В кабине нет шофёра, но троллейбус идет, и мотор заржавел, но мы едем вперёд.
Мы сидим не дыша, смотрим туда, где на долю секунды показалась звезда.
Мы молчим, но мы знаем, нам в этом помог троллейбус, который идёт на восток...

Пустынный перекрёсток - место в какой-то степени символичное.
Стоя в одиночестве под красным огнём светофора и нетерпеливо постукивая пальцами по рулю, можешь невольно задуматься о чём-то и абсолютно спонтанно принять некое решение. Как правило, эти решения бывают не очень важными, но неизменно оказывают какое-то влияние на жизнь. Получившийся резонанс может быстро угаснуть; с другой стороны, он способен принять лавинообразный характер и, в конце концов, обрушить мост, на котором стоишь, приведя к крупным последствиям - приятным или не очень. Большое, как известно, начинается с малого.
Красный свет горит, кажется, слишком долго. Для человека, который привык к активному образу жизни во всём, чего касается и за что берётся, сложно вытерпеть такое издевательство, поэтому нога то и дело легонько поигрывает педалью газа, однако выжатое сцепление не даёт машине взреветь агонизирующим зверем и сорваться с места. Двигатель лишь недовольно порыкивает, легонько встряхивая кузов.
Вокруг никого, что и неудивительно - окраина только-только начинающего просыпаться провинциального городка. Бушевавшие полночи стрит-рейсеры уже разъехались кто куда, и мой маршрут привёл меня к этому перекрёстку - последнему перед выездом из города. Куда и зачем ехать дальше, я никак не могла определиться, но здесь, на перепутье, мне неожиданно помогли.
"Хиллвуд", безмолвно гласит бело-зелёный указатель у поворота, указывая стрелкой направление, и мой сонный взгляд зацепился за знакомое слово. Мигом в мозгу вспыхнули, словно фотографии на экране монитора, давно забытые образы - пусть уже не такие яркие, потускневшие, поцарапанные, пожелтевшие, но всё ещё живые. Сердце сжалось в болезненной судороге и сладкой истоме одновременно. Конечно, можно было бы и...
Нет. Больше меня с этим городом ничто не связывает. У меня новая жизнь, новые заботы и новые мечты. Прошлое давно осталось в прошлом и больше не имеет значения.
Красный свет сменился на жёлтый, но до того, как загорелся зелёный, я приняла то самое спонтанное решение, само собой сформировавшееся в мозгу, которое прочертило в моей жизни очередную пунктирную линию, отделяя новый крохотный этап от предыдущего.
Двигатель обрадованно рявкнул и вытолкнул полторы тонны железа за поворот, ведущий к Хиллвуду.

Боже, что я здесь делаю...
Несмотря на эпизодические мечты о возвращении в родной город, я никогда не стремилась осуществить их всерьёз. Уж не знаю, что этому мешало - принципы, лень или что-то ещё. И только воля случая сумела убедить меня всё-таки нанести визит в место, где я родилась и выросла.
Неспешно ведя автомобиль по знакомым улицам, залитым утренним солнцем, я то и дело непроизвольно вспоминала былое, и всякий раз душа наполнялась тягучей тупой болью и ноющей ностальгией, граничащей с тоской. Глядя на то, что когда-то было таким близким и родным, мне вдруг остро захотелось вернуться назад во времени.
Вот мимо проплыло крыльцо, на котором некогда обитал Мальчик-Ступенька. Знакомого парня там больше нет, и без него крыльцо выглядит заброшенным, несмотря на то, что каждый день по нему продолжают ходить люди.
Вот показался травянистый закуток между зданиями, в ту пору известный всей детворе квартала под названием "Поле Джеральда". Когда-то заботливо расчищенное руками четвероклассников, в том числе и мною, оно снова превратилось в заброшенный пустырь, поросший сорняками и заваленный всевозможным мусором. Я ощутила укол обиды и раздражения, почти такой же, как и тогда - когда на наше поле пришли взрослые, и играть в бейсбол стало решительно невозможно. Но времена изменились, и большинство детей теперь просиживают своё свободное время дома за компьютерами, и до старых добрых уличных игр уже никому нет дела. Закончилось поле - закончилась эпоха. Теперь шатающиеся по улице малолетки воспринимаются в качестве беспризорников и символа подрастающей будущей уголовщины.
Вот и мой старый дом, но почему-то особенных эмоций при взгляде на теперь уже чужое жилище я не испытала, хотя должна была, вроде как. С этим домом у меня не связано практически ни одного хорошего воспоминания. Надеюсь, люди, которые живут там теперь, счастливее, чем семья Патаки, а вся негативная энергетика ушла оттуда вместе с нами.
Вот и школа №118 - внешне такая же, как прежде, хотя и заметно подновлённая. Удивительно, но на школьном дворе почти ничего не изменилось: тот же шум и гам, та же буйная детвора, те же потасовки и споры; главной отличительной чертой стали смартфоны и планшеты в руках у многих школьников. Я невольно улыбнулась и слегка притормозила, давая себе больше времени, чтобы полюбоваться кусочком прошлого. Подсознательно я надеялась увидеть какое-нибудь знакомое лицо, но не увидела. Да и на что я надеюсь спустя шестнадцать лет?
Прибавив скорость, я отправилась дальше и повернула за знакомый угол.
На той стороне улицы я увидела его - практически монумент, венчающий все мои детские воспоминания. Пансион "Sunset Arms". Здесь жило много людей, которых я знала и, несмотря ни на что, никогда не была к ним равнодушна. Здесь жил Арнольд.
Я вздохнула и остановила машину у обочины, заглушив двигатель, позволяя себе погрузиться в мысли и воспоминания при виде старого дома. Вряд ли здесь остался хоть кто-то из тех, кого я знала. Дедушка и бабушка Арнольда, наверное, уже умерли, а сама бывшая любовь моего детства давно где-то в другом месте. Птенцы выросли и покинули гнездо.
С другой стороны, внутри зародился и начал жечь болезненный интерес: а если выйти из машины, пересечь дорогу, подняться на крыльцо и постучать в дверь - кто откроет? Да и откроет ли вообще кто-то? Хозяином пансионата был "Железный" Фил, и вряд ли эта развалюха могла понадобиться кому-то после отхода деда в мир иной.
Конечно, если Арнольд не стал законным наследником дедушкиной "империи", - мысленно усмехнулась я. - Что, впрочем, вполне вероятно. Некоторые люди слишком сильно привязываются к родным местам и не покидают их всю жизнь.
Так и тянуло проверить свою теорию, но недоставало храбрости. А вдруг теория окажется верна? Не было уверенности в том, что я хочу возвращаться назад, когда успела столько пройти вперёд.

Отредактировано Helga Pataki (11-03-2014 21:26:51)