц заворожено следил, как лезвие меча касается кожи и вдруг, будто очнувшись, дернул меч назад.
- Ты жив! – Фили сгреб младшего в объятья, пытаясь скрыться от взгляда Торина и гномов, что наблюдали этот выпад с мечом. А клинок, чуть не отрубивший голову младшему принцу, падает в мокрую от крови орков траву.