4.374. В войне не бывает второго приза для проигравших.

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться116-03-2014 18:55:42

Автор: Rotger Valdes
странник :з

Everything burns

Watching it all fade away

Everyone screams

Участники:
Olaf Kaldmeer, Rotger Valdes

События:
Альмейда не успел. Три слова, от которых рушится многое. Считанным кораблям удалось уйти, считанным десяткам - выжить. Вместо Олафа не в тот момент и не в том месте оказывается Вальдес, а потом каким-то чудом не погибает в открытом море. Чудо можно назвать кэцхен, только... даст ли отсрочка смерти на пару лишних дней желаемый итог?

Красивый реверс, обратный канону.
dark [angst, drama], ~~fluff~~ [смерть персонажа].

Поделиться220-03-2014 23:27:43

Автор: Olaf Kaldmeer
странник :з

Кто придумал, что идя по завоёванному тобой городу, полагается чувствовать себя триумфатором и – как там ещё? – греться в лучах собственной славы. Олаф Кальдмеер, проходя по улицам Хексберг в сопровождении нескольких солдат и отца Александера, ощущает лишь давящее напряжение чужих стен, смутное беспокойство и глухое раздражение. Не то чтобы он ждёт выстрела в спину – хотя такую вероятность никак нельзя исключать – но чувствовать себя в безопасности в городе, населённом бергерами, тысячу лет враждующими с его народом, в принципе невозможно. Он не трогал Хексберг – ровно настолько, насколько мог – город нужен не разрушенным, но поверженным – однако любить его здесть уж точно не за что. Хотя Кальдмеер и не напрашивается, за годы военной службы уж к ненависти – своих, чужих, просто проходящих мимо – немудрено привыкнуть.
Раздражение же адресовано сразу двоим персонам, которых Кальдмеер предпочёл бы запереть в канатном ящике до самого возвращения в Метхенберг, но, увы, приходится терпеть их общество. Бермессера можно попросту игнорировать – что Олаф и делает, оставив того в компании Руппи, отчего адъютант явно не в восторге. А в случае генерала Хохвенде всё сложнее, на суше его приказы первостепенны. Воевал генерал Грубер, а Амадеус будет принимать парад в Эйнрехте, а сейчас очень вовремя вспомнил, что командующий высадкой вообще-то он, и торжественно заключил, что не спустивших флаг моряков надобно перевешать.
Пленников немного, офицеров – ещё меньше, но с ними самая крупная рыбёшка в этой бочке сельди – Вальдес. Будь на всё воля Кальдмеера, он бы обменял Бешеного на пленников генерала Ариго, у того наверняка имеются захваченные офицеры маршала Бруно. Но на суше его мнением никто не особенно интересуется.
Ничего удивительного, и Хохвенде, и Бермессеру совершенно не нужно перемирие с Талигом и, раз уж разногласия стран можно ещё усилить, они непременно этому поспособствуют. В интересах ли это кесаря? Сомнительно, а вот Неистовый Фридрих наверняка выгадает изрядно. Впрочем, Кальдмеер, слава Создателю, военный, а не политик, ему следует не разбираться в придворных дрязгах, а выполнять приказы. Тут только и остаётся, что справедливо лишь то, что выгодно, а как иначе? Все они на одной доске – он сам, Адольф, Отто, тот же Вальдес. Только средства. Ледяной нужен, чтобы взять Хексберг, Бешеный – вернее, его хладный труп – чтобы поддержать огонь разгоревшейся войны. Кто этого не понимает, может вообще не приближаться к военной службе.
Ему нет дела до талигойского вице-адмирала, как бы Олаф не уважал его воинские таланты и личные качества. С точки зрения целесообразности – а чем ещё ему руководствоваться? – наличие живого Бешеного пагубно сказывается на благополучии кесарии.
Вальдеса и немногих других выживших – совершеннейшим чудом, между прочим – держат в его же собственном доме. Иронично получается, но казармы заполнены солдатами Дриксен, а теперь уже всё равно, где и в каких условиях держать смертников.
Вальдес и все они получили то, на что напрашивался – Кальдмеер дал ему возможность уйти, но вице-адмирал ею не воспользовался. Надеясь в последний раз насолить дриксам, потопив пару лишних линеалов или из сумасшедшего, несбыточного желания чудом защитить свой город? Глупости, моряки не верят в чудеса. Бешеный знал, на что идёт. Самоотверженно, достойно уважения – бесспорно, но и цена за это соответствующая. И талигоец, не будь дурак, её знает. Согласны ли с ним остальные потенциальные висельники – никто не знает, да это уже и не важно.
Дриксен тоже дорого расплатилась за эту победу – кораблями, сотнями жизней моряков и жизнью вице-адмирала Доннера. Его «Весенняя птица» прямо на глазах Олафа взмыла в небо оглушительным взрывом. Похоже, крюйт-камера. И как только Бюнц умудрился выжить в этом Закате? Впору господину шаутбенахту праздновать свой второй день рождения. Но таких счастливчиков – единицы. Впрочем, иного Олаф и не ждал – он достаточно давно знает своего противника, чтобы представлять, на что он способен.
Кальдмеер ненадолго останавливается у растущего перед домом ясеня, окидывает его взглядом и кивает сопровождающим – подходит. У них нет времени даже сколотить виселицу – хотя, не всё ли равно? – приходится обходиться тем, что есть. Поприветствовав стражников у дверей, они со священником проходят внутрь. Остальных пленных повесят без всяких разговоров, а Вальдесу полагается последняя дань уважения, что ли. Им предстоит короткий разговор и – если потребуется – услуги отца Александера, хотя Олаф, основываясь на том, что говорят о Бешеном, сомневался, что тому нужно отпущение эсператистского священника.
- Господин адмирал к пленнику, - зачем-то оповещает охранник у двери.

Отредактировано Olaf Kaldmeer (20-03-2014 23:29:31)

Поделиться304-04-2014 01:12:54

Автор: Rotger Valdes
странник :з

Не успел. Два простых слова, которые складываются едва ли не в поэму: «Альмейда не успел». Ну, поэму можно раскрутить, развернуть, раскрасить сотнями тысяч самых разнообразных слов... Но этих хватает за глаза едва ли не идеально.
Хотя, идеально сейчас видится мерцающей иронией.
Все идеально. Все просто идеально...
Наверное, забавно чувствовать себя пленником в своем собственном доме. Да даже не чувствовать - в самом деле находиться, оказаться им. Он, и еще с десяток таких же пленных, едва ли чудом выживших. Вряд ли надолго, но это все равно делало им честь. Не считая себя. У него скорее не честь, а ирония, насмешка - привычка.
Те кто танцевал с ведьмами больше не тонут. (с) А в его случае...
Хотя, нет. Наверное, даже в его случае это не только дань традиции, но и в самом деле - ч у д о. Угодить в зарождающийся шторм, потеряв от удара сознание, и единственному с Астэры выплыть.
Ну, если можно назвать прибитое волнами к берегу тело красивым "выплыть".
Вальдес в своих собственных мыслях гордо считал, что да, можно. Почему, собственно, нет?
Развлечений и так было слишком мало.
Охрана, в качестве красивой декорации, пленные, державшиеся отдельно, скудные предметы-дизайн, на удивление малоизменившийся, но теперь казавшийся особенно скучным, стандартным и незаслуживающим внимания.
Даже Бермессер, который по слухам был, но... был слишком занят делами, чтобы почтить пленного вице-адмирала своим присутствием. А жаль. Вальдес с искренней радостью бы пообщался. Приобщился, так скажем, к... к чему-нибудь. Например к красивой акции "доведи дриксенского вице-адмирала и получи приз". Призом бы стало скорее, что-то вроде "Вешайте его прямо здесь и сейчас!", но это того бы стоило. Столько лет нежной и взаимной любви и... и ничего. Это было даже обидно.
Лишь закатно ноющее плечо, непроходящие головные боли и пара-тройка-десятков фантомных болей в бесплатное дополнение. В качестве развлечения.
Скучно, правда ведь?
Потолок изучен и рассмотрен уже до дыр, комната... Нет, ну, она изменяется. Почти. Пару раз - из-за самих дриксов, пару раз из-за него самого, когда он от скуки решил устроить перестановку. Перестановка закончилась... ну, она случилась. Другое дело, что "падающий Бешеный, уронивший в сантиметре от себя стол с книгами"... это немного не та картина, которую он себе представлял в качестве результата.
Наверное зря.
Особенно учитывая, что в результате к собственной кровати он оказался прикован.
Вдвойне скучно, если честно.
От скуки Ротгер почти находит в себе силы искренне удивляться, что их не выкинули в ближайшую тюрьму. Он находит тысячу аргументов почему это нерационально, и чуть меньше оной - почему это вполне логично.
И не может ответить сам себе на вопрос, почему ему не дают вдоволь общаться с остальными пленниками.
Ну, т.е может, в общем-то. Но ответ-ответы ему категорически не нравятся и он их не одобряет.
А вот на вопрос почему врач - видимо с какого-то вражеского судна, Вальдес не припоминал его среди жителей Хексберга - раз, и он вполне неплохо находил общий язык с охраной. Так вот, почему оный не придушил его при первом же знакомстве и не скормил впоследствии яда - удивляло. То есть, Вальдес бесспорно считал себя самым что ни на есть приятным собеседником и отказывался есть/пить предлагаемые лекарства, но все же.
Это, и впрямь, было достаточно неожиданно.
Вальдес не питал каких-то сомнений о своей дальнейшей судьбе. Удивлялся, предоставленному врачу, но не планомерному итогу, к которому все плыло. Он был благодарен кэцхен, что не дали ему утонуть - не слишком приятная смерть, особенно для моряка; Ну, хотя, казнь тоже выглядела не настолько уж предпочительней.
Но так или иначе он кхм... все равно был не в том состоянии, чтобы пытаться пробиться силой. Против пары сотен вражеских солдат. Хотя, судя по всему, от него явственно ждали подобного. Это даже в какой-то мере льстило.
Объявление-обещание адмирала звучит неожиданно, и Ротгер почти удивленно смотрит пару мгновений в переход между потолком и стеной, а потом начинает пытаться нормальнее сесть. Иначе это было бы слишком банально, слишком традиционно, слишком...
- Хм? - выразительно, немного удивленно и разочаровано тянет Вальдес, слегка щурясь на более яркий свет, льющийся из коридора, и окидывая адмирала взглядом.
- Вы не похожи на Бермессера. Или, Вы все же мой дорогой Вернер - и слишком изменились за минувшие Изломы? - на всякий случай уточняет Бешеный, довольно неуклюже пытаясь принять более достойное и более адекватное положение.
Не то, чтобы кому-то было дело до того, как он сидел.
Зато Вальдесу было. А еще ему же было тошно от того как хрипло и болезненно звучал голос в каком-то роде с непривычки, в каком-то просто. Усмешка привычно скользила по потрескавшимся и искусанным губам, но, скорее как тень привычки, а не что-то яркое, стоящее. Скорее даже злое;

Отредактировано Rotger Valdes (04-04-2014 01:17:30)

Поделиться415-04-2014 00:49:56

Автор: Olaf Kaldmeer
странник :з

- Останьтесь снаружи, - коротко приказывает отцу Александеру Кальдмеер. Священника он позовёт, если понадобится, а пока тот кажется лишним.
Бешеный выглядит помятым, краше в гроб кладут. Впрочем, думается Кальдмееру, всё равно итог остаётся неизменным. Стоило чудом выжить в проигранном сражении, выплыть с морского дна, чтобы потом болтаться на ясене? Олаф предпочёл бы утонуть. Кроме того, адмирал с удивлением отметил, что Вальдес прикован. Приставленные солдаты боятся, что будет буянить, или, может, прецеденты уже были? Вроде бы нежно любимый большинством талигойских офицеров и Вальдесом лично Бермессер не почтил своим вниманием пленника, ограничившись предписанием повесить. Однако известный своей взбалмошностью вице-адмирал мог устроить дебош и безо всякого повода. Так что, из соображений рациональности, вполне логично держать его на привязи. Как собаку. Бешеную.
- Разочарую, - холодно отвечает Кальдмеер, привычно проведя пальцами по шраму. Проходит глубже в комнату, становясь в паре шагов от пленника и представляется, - Олаф Кальдмеер, адмирал цур зее.
И хорошо, что здесь нет Бермессера, тот непременно стал бы петь о своей победе, справедливости и прочем, Вальдес – если он на суше такой же, как в море – плеваться ядом, и всё закончилось бы клоунадой. Как ни крути, Бешеный не заслужил таких впечатлений перед тем, как отправиться в Закат. Может, ему и в удовольствие препираться с Бермессером, но решает сейчас Олаф, и он, поставив себя в подобную ситуацию, получает совершенно однозначный ответ: перед тем, как ему наденут на голову мешок, последнее, что он хочет видеть – так это Вернера. Кальдмеер не испытывает ненависти к собственному вице-адмиралу, как некоторые чересчур ортодоксальные его сослуживцы, но их взгляды слишком различаются. Бермессер хочет жить. Олаф не винит его, и не осуждает – точно не за это. Пусть живёт, это нормальное человеческое желание, первое из всех, с которым каждый приходит в этот мир. Вот только тот, кто оставляет его в приоритете, не должен – и в этом состоит вся суть претензий адмирала цур зее – на пушечный выстрел приближаться к армии. И, тем более, командовать ею. Адольф как-то сетовал, что не прочь бы сменять Вернера на Вальдеса, и Кальдмеер был склонен с ним согласиться.
Адмирал ещё раз критически осматривает пленника и, окликнув солдат у дверей, распоряжается снять оковы, зачем-то поясняя: Они Вам больше не понадобятся. – Впрочем, связать руки заново всё равно приходится, такова процедура. Олаф не верит в то, что тот выкинет какой-нибудь нежданный фортель – хотя по этой прямо-таки бешеной ухмылочке так и не скажешь – но мерами предосторожности никогда не пренебрегает. Мало ли Вальдесу захочется нарисовать ему второй, симметричный тому, что уже красуется на левой щеке, шрам. Талигойцы, конечно, не пылают к адмиралу Кальдмееру столь же пламенными чувствами, как к Бермессеру, но судя по виду пленника, на искреннюю злость в свой адрес он рассчитывать может. Ничего удивительного.
- Командующий высадкой, - Кальдмеер выставляет за дверь подозрительно косящихся на Бешеного солдат, и приступает к главному, - распорядился Вас повесить. Приговор будет приведён в исполнение немедленно.
Создатель, откуда вылез этот «командующий высадкой»? Кальдмеер не нуждается в том, чтобы прикрываться чьим-то именем, уж тем более, Амадеусом Хохвенде, но откуда-то же эти слова появились. Не то порождённые раздражением по поводу нерационального – как же отвратительно звучит – использования пленных, не то сожалением от того, что хороший моряк умрёт, а пара придворных гусей – вот к кому точно подходит это прозвище – проворачивают интриги. Странно, что после стольких лет на флоте, в нём ещё осталось это сожаление. Забитое действительностью и убеждениями куда-то в самый угол сознания, но раз за разом оживающее в определённые моменты, напоминающее о себе острой коликой под рёбрами. Оно кололось после известия о безвременной кончине Доннера и почему-то теперь. Впрочем, возможно, это только наваждения, а во всём виновата подбирающаяся старость.
Адмирал досадливо морщится и продолжает: Если Вы нуждаетесь в услугах священника, отец Александер Вас исповедует.

Отредактировано Olaf Kaldmeer (15-04-2014 00:51:05)

Страница: 1

frpg Crossover

Меню навигации

Пользовательские ссылки

Объявление