Так немного света – только бы не гас…
У любви без света так мало смысла…
     Порой жизнь имеет свойство переворачиваться с ног на голову, выворачиваться наизнанку – называть подобное можно как угодно, но суть в том, что именно это произошло недавно с моей семьёй. Мы долгое время жили в привычном для нас ритме: родители и Макс часто в отъездах, Ходж всегда в стенах Института, а я и мои братья охотимся на демонов – именно к такому порядку вещей мы привыкли. Однако совсем недавно всё изменилось: в нашу жизнь ворвался один человек, девушка, оказавшаяся нефилимом, как и мы, а за ней ещё и примитивный парень ступил на территорию Института, а также на дорогу наших судеб. Прежнее равновесие исчезло в ночь, когда мы просто должны были убить демона в «Адском логове». Крик девушки, которую мы видели впервые, изменил всё.
       Теперь мы знаем эту девушку, мы знаем её имя, то, что она нефилим, дочь Валентина, который оказывается жив, и то, что она сестра Джейса. Их история любви была трогательной вначале и трагичной при завершении. Были те, кто не желал их отношений: я, Алек и тот самый примитивный друг по имени Саймон. Если Алек и Саймон были против из-за безответности на их чувства, то мне было не по душе появление другой девушки в нашей жизни, то, что внимание от меня ускользало к кому-то другому. Кларисса Фрэй изменила всё, в том числе и моё отношение к ней. Больше я не презирала её, больше не хотела кидать в её сторону взгляды, которые показывали моё нежелание её присутствия. Она стала моей подругой и возможно даже сестрой, раз она является таковой для Джейса, моего сводного брата, за которым я наблюдала уже пару минут, опёршись о дверной косяк. Трагичный конец, о котором я говорила, это родственная связь двоих влюблённых, что означало конец всему, именно это терзало моего сводного брата и заставляло его пальцы скользить по клавишам пианино с неистовой страстью и, к сожалению, болью.
       Совсем недавно я просто шла по коридору в сторону кухни, чтобы покормить Черча, который пришёл к двери моей комнаты и стал царапать её своими когтями. Не знаю как, но мордочка этого кота всегда выражала то, чего он хотел, или же я просто так сильно привыкла к нему, что научилась понимать его желания с первого взгляда. Когда я сказала, что покормлю его, то он быстро рванул по коридору, а я, не спеша, последовала за ним. Я знала, что когда приду на кухню, он уже будет сидеть рядом со своей миской, а затем будет требовательно мяукать, подгоняя меня, пока я буду смотреть в холодильник, выбирая, что же ему дать. Однако мои планы изменились. Прости, Черч, но тебе придётся поголодать. Я захожу в комнату, на пороге которой я уже стояла пару минут, наблюдая за братом. Звуки музыки, которые могли звучать лишь из-под его умелых пальцев, я услышала довольно скоро после того, как начала свой путь на кухню. Я не смогла пройти мимо или же посмотреть на Джейса пару секунд и идти дальше. Вместе с дивной музыкой, должно быть, Баха, я чувствовала и терзания своего сводного брата. Он никогда не любил делиться болью, как и каждый из нас считал подобное проявлением слабости, но он умело вымещал её через музыку или же убийство демонов. Но сейчас я понимала, что произошедшее нельзя было выместить лишь через пианино, слишком многое произошло: мёртвый отец оказался живым и величайшим злодеем, на которого охотится теперь Конклав, а первая настоящая любовь – неправильной и непозволительной. Вот почему я захожу внутрь комнаты, тихо ступая, иду к нему и сажусь рядом. Всего лишь одно прикосновение моих пальцев к какой-то клавише, и шедевр, который мог услышать любой человек, находившийся в этой части Института, был испорчен. Я слегка усмехаюсь, замечая на себе взгляд Джейса, я знаю, что он будет недоволен, и нахожу себе оправдание:
        – Ты играл так, словно хочешь либо сломать рояль, либо свои пальцы, - я пожимаю плечами и продолжаю: – Я должна была тебя остановить, так как если исцеляющая руна и спасла бы твои пальцы от переломов, но от гнева нашей матери тебя ничто бы не спасло.
       Упомянув нашу мать, которая вернулась в Институт недавно, я тут же сжимаю губы, ведь фактически она не биологическая мать Джейса, его настоящая мать сейчас в больнице, вся в трубках и без сознания, и никто не знает, как разбудить её. Я понимаю свою оплошность, просто до сих пор было непривычно то, что кто-то ещё может называться его родителями. Он рос в нашей семье, он мой брат, невзирая на то, что мы не являемся кровными родственниками, я до сих пор продолжаю его считать таковым… Но считал ли он по-прежнему себя Лайтвудом или же он теперь относит себя к Моргенштернам или же Фэйрчайлдам?
        – Прости, – произношу я, глядя на него уже без прежней усмешки, а, скорее, как-то с сочувствием. – Как ты, Джейс? – вопрос немного глуп, ведь и без того понятно, что паршиво, однако мне хотелось больше этого понимания, я хотела поговорить с ним, я не могла решить его проблемы, но я надеялась, что смогу хоть немного облегчить его внутренние страдания, просто выслушав его.

Подарит ли он счастье - твой путь -
Узнаешь только ты.
      Лайтвуды всегда друг за друга. Именно так я думала всегда. Наша семья была прочным слаженным механизмом, несмотря на отъезды родителей с Максом, несмотря на заточение Ходжа – все мы всегда были готовы умереть друг за друга или говорили так, по крайней мере. Кого-то из нас связывали кровные узы, а других же нет – всё это не имело значения. Семья – это не только какие-то общие гены, для меня это слово значит гораздо больше обычного родства. Семья – это корабль, на борту которого люди, и я готова стоять с ним бок о бок, плечом к плечу, чувствовать, как волны нашей жизни подкидывают судно, до окончания жизни. Сейчас же наш корабль не плыл: он развалился на части. Ходж упорхнул, как только представилась возможность и, видимо, не так уж и сожалел об этом, раз от него до сих пор не было вестей. Однако не это было самой большой проблемой: больше всего меня волновали Джейс и моя мама, так как они плыли в разные стороны, прочь друг от друга. В придачу мама тащила за собой отца и Макса, который упорно пытался понять, в чём дело, и не был доволен подобным поворотом событий. Я и Алек стояли посередине, не желая выбирать, мы хотели соединить всё обратно, но лишь нашего желания было мало. Мама не желала нас слушать, а Джейс всегда был слишком горд, как и любой из нас, впрочем, что подтверждается каждым его словом. Его задевало подобное отношение, тем более, после того, как выяснилось, что его отец жив, как и его биологическая мать, и что у него есть сестра - слишком многое изменилось и свалилось на него. Казалось, что судьба испытывала, как много он сможет вынести, пронеси на своих плечах, и добавляла всё больше проблем, желая сломать его. Однако Джейс был сильным и всегда был таким с самого детства, несмотря на то, через что ему пришлось пройти. Может, кому-то он и показался бы мрачным типом, но мы, его семья, знали его так, как не знал никто, он был вовсе не таким. Он справлялся со всем с таким мужеством, теперь это настораживало нашу мать, но не меня и Алека. Если уж и придётся выбирать, за кем следом плыть при крушении нашего семейного судна: за мамой или Джейсом – мы выберем Джейса, потому что мы верим ему, несмотря на то, что доверие нашей матери испарилось в один миг.
          - И куда ты направишься, Джейс? – спрашиваю я, глядя на него, с некоторой опаской, ведь его уход был не самым лучшим известием для меня.
          Я знала своего брата, знала, что он говорит серьёзно, ведь он никогда не раскидывался подобными серьёзными заявлениями, если они не являются правдой. Переубедить его будет сложно, но не предпринять попыток я не могла, так как мне казалось, что это лишь ухудшит ситуацию. Мама может решить, что он бежит, так как его раскусили, чтобы было удобнее связываться с Валентином – сейчас она была способна любые безумные мысли, а всё, потому что она боялась предательства. Ложь – это то, чего она страшилась всегда. Её предал отец, изменил с ней и хотел уйти, но остался ради детей. Я узнала эту тайну, когда была маленькой девочкой и до сих пор держала её в секрете от братьев, чтобы они не смотрели на отца и мать теми глазами, какими смотрела я после того, как мне стала ведома эта тайна. Валентин был огромной ошибкой её жизни, он умел очаровывать, завлекать людей за собой, подобный же шарм был и у Джейса – это и пугало её, но она была неправа. на выискивала их схожие черты, желая видеть в своём сыне Сумеречного охотника, которого теперь разыскивал Конклав. Я ни на секунду не засомневалась в брате, не поверила, что он всё это время шпионил на своего отца и сразу знал правду. Нет, Джейс думал, что его отец Вэйланд, что его убили прямо у него на глазах. Я понятия не имела, куда может податься он, но эта идея мне не нравилась, так как ничего хорошего уходы из дому в таком расположении духа не предвещали. Все, кому мы когда-либо доверяли, жили здесь в стенах Института. Конечно, он мог пойти к Клэри, к своей настоящей сестре… Но почему-то этот вариант не казался мне самым удачным, я видела, как он смотрел на неё, помнила, как сразу после встречи с ней в «Адском логове» он только о ней и говорил… Та искра, что была в его глазах, в его сердце она не может потухнуть так быстро. Они знаменитые брат и сестра… Но считают ли они таковыми друг друга?
         - Твой дом здесь, - уверенно продолжаю я, кладя руку ему на плечо. – Джейс, мама ошибается. Она слишком боится предательства, быть снова затянутой в паутину Валентина и не понимает, как сильно она неправа. Я и Алек будем делать всё, что в наших силах, чтобы переубедить её. Тебе просто нужно подождать, мы всё сделаем.
        Я уже далеко не один раз подходила к маме, когда она была дома, чтобы поговорить с ней. Она каждый раз либо говорила нам не лезть во взрослые дела, либо говорила, что нам с Алеком стоит открыть глаза и перестать так сильно доверять Джейсу. Я не собиралась останавливаться, я собиралась переубедить её, даже подумывала о том, чтобы припомнить историю, которую она рассказала мне в детстве, которая оказала влияние на меня и мою способность доверять. Я не любила впускать в свою жизнь людей, но Джейса я считала своим братом не просто так. Я знала, что это приведёт её в бешенство, но пробовать было нужно всё.
          - И не говори, что у тебя всё хорошо, никому из нас сейчас нехорошо. Макс, хоть и не понимает, что происходит, всё равно постоянно щебечет о тебе, спрашивая, почему ему нельзя тебя видеть. Он хочет показать тебе свои, - я на секунд пять замолкаю, вспоминая это дурацкое слово, которое у меня ассоциировалось с примитивными, - комиксы.
          Я вновь немного улыбаюсь, потому что наш младший братишка даже в столь трудный час для нас думал о каких-то глупостях вроде этих книжек с картинками, которые даже не умел правильно читать. Ребёнок, одним словом. Он всегда был привязан к Джейсу, всегда бежал к нему обниматься, когда возвращался домой с родителями - он привык к этому, а теперь был лишён любимого старшего брата без объяснения причин. Я надеюсь, что и Джейса заставит хоть немного улыбнуться упоминание о Максе. Нам всем не помешает немного радости и надежды.

Пока в дыму и думах суетятся города,
Я тихим коридором пробираюсь в никуда

       Кровные узы всегда имеют значение, из-за них мы любим человека, невзирая на его поступки. Мы можем кричать в мыслях или вслух о ненависти к своим родным, но в нашем сердце рядом с неприязнью всегда найдётся место и для любви к ним, как бы мы не пытались задушить это чувство нежного беспокойства. Я старалась обидеться на свою маму, я знала, что она не права, что она разрушает нашу семью, я всё равно не могла колебалась касательно того, чтобы применить то, что ударило бы по ней так же больно, как и изгнание Джейса из Института по мне, Алеку и Максу. Всё-таки кровные узы имеют привычку оборачиваться против нас, и зачастую это происходит в самый неподходящий момент, как и прочие неприятные вещи. Кажется, Примитивные называют это законом подлости, но лично мне плевать, как это называется, главнее то, что мне это не по душе, и я должна что-то сделать, чтобы это исправить, ведь это моя жизнь, она должна быть такой, какой хочу я.
       Джейс всегда был обладателем острого языка и саркастичного чувства юмора, который он любил применять в моменты, когда показывать истинные чувства ему не хотелось. Это был его тип самозащиты, попытка отвлечь и собеседника, и самого себя. Но разве меня этим проведёшь? Я привыкла к его манере поведения с детства, поначалу я злилась, что есть ещё кто-то такой же непокладистый, как я, а потом привыкла, ведь Джейс стал первым, кого я стала называть своей семьёй без наличия кровного родства. Его шутка по отель «Дюмонт» тут же вызывает у меня желание легко толкнуть его в плечо, покачать головой и сурово посмотреть на него, так как сейчас мне было не до смеха, сейчас у нас трогательный момент брата и сестры, а он как обычно. Но разве могу я смотреть на него так долго, совсем скоро моя рука вновь лежит на его плече, вновь слегка сжимает его, а глаза наполняются сожалением и грустью. То, что происходило в нашей семье, не просто удручало, оно наносило глубокие порезы на сердце каждого из нас, отчего я сжимаю руку Джейса сильнее.
        - Она допускает ошибку, Джейс! – эти слова  слетают с моих уст резко быстро и, пожалуй, громковато, но что поделать, если вся эта ситуация раздражает меня, как ничто другое за шестнадцать лет, которые я живу на этом свете. - Она и твоя мать тоже, просто, кажется, забыла об этом, - тихо добавляю я, понимая, что возможно не стоило это говорить, но что сделано, то сделано.
        Слово не воробей… Очередное изречение Примитивных… и почему подобные фразочки так часто стали всплывать у меня в голове? Я закрываю глаза, тяжело вздыхаю и вновь начинаю говорить, надеясь, что в этот раз из-за переполняющих меня эмоций не сморожу очередную глупость, причиняющую ещё больше боли и мне, и моему брату.
        - Не уходи, Джейс, позволь мне поговорить с ней ещё раз. Я знаю, что нужно сказать, чтобы она передумала, чтобы она поняла ошибку, а чуть что я уйду с тобой, Алек поступит так же, я уверена в этом. Мы уйдём с тобой, но позволь мне попробовать с последний раз.
         Взгляд, наполненный надеждой, сопровождает мои слова. Я просто молю сейчас  о том, чтобы мой брат во имя Ангела забыл о своём упёртом нраве, чтобы он прислушался ко мне и позволил сделать ещё одну попытку отговорить нашу мать от глупого и ужасного поступка, который не поможет нашей семье, а лишь нанесёт огромный ущерб ей.
       Слова о Максе возымели должный эффект, на какое-то мгновение на лице Джейса я смогла увидеть улыбку, словно ничего плохо и не случилось с нами, словно всё осталось позади. Наш младший брат, наш милый Макс умел и без своего нахождения рядом поднимать настроение и разбавлять обстановку. Уверена, если бы он оказался здесь сейчас с нами, то мы бы и посмеялись, и послушали его истории о поездках с родителями, и сами рассказывали бы о том, как мы убили какого-либо демона. Максу было бы всё равно, что он уже слышал эту историю, его глаза были бы наполнены детским восхищением в любом случае. На какое-то мгновение мне хотелось увидеть его голову, заглядывающую в комнату, услышать его робкий голосок, спрашивающий, чем мы тут занимаемся. Но в то же время это бы и прекратило наш разговор, так как надо стараться держать Макса подальше от этого всего, чтобы по нему наши семейные разногласия ударили как можно меньше. А так как эта беседа была просто необходима, я была очень рада, что наш маленький братец так и не объявился в дверном проёме, на который я, похоже, засмотрелась задумавшись.
         - Нет, кажется, Максу их купили родители в аэропорту, чтобы он не скучал и не досаждал им миллионом вопросов во время полёта. Хотя Саймону придётся ещё познакомиться с нашим маленьким братом, чтобы научить его, как вообще читать эти примитивные журнальчики, так как мне не под силу их понять.
      Это было самой настоящей правдой. Вчера я больше двадцати минут пыталась вникнуть в эти дурацкие комиксы, я задумчиво перелистывала страницы, всматривалась картинки, читала реплики, но так и не смогла понять, откуда правильно начинать вникать в сюжет, если он вообще там есть… На мой взгляд, обычные книги куда проще, начинаешь читать сверху, переходишь от строки к строке и все. Там всегда понятно, кто и что говорит, кто за кем говорит. В книгах картинки служат для помощи, а тут… Ерунда какая-то. Несмотря на моё критичное суждение о комиксах, мои глаза, приподнятые к потолку, и насмешливый тон, когда я упоминала о них, всё же, меня раздражало больше то, что я их не понимаю, и это вызывало желание разобраться. И я, похоже, с радостью бы провела время с Саймоном и Максом, который бы завалил Льюиса множеством вопросов. Я бы делала безучастный вид, но в то же время слушала бы внимательно все руководства по прочтению комиксов, так как примитивная жизнь стала вызывать у меня некоторый интерес. Нет, я не хочу променять жизнь Сумеречного охотника на неё, не убивать демонов для меня подобно пытке, но, общаясь с Клариссой и Саймоном, мне не нравилось чувствовать себя лишней из-за непонимания вещей, о которых они говорят. Facebook, к примеру… Это книга с лицом? Но не нравилось чувствовать себя лишней и по другой причине, но о ней я предпочту промолчать даже в мыслях, так как это меня пугает, как не пугал ни один демон в моей жизни.
        - Джейс, Саймон и Кларисса дружат с детства, конечно, они проводят время вместе, - произношу я, разводя руками, игнорируя то, что Джейс намекает совершенно не на дружеское времяпровождение.
       В моём голосе можно было услышать упрёк по нескольким причинам. Во-первых, я знала о том, что Джейс ревнует Клэри к Саймону, это было очевидно для всех. Между этими тремя были моменты, которые называют любовным треугольником, но теперь всё это должно было завершиться, так как Джейс и Клэри – брат и сестра. В это мне не верилось до сих пор, так как я помнила лицо Джейса, когда он впервые увидел её в «Адском логове» и как он говорил о ней после возвращения. Более ироничной шутки судьба не могла подкинуть для моего приёмного брата, это уж точно. Мало того, что наши родители отталкивают его, так ещё и девушка, в которую он влюбился, оказалась его сестрой. Не удивительно, что он таким тоном говорил о Саймоне, который всё это время был влюблён в свою подругу детства, как оказалось, но всё-таки Джейсу было нужно отпускать эту ревность и учиться быть Клэри старшим братом-защитником, а не кем-то ещё. Второй же причиной были те самые мысли, которые пугали меня, и эти мысли были о Саймоне. Обычный Примитивный использовал меня лишь для того, чтобы Кларисса ревновала его, но я не злилась на него, почему-то это вызывало во мне интерес к нему, и это очень странно и пугающе.
        - Знаешь, мы довольно быстро сдружились после того, как вы всё-таки вернулись после встречи с Валентином живыми, и довольно часто проводим время вместе, - с улыбкой отвечаю я, так как всё-таки мне нравилось иметь подругу-девушку, которой у меня не было никогда ранее. -  Тебе бы тоже стоило пообщаться с ней, вы брат и сестра, вам нужно учиться ими быть, становиться семьёй.
        Мне с лёгкостью даётся называть Клэри и Джейса сестрой и братом, несмотря на то, что в это слабо верится, но это всё-таки было правдой, и эту правду нужно было принимать всем нам и как можно скорее. Я понимаю, что мне принять её довольно просто, считать Джейса братом было всегда для меня привычным делом, но для них это значило нечто другое. Забыть о чувствах, которые перевернули внутренний мир, нельзя сиюминутно. Нужно время.