Эбигейл опаздывала в школу по самой банальной из всех существующих для этого причин – она проспала. Просто то ли забыла в очередной раз поставить будильник на нужное ей время, то ли не услышала его раздражающего пиликания, а родители почему-то совсем не обратили внимания на то, что их дочь отлеживается в кровати дольше обычного. Потом, когда невесть что все же пробудило Эбигейл ото сна и заставило бросить заспанный взгляд на настенные часы, она сразу поняла, что к первому уроку уже не успеет. И дальше последовали исключительные в своей торопливости сборы, для ускорения которых она предпочла пропустить завтрак, но мать все же настояла на том, что растущему организму пятнадцатилетнего тинейджера жизненно необходимы хлопья с молоком и французские тосты в начале дня. Мать же и отвезла ее в школу, всю дорогу вслух недоумевая о том, как она только могла не заметить, что Эбигейл не проснулась вовремя, и как могла не разбудить заспавшуюся дочь. Сама Эбигейл только хотела успеть хотя бы ко второму уроку, потому что ее посещаемость в этом семестре была почти безупречной, но часы на приборной панели машины подсказывали ей, что ничего такого у нее не получится. Когда мать высадила ее на стоянке у школы, близилась вторая половина урока.
Разумеется, в такое время рядом со школой не было ни души, и почти оглушающая тишина стояла вокруг. Слышно было только, как мамина машина отъезжает прочь, да поскрипывание тонкого слоя снега под ногами Эбигейл. Она торопилась к центральному входу, потому как все прочие были заперты во время уроков. Она на ходу сочиняла в уме какое-то оправдание своему опозданию, ведь нельзя было так просто и правдиво сказать, что она бессовестно проспала. К своему несчастью, она даже не подумала о том, чтобы взять перчатки, а потому пальцы почти сразу же начало покалывать от мороза. Эбигейл поднесла ладони ко рту, дуя на них, в то же время не сбавляя темпа своих шагов, и мимолетно вспоминая о кофейном автомате, который находился как раз неподалеку от центрального входа. Продолжая согревать дыханием только одну ладонь, она запустила вторую в расстегнутый карман куртки, чтобы выловить там немного мелочи. Миновав угол огромного школьного здания, она вдруг обнаружила, что не ей одной захотелось согреться в эту богомерзко холодную погоду. Какая-то девушка, внешне походившая на ученицу старших классов, явно что-то не поделила с автоматом. А сам автомат в следующее же мгновение сделал что-то такое, чего от него никак нельзя было ожидать – передняя его панель самовольно отворилась, выпуская наружу человека. Или человеческое тело, потому что с того расстояния, на котором находилась Эбигейл, не было похоже, чтобы этот субъект подавал хоть какие-то признаки жизни. Когда незнакомая девушка, предположительно старшеклассница, начала орать что-то про врача, Эбигейл вышла из тени, в которой так и замерла до этого момента, и поторопилась к кофейному автомату почти что бегом.
– Что это только что было? – только и смогла спросить она, глядя на поломанный автомат округлившимися от изумления глазами. На тело смотреть не хотелось совсем, помогать с его транспортацией тоже. Эбигейл просто была поражена, потому что ничего подобного она еще не видела в своей жизни. Конечно, в фильмах ужасов и боевиках показывали и не такое, но на то они и фильмы, что там все нереально, понарошку. А тут вполне себе реальный труп, на которого Эбигейл все же посмотрела мимолетно. – Боже мой, это же мистер Чамберс! – воскликнула она не слишком громко. Поскольку она приняла незнакомку за старшеклассницу, то считала, что та должна знать, что мистер Чамберс является всего-то скромным школьным уборщиком. Не то чтобы Эбигейл знала его лично, просто видела часто, да и по школе рассказывали разнообразнейшие байки о его странностях. Видеть такого знакомого человека мертвым было неприятно и жутковато. Но почему-то не страшно. Не было паники, которая заставила бы Эбигейл визжать и звать на помощь, как то делали пятнадцатилетние тинейджеры в фильмах. По правде говоря, она просто не до конца верила в реальность происходящего. И совсем не понимала что, собственно, происходит.
– Но как он там оказался? – она бросила мимолетный изучающий взгляд на автомат. – И… может он все-таки не мертв? Или, не знаю, даже, не совсем мертв?

Незнакомка оказалась не старшеклассницей. А еще она вполне себе спокойно пила кофе, не пугаясь и даже не смущаясь присутствия трупа, который только что побывал в том же автомате, из которого она получила свой напиток. По правде говоря, Эбигейл тоже не отказалась бы от стаканчика кофе, потому что лишенные перчаток руки уже даже начали краснеть, и ей пришлось поднести их к лицу, чтобы согреть дыханием. Но брать что-то из автомата, из которого как раз вывалился хладный труп школьного уборщика? Увольте.
– Это мистер Чамберс, он работает здесь, – легкий кивок в сторону здания школы, к которому Эбигейл стояла боком. – Лично я с ним не знакома, и понятия не имею, что могло случиться с ним. И как он мог оказаться в столь необычном месте. Он всегда казался мне таким… непримечательным что ли. О нем только ходят слухи, что он странный и с головой у него не все в порядке, но в школе и не такое можно услышать, – Эбигейл пожала плечами, мол, да с кем не бывает. И только тогда поняла, что так разоткровенничалась о мистере Чамберсе в присутствии совершенно незнакомой ей девушки, которая не только не училась в ее школе, но даже не была представительницей полиции.
– А ты вообще кто? – прямо, без лишней в данной ситуации вежливости спросила Эбигейл, покосившись на девушку несколько недоверчиво. – Я, конечно, знаю, что это не мое дело, но как тебя угораздило обнаружить такую находку в месте, где ты всего лишь проездом? В такие совпадения верится с трудом.
То, что из всех учеников Блумингтона именно она оказалась в этом месте, в это время, рядом с этим кофейным автоматов подозрений не вызывало. В конце концов, у нее ведь была целая история о том, как она проспала первый урок и почти что успела ко второму, но теперь, наверное, точно не придет вовремя. Упоминание полиции заставило ее напрячься, ей совсем не хотелось влипать в подобного рода неприятности, пусть даже она была всего лишь случайной прохожей и свидетельницей.
– Вообще, я не обязана здесь оставаться. Я могу быстренько прошмыгнуть на уроки и сделать вид, что меня тут не было. Это не мои отпечатки можно снять с бедного мистера Чамберса, – заявила она, явно демонстрируя, что не желает быть втянутой в нечто подобное, и не позволить себя втянуть. Но в то же время почему-то не торопилась уйти. Не потому ли, что ей и самой было безумно интересно, что случилось с неприметным школьным уборщиком?
– Его должны были затолкать туда, когда он уже был мертв. Для этого надо было иметь ключи от автомата, но они наверняка были у него, среди множества других ключей. Ведь он уборщик и в его обязанности входит присматривать за всякими такими штуками, – непроизвольно высказалась она, снова посмотрев на труп. – Но я не вижу, каким образом его могли убить. Нет крови на форме, нет никаких видимых повреждений, а для удушенного у него слишком здоровый цвет лица…
Все это становилось интереснее, даже не смотря на голос здравого смысла, который упорно повторял, что следует поторопиться на урок, быстрее, пока здесь не появился еще кто-то. Ведь Эбигейл совсем, совсем не хотелось ввязываться в подобного рода дела.

Это ведь совсем не дело Эбигейл, нечего ей сюда лезть. Так почему же она не игнорирует слова девушки, которая представилась Клаудией, и не бежит подальше от кофейного автомата и вывалившегося из него хладного трупа? Почему не торопится школьной охране, чтобы рассказать им обо всем этом, попросить поскорее вызвать полицию, а затем благополучно скрыться в кабинете алгебры? Эбигейл не вполне уверена, что знает, почему вместо всего вышеупомянутого она остается стоять на месте, скрестив руки на груди, и глядя на покойного мистера Чамберса внимательным взглядом. Наверное, дело тут в неизменном любопытстве, неизменном человеческом пороке, которому она была не чужда. К тому же, она не слишком-то любила алгебру.
– Эбигейл, – представилась она в ответ, не упоминая фамилию то ли случайно, то ли из умысла. – Как ты уже могла понять, я учусь здесь. В девятом классе. У меня нет никакой цели, кроме как не нажить себе проблем из-за сегодняшнего опоздания, потому что плохая посещаемость может сказаться на моей личной записи. А там и гляди возникнут проблемы с поступлением в колледж, как оно обычно бывает… – она говорила это просто так, лишь потому, что ей было нечего о себе сказать, в ответ на такой емкий краткий рассказ Клаудии. Но тут ее осенило. – Слу-у-ушай, а если ты отмажешь меня, то не могла бы ты заодно сказать, что я и предыдущие полтора урока пропустила из-за этого… происшествия? – спросила Эбигейл, тут же озвучивая свою мысль. Наверное, с ее стороны было ужасно непорядочно пользоваться чужой смертью с целью скрыть собственные прогулы, но раз уж такая возможность появилась, то почему бы и нет? Вдохновившись такой возможностью, Эбигейл зашагала к центральному входу корпуса, продолжая думать о кофейном автомате и о том, что обнаружилось в нем. Она видела много детективных фильмов, читала книги Конан Дойля, но ей хватало благоразумия, чтобы понимать – это не делает ее расследователем.
К ее радости, урок еще не успел закончиться, а потому коридоры школы были необычайно тихи и пусты. Звуки шагов отражались от стен и заполняли пространство гулким эхом. Затихли эти звуки только тогда, когда Эбигейл остановилась у кабинета заместителя директора. Пойти к самому директору она не рискнула, да и он никогда не казался ей особо милым человеком. А вот с его заместителем можно было вести дела.
– Миссис Джонсон? – с напускной робкостью проговорила Эбигейл, постучавшись в дверь и тут же отворив ее. Она просунула голову в образовавшийся узкий дверной проем, мимолетным взглядом обводя маленький уютный кабинет.
– Почему ты не на занятиях, Эбигейл? – тут же поинтересовалась миссис Джонсон, сидевшая за своим письменным столом и явно занятая чем-то важным на экране своего компьютера. Она посмотрела на Эбигейл только раз, мельком, да и то лишь для того, чтобы увидеть, кто это к ней пришел. Ее темные глаза глядели серьезно и сосредоточенно из-за тонких стеклышек очков, а меж светлых бровей пролегла складка. Возможно, Эбигейл пришла не в самое лучшее время, но отступать было некуда.
– Именно по этому вопросу я и пришла к вам, миссис Джонсон, – на этих словах она открыла дверь шире и отступила чуть в сторону, кивая Клаудии. Мол, обещала – отмазывай.

Если честно, Эбигейл ожидала, что ее новая знакомая непременно сконфузится, оказавшись в кабинете заместителя. Она не до конца верила в готовность Клаудии отмазать ее от уроков и уже состоявшихся прогулов, и не без любопытства наблюдала за тем, что происходило дальше. А то, что произошло дальше, противоречило ее ожиданиям, потому что Клаудия безупречно исполнила свое обещание, так быстро и ловко протараторив свой монолог, что миссис Джонсон даже не успела вставить свое слово.
– У меня нет ни одной кузины, – задумчиво прокомментировала Эбигейл, когда дверь офиса уже была закрыта и осталась позади. Больше ничего она не успела сказать до того, как снова оказалась на улице, и снова вспомнила о треклятых перчатках, которых ей очень не хватало все утро. Она спрятала руки в карманы и оглянулась на закрытую дверь школы, но теперь уже совсем не волновалась об уроках и посещаемости. Конечно, оставался риск, что миссис Джонсон прямо сейчас или немного позже сделает звонок в дом Хоббсов, чтобы поведать о случившемся матери Эбигейл, заодно спрашивая о внезапно объявившейся кузине, но эта мысль пока не приходила в голову. Весь мыслительный процесс сосредоточился на мертвом мистере Чамберсе и только на нем.
– Я не голодна, спасибо. Только позавтракала, – запоздало ответила Эбигейл. Настолько запоздало, что Клаудия уже вполне могла забыть о собственном вопросе. – И как ты планируешь, как ты выразилась, начинать? Я, конечно, видела много детективных фильмов по телеку, но я ни разу не частный детектив, да и ты на такового не похожа. Без обид, – она пожала плечами, несколько растерянно. – Или ты все еще собираешься опросить охрану? Если да, то их каморка как раз возле центрального входа. Можно сказать, что мы только что прошли мимо них. Но мне кажется, что они сразу вызовут полицию, и тогда никакого расследования не будет.
А Эбигейл хотела что-то порасследовать. И не хотела идти на алгебру.

Эбигейл не до конца понимала, что происходит, но решила просто плыть по течению. И пытаться разгадать обстоятельства очень странной смерти мистера Чамберса, которой скорее было место в книгах с лихо закрученными сюжетами, но никак не в реальной жизни. По правде говоря, и в реальность данной ситуации все еще не верилось, а особенно теперь, когда перед глазами не было никакого трупа и сломанного кофейного автомата, из которого он вывалился. Теперь было только более менее уютное кафе, отопление которого приятно грело замерзшие руки. Была официантка, которой Клаудия озвучивала свой заказ, от объемности которого у Эбигейл едва глаза на лоб не полезли. Она еще не видела, чтобы кто-то ел так много на завтрак, но ничего не сказала по этому поводу, потому что это было даже не ее дело, и эту девушку, которая собралась поглотить столько всего в один прием пищи, она знала всего-то пару минут.
– Латте макиато, пожалуйста, – заказала она в свою очередь, чтобы окончательно согреться и не оставаться совсем уж ни с чем. Даже если бы она не позавтракала дома, то вряд ли смогла бы съесть хоть что-то сейчас, потому что мысли ее были заняты совсем не едой.
– О какой информации ты говорила? – спросила Эбигейл, наклоняясь чуть вперед, когда официантка исчезла из поля зрения. – Откуда ты ее планируешь брать, если не собираешься никого опрашивать? – она задумалась на мгновение, прежде чем выдала первую пришедшую на ум догадку, – Интернет? – а затем откинулась на спинку своего стула, опуская ладони на столешницу. – Я все думаю о том, кому понадобилось бы убить мистера Чамберса. Он был таким безобидным старичком, не обремененным особым интеллектом. Разве только он мог случайно оказаться не в том месте и не в то время. Увидеть или услышать что-то, что было не предназначено для его глаз. И от него могли таким образом избавиться, как от нежеланного свидетеля.
Эта теория очень напоминала сюжет незамысловатого детектива с низким бюджетом и неправдоподобной стреляниной. Эбигейл скривилась, понимая это.

Отредактировано Abigail Hobbs (28-08-2014 14:33:24)

Эбигейл, мягко говоря, опешила. Она несколько сконфуженно смотрела на Клаудию, которая заявила о взломе школьных камер наблюдения с такой беспечной обыденностью, словно занималась чем-то подобным каждый божий день. Конечно, это не было чем-то жутко криминальным в глазах Эбигейл, хоть и законы штата такие дела запрещали. Просто Клаудия выглядела не намного старше ее самой, этой девице никак нельзя было дать больше двадцати, и странно было, что она в своем молодом возрасте может без проблем взламывать сложные компьютерные системы. Конечно, она сама не так давно поведала о том, что является специалистом в области взлома и программирования, но на словах это не было так впечатляюще и даже не вызывало веры. К тому же, до этого дня Эбигейл не довелось встретить ни одного настоящего взломщика. И она наблюдала за действиями Клаудии со смесью удивления и почти что благоговения, не решаясь ее отвлекать.
– Это было действительно неожиданно, – только и прокомментировала она, откидываясь на спинку своего стула. Просто сидеть и не мешать оказалась удивительно скучным делом, хоть и продлилось оно пока не так уж много времени, и Эбигейл принялась неторопливо помешивать чайной ложкой в стакане со своим латте с такой сосредоточенностью, словно именно эти ее действия могли помочь разгадать загадку смерти мистера Чамберса.
– А? – всполошилась она, когда Клаудия задала ей вопрос, на который она не сразу обратила внимание. А затем задумалась. – Пожалуй, я могу сказать тебе не примерное время, а точное. Я тогда как раз вышла из машины, и перед этим сверилась с часами на панели приборов. Тогда было девять восемнадцать. Дорога до кофейного аппарата могла забрать у меня не более двух минут. Так что получается где-то в промежутке между девятью восемнадцатью и девятью двадцатью, – Эбигейл потому и старалась дать наиболее точный ответ, что очень хотела быть полезной. Ведь теперь, когда Клаудия оказалась компьютерным гением локального масштаба, вклад простой девятиклассницы казался не таким уж важным. А ведь ей тоже хотелось принимать активнейшее участие в расследовании.
– И часто ты таким занимаешься, а? – как бы между прочим спросила она, отпивая немного слишком сладкого, но в остальном весьма неплохого латте.