Святой отец широкими шагами покрывал расстояние, что отделяло его конечного пункта. Мужчину окружала удивительно милая картина: тихая французская провинция в лучах закатного солнца. Когда грудь священника поднималась в новом вдохе, его легкие наполнялись нежным чистым воздухом, со сладковатым  пряным оттенком.
Идиллия, да и только.
Однако, окружающая блондина природная гармония не очень хорошо сочеталась с его внутренним состоянием. Можно предположить, что паладина смущала необходимость вводить войска Святой Католической Церкви, в своем лице, на спорную с протестантами территорию, ведь подобный шаг рискует обернуться сложными, и даже опасными последствиями. Разумеется, допустить такой вариант можно, но он окажется в корне неверным.
Священника абсолютно не тревожило то, что в перспективе его действия могут спровоцировать столкновения с протестантскими рыцарями. Пожалуй... Пожалуй, итальянец был даже не против. И не только не против, но и вполне себе "за". Прижать к ногтю еретиков-выскочек, навяляв им как следует, неплохая идея, но не разборки с англиканской сектой сейчас занимали голову святого отца.
Мужчину окружала чистая тишина, которую нарушал только тяжелый шорох его собственных шагов. Ни одного прохожего на многие мили вокруг. Те семьи, которые не затронуло несчастье, сейчас бегут, подобно крысам из горящего амбара. А люди, чьи  дети попали в беду, мучительно взывают к небесам, если, конечно, еще не погибли, в отчаянных попытках спасти своих чад.
И все они фанатично молятся, исступленно требуя от Творца сиюминутной помощи.  С таким поведением паладин сталкивался постоянно и старался реагировать на него с христианским милосердием: в конечном счете, на кого еще надеяться сынам Его в минуту нужды?
Огорчало итальянца другое:  пока не грянет что-то по-настоящему ужасное, практически никто из тех, кто в момент страха, не задумываясь, побежит просить Его участия, в спокойное время не проявляет и тени почтения к Нему. Везде есть верующие, но их вера подобна полуразвлекательному факультативу: что-то полезное, не далеко не главное. Духовность выходного дня.
Из-за такого подхода зло вокруг распускалось, чувствуя свою вседозволенность, оно воспринимало католическое сообщество как слабенькую кучку жеманно улыбающихся хлебоедов, благоговеющих перед овечьим спасителем.
И вот это по-настоящему раздражало Александра.
Люди не верили в сверхъестественную тьму и тьма этим пользовалась. В мире, где нет ни ведьм, ни инкубов, ни вампиров,  только избиение детей, кровосмешение и насилие над окружающей средой, Церковь как оплот Света, сдавала свои позиции, а Господь представал в образе опустившего руки ослабшего старика.
Мысль об этом заставила Андерсона нахмуриться. Все еще хмурясь, он подошел к зданию школы и запрокинул голову, следя за тем, как яркие лучи солнца превращают в расплавленное золото оконные стекла. Паладин аккуратно поправил костяшкой указательного пальца очки, и переступил порог.
Практически сразу на плечи священнику опустились холодные, белые, как рыбье брюхо, руки.
- Господь - свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь - крепость жизни моей:  кого мне страшиться?*
Слова Писания звучали чуть нараспев, но в них уже чувствовалась нарастающая динамика и нажим. Клинок священника очертил в воздухе сияющую дугу и вонзился в грудь того, что некогда было педагогом, а теперь обратилось в гуля. Тварь зашлась в жутком хрипе, широко раскрыв рот, из которого  несло неописуемой вонью — запахом выгребных ям.
Паладин, тем временем, продолжил свое триумфальное шествие по коридорам учебного заведения. Пока мужчина двигался размеренно, почти неторопливо, но постепенно его движения ускорялись, а быстрых выпадов, во время которых он посылал в несущий упокоение полет, свои штыки, становилось все больше.
- Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут!..**
Блондин улыбнулся, обнаружив белые, острые резцы. Улыбка, простое сокращение мышц вокруг рта, еще не затронула его ярких глаз.

*Псалом 26: 1
** Псалом 26: 2

Отредактировано Alexander Anderson (14-03-2014 21:21:01)