Не каждый день удаётся проснуться в абсолютной эмоциональной пустоте. Такой, словно кто-то недоброжелательный выкачал из тебя все чувства, а взамен подсунул труднопреодолимый негатив. В таком состоянии приятного очень мало, особенно если прислушиваться к головной боли и ужасной слабости, жидким свинцом бегущей по венам и превращающей их в тяжелые канаты. Голова беспощадно кружится и гудит, словно находящийся под напряжением трансформатор, все части тела безнадёжно тянет вниз, от чего складывается впечатление, что тело просто приросло к полу, который плюс ко всему был кафельный и холодный. Кью не помнил, сколько по времени он спал и вообще тот момент, когда его сознание погрузилось в непроходимую черноту, но зато отчётливо прочувствовал на себе весь дискомфорт пробуждения. На секунду ему почудилось, что он задремал в метро – схожее чувство, когда полусонное состояние вдруг резко прерывается толчком в бок от недовольного соседа, - но тело не чувствовало никакого движения, да и странная слабость не вязалась с привычным сном в общественном транспорте. Кроме того, по ощущениям он вообще лежал, а не сидел, и поверхность под ним была какой-то подозрительно-прохладной. Первая догадка была о том, что он пришёл в себя в морге. Собственно, программист не слишком далеко ушёл от истины. Пока его сознание медленно, но верно приходило в себя, постепенно подключая к себе все органы чувств один за другим, Кью пытался пошевелить хотя бы мизинцем, не то что бы целой рукой или ногой – в таком состоянии организма это было делом пропащим. Максимумом из всего того, что ему удалось сделать, оказалось разлепление век. Зрение у Квартирмейстера и так было паршивым, а вот после такого мощнейшего трипа, оставляющего его в совершенно нерабочем состоянии, оно и вовсе превратилось в заволочённую белым блюром слепую проекцию. Слабые глаза явно нуждались в поддержке диоптрий, но их явно не было в пределах досягаемости. Пару раз моргнув, он попробовал пошевелиться в бесполезной попытке перевернуть себя на спину, потом бросил безнадёжное дело и старательно прислушался. Что бы то ни было, что его так хорошенько отравило – а в том, что с ним случилось что-то нехорошее Кью больше не сомневался, - он был безмерно благодарен, что ему попался годный транквилизатор, в иной ситуации он бы запаниковал, а сейчас же совершенно спокойно лежал, улавливая каждый произносимый в комнате звук.
Если бы было вообще что улавливать. Кроме едва различимого гудения и механического треска неизвестного аппарата в комнате не было слышно ни единого звука. Чуть позже к этому фоновому шуму прибавилось какое-то шевеление, возня, странноватые шорохи, которые молодой человек никак не мог идентифицировать в силу того, что он вообще ничего не видел – Кью лежал на боку с закрытыми глазами, собственно, проку от открытых ему тоже не было. Но он был в этом безликом помещении не один, это точно. Кто знает, может его похитили или ещё что-то в этом роде? Он напряг свою память, силясь вспомнить, что было накануне того, как он потерял связь с внешним миром, но подлая чертовка вообще ничем не могла ему помочь. Он словно свалился на этот холодный пол с луны, если не с более далёкой планеты, и напрочь отшиб себе все воспоминания. Благо амнезия не затронула его знания о себе, как о личности. То, что он шпион из MI6, Кью отлично помнил. Это ли не означало, что пора бы ему собрать все силы в кулак и попытаться подняться хотя бы ненадолго? Или банально позвать на помощь? Ему никто помогать не станет, это само собой разумеется, но для проформы и привидения связок в порядок стоило это сделать. Но всё не так просто – сначала пришлось очень сильно постараться чтобы хотя бы голова оторвалась от пола, затем колоссальным усилием всех более-менее рабочих конечностей тело всё же перевернулось на спину, полежало и со скрипом приняло полусидячее положение, а вот опираться на дрожащие локти оказалось сложнее, чем понять что происходит. Но куда труднее было подать голос. Кью был готов, что ему прямо сейчас прилетит контрольный удар в висок, чтобы особенно живучий и прыткий из всех пленников (уверенность в соседстве с такими же неудачниками, как он, не покидало программиста) больше не светил своим наглым лицом. Только вот ничего не происходило, совсем ничего. Тогда-то слепой и беспомощный, как новорождённый зверёнок, Джеффри решился открыть рот:
- Прошу прощения, но… где я?
Сказанное, конечно, оказалось малоразборчивым и нечленораздельным мычанием, так как отёкшие гортань вкупе с языком напрочь отказались воспроизводить звуки нормально, поэтому он старательно прочистил горло и терпеливо повторил свой вопрос ещё раз, но на тон выше и куда внятнее в надежде на то, что на этот раз он не останется без ответа. Правда это было ещё полбеды. С явным опозданием и полным включением в рабочий режим всех органов чувств Кью, наконец, понял, что именно было с ним не так, если не считать своего плачевного положения в неизвестном месте и отсутствии очков. Всё это время он ощущал будто что-то слегка колит его в районе груди, но не придавал этому значения, списывая на зажатый нерв или ещё что-то в этом роде. Теперь же, когда он старательно оглядел себя и обнаружил провод, ведущий под одежду аккурат к груди, всё постепенно встало на свои места. Можно было бы, конечно, предположить, что он в больнице и лежит на какой-то диагностике, но разве в медицинских учреждениях пациентов кладут на пол? Кью напрягся ещё сильнее. По его спине пробежал ничего хорошего не предвещающий холодок, а внутренние органы неприятно сжались, посылая мозгу панические импульсы.
- Чёрт.
Джеффри явно занервничал. Ему не нравилось, то, что он ничего не видит, а поэтому ничего не может предпринять, не нравилась слабость, головная боль, назревающая паника, отчётливый кислородный голод и вообще всё, что его сейчас окружало. С собой, как и предполагалось, у него ничего не было: ни телефона, ни рации, ни уж тем более ноутбука.
- Господа, я буду вам очень признателен, если хоть кто-нибудь из вас соблаговолит мне сказать, что, чёрт возьми, происходит.
Молодой человек несколько раз глубоко вдохнул, стараясь ослабить плотный узел в груди, но поспешно сдался, всё равно это ему не поможет согреться и успокоиться. Ужасно неприятно ощущать себя настолько беспомощным в экстремальной ситуации, когда привык действовать незамедлительно и так же скоро преодолевать все сложившиеся перед собой трудности. Кто бы мог подумать, что великий Квартирмейстер срежется на своём слабом зрении? Джеффри опять захотелось выругаться, но на этот раз он плотно прикусил язык, чтобы не сболтнуть лишнего и не показать того, насколько он обескуражен своим положением. Вряд ли остальные «собравшиеся» были и вполовину так умны и собраны, как он. Поэтому надлежало показать собой пример стойкости и сдержанности, дабы пресечь панику накорню. Ну, и дождаться ответа, само собой.
Отредактировано Quartermaster (02-04-2014 18:36:46)