— Джироламо, Джироламо... — раздался эхом в пустоте насмешливый мужской голос, — что с тобой сталось... Узнаешь ли ты себя?
То, что происходило вокруг, по ощущениям напоминало сон либо погружение под воду, подобно событиям той дождливой зимней ночи, когда Риарио начал опускаться на дно Тибра, оставляя за собой кровавый след в его водах. Все, что можно было понимать и чувствовать — лишь необъяснимые первобытные тревога и страх в веренице образов и воспоминаний, всплывающих из темноты.
Внезапная вспышка озарила тьму и заслонила собой пугающие видения из закоулков разума, словно переместив во времени и пространстве виновника происходящего. Ощутив на себе удар молнии, граф резко открыл глаза. Однако увиденное далее было воспринято едва ли с облегчением, и лишь Господь ведал, каким обещает стать конец происходящего...
Джироламо обнаружил себя сидящим за небольшим круглым столом, на котором стоял канделябр со свечами, блюдо с фруктами, бутыль вина и несколько бокалов. Сияние свечей распространялось лишь на небольшое пространство вокруг, позволяя видеть лишь стол и сидевших за ним. Остальное же помещение окутывала кромешная тьма. Хотя свет не был  ярким, граф увидел, что за столом он находится не один. Напротив него сидел человек средних лет, чье лицо не показалось Риарио знакомым.
— Где я? — произнес встревоженный граф, посмотрев сперва по сторонам, затем на своего визави.
— Не на этот вопрос ты должен искать ответ, граф, — ответил сидящий напротив, — но дабы не заставлять тебя сердиться и дать возможность задать более важные вопросы, я отвечу: считай это место чем-то вроде... Чистилища.
— Чистилища? — после непродолжительной паузы с подозрительностью переспросил Джироламо, — ты хочешь сказать, у меня есть шанс попасть в Рай? — он улыбнулся, но в его улыбке ощущалось нечто среднее между грустью и сарказмом.
— Боюсь, что нет.
— В таком случае, почему я нахожусь здесь, а не отправлен прямиком в Ад? — мужчина начал раздражаться.
— Видишь ли, — начал незнакомец, — ты не смог отправиться прямиком в Ад, потому что после твоей смерти кто-то из некогда дорогих тебе людей начал отчаянно молиться за твою душу.
— Катерина?
— Возможно и она. Я не знаю.
— Но я же не могу находиться здесь вечно? — казалось, графа охватывала меланхолия о прожитой им жизни, и чем сильнее она становилась, тем большую насмешку вызывало происходящее, — какой смысл во всех этих молитвах, если дорога в Рай мне закрыта?
— Ты не останешься здесь навсегда. Я хочу дать тебе возможность облегчить вечные муки в дальнейшем. Если ты раскаешься, твои страдания и боль будут не столь сильными, какими их пророчат сейчас.
Риарио не выдержал и резко встал из-за стола.
— Это бред какой-то! — воскликнул он, — Чистилище, Ад, вечные страдания — и ты думаешь, я поверю во все это? Это не может быть правдой, ведь если я здесь, я должен быть жив! — он схватился за ворот рубашки и несколько раз ударил себя в грудь, — я знаю, чему учила нас Церковь, но мне довелось повидать достаточно, чтобы перестать в это верить. Ад, Рай, жизнь после смерти — это не более чем миф, созданный чтобы управлять людьми.
— Неужели?
Визави ехидно улыбнулся и, тоже встав из-за стола, не спеша подошел к Джироламо. Незнакомец резким движением вытащил из ножен свой меч и вонзил его графу в живот. Риарио скорчился, почувствовав сильную боль.
— Сука... — прошипел он, задыхаясь от боли.
Ощущения показались мужчине знакомыми, словно совсем недавно, буквально в последние часы перед происходящим, он уже испытывал нечто подобное. Нападавший вынул оружие из тела графа так же резко и быстро, как и вонзил. Джироламо вскрикнул и упал на колени, схватившись за место ранения. Он посмотрел на пол и увидел, что находится в луже собственной крови. С трудом дыша он медленно поднял голову и посмотрел на незнакомца. Тот хлопнул в ладоши пару раз, после чего Риарио почувствовал облегчение. Снова посмотрев на пол он увидел, что крови вокруг нет, как и на его рубашке. Раны исчезли. Изумленный мужчина не спеша поднялся с колен и встал в полный рост.
— Теперь ты веришь, что пытки в Аду могут длиться вечно или мне повторить процедуру? — поинтересовался визави.
Все еще пытаясь отдышаться, Джироламо с удивлением и презрением во взгляде посмотрел на незнакомца, но предпочел промолчать в ответ. Незнакомец удовлетворенно кивнул.
— В таком случае я предлагаю тебе небольшое испытание. По его результатам станет ясно, что тебя ждет, — продолжил он.
— Скажи мне, — наконец, заговорил граф, — что ты вообще такое?
— Можешь считать меня кем-то вроде... привратника.
Риарио покачал головой, но в его жесте было не столько отрицание, сколько отказ принимать происходящее как оно есть. Но тем не менее, все вокруг оставляло много вопросов и казалось, скоро их станет еще больше. Привратник, убрав оружие обратно в ножны, не спеша отошел от Джироламо и вернулся за стол на свое место.
Вдруг пространство невдалеке от них озарило слабым светом, пробивающимся сквозь туман, и на фоне всего этого появилась фигура в мантии, чье лицо скрывалось под капюшоном. По силуэту можно было предположить, что это скорее всего женщина. Она медленно направлялась в сторону стола и остановилась в нескольких шагах от него. Свет за спиной незнакомки стал ярче, объяв больше пространства вокруг, и тогда Риарио увидел, как из этого сияющего облака тумана вышло еще трое. Судя по всему, остальные тоже были женщинами. Две примерно одного роста и телосложения, а третья гораздо худее и ниже их на голову. Все четверо встали в одну линию на расстоянии примерно вытянутой руки друг от друга. Джироламо застыл в одной позе, ожидая, что будет дальше.
Самая первая из женщин сделала шаг вперед и сняла капюшон. Граф удивленно поднял брови — эта женщина оказалась его матерью.
«Я не должен поддаваться, это может быть обман», — подумалось мужчине.
Он вспомнил, что раньше видел мать в тех своих снах, которые казались наиболее реалистичными. И всякий раз она подавала своему сыну знаки, словно предупреждала о беде. Но никогда ничего не произносила вслух, и этот случай не был исключением. Лицо женщины выдавало сильное неодобрение и вместе с тем сожаление.
Риарио посмотрел на привратника.
— И что все это значит? — с некоторым раздражением и нетерпением спросил граф.
— Это те женщины, чья смерть произошла по твоей вине.
Джироламо начал догадываться, кем могут оказаться остальные. Шаг вперед следующей сделала загадочная фигура самого низкого роста. Когда она откинула капюшон назад, мужчина узнал в незнакомке Амелию — свою кузину, младшую сестру Лукреции. Девочка смотрела на графа такими глазами, словно боится и не понимает, что происходит. Риарио вспомнил, что когда-то давно она умерла именно с таким выражением лица — даже так и не осознав, что ее убил родной дядя. Джироламо беспокойно сглотнул. Настала очередь третьей незнакомки. Она также сделала шаг вперед, поравнявшись с Амелией и матерью графа, после чего сняла капюшон. Под мантией скрывалась Зита. В ее глазах читалась самоотверженность и вера, но вместе с тем какое-то чувство неизбежности грядущего. Риарио стало сильно не по себе. Он перевел взгляд на последнюю женщину в мантии, пытаясь вспомнить, кто это может быть. Оставшаяся незнакомка вышла вперед, встав в ряд с остальными и также откинула капюшон назад. Мужчина не знал, что он испытал больше: удивление, страх, сожаление или же все вместе. Женщина смотрела на него с презрением.
— Катерина... — произнес граф, не отрывая взгляда, — неужели она тоже..? — он медленно повернул голову в сторону привратника.
— Теперь это будет зависеть от тебя, — многозначительно ответил привратник, удовлетворенно улыбнувшись и подняв брови.
— Ты хочешь сказать, она еще жива? — с надеждой спросил Риарио.
Сидящий за столом кивнул. Джироламо вздохнул и посмотрел на Катерину.
— Твои опасения за жизнь супруги я нахожу искренними, — заговорил вдруг привратник, — поэтому знаешь что? Я могу дать тебе возможность выжить, но с одним условием: ты больше никогда не увидишься с Катериной. Она не должна узнать, что ты жив, только так ты сможешь защитить ее.
— Что? — еще не до конца осознавая условие переспросил граф, однако спустя несколько мгновений начал понимать, — нет... — он сделал несколько шагов навстречу супруге и вытянул руки, чтобы заключить ее в объятья, однако...
— Да... — раздался эхом голос привратника, и все вокруг словно растворилось во внезапной яркой вспышке.

Риарио резко открыл глаза и с шумом сделал глубокий вдох, словно пытаясь надышаться после того, как надолго задержал дыхание. Первое, что он увидел — это нависающего над ним человека, выглядевшего как привратник, но в одежде монаха. Мужчина смотрел на графа с изумлением, будто увидел чудо.
— Изыди, искуситель! — воскликнул Джироламо в ужасе и, лихорадочно нащупав рукой какой-то острый предмет на столике рядом, ударил им прямо по горлу монаха. Кровь брызнула и окропила рубашку Риарио и простыни, на которых он лежал. Монах, просипев, схватился за горло и уже спустя несколько мгновений упал на пол рядом с ложем, на котором находился граф. Джироламо выпустил свое орудие из руки, и то звякнуло, ударившись о пол. Мужчина попытался подняться, но от напряжения мышц все внутри страшно заболело. Он упал обратно на ложе и посмотрел на свой живот. Через ткань одежды пропитывало кровавое пятно. И то была явно не кровь убитого им монаха. Риарио приподнял ворот рубашки и, взглянув под нее, увидел бинты во множество слоев, которые покрывали весь торс до самых подмышек. В области живота, действительно, было багровое пятно, и еще одно пятно сбоку. Граф старался вспомнить, что с ним случилось и где он сейчас находится.
«Сон», — подумал он, — «неужели то был всего лишь сон?» — в памяти начало всплывать произошедшее накануне, — «Но Катерина... Жива ли она еще? Быть может, имеет смысл последовать совету привратника».
Вдруг где-то поблизости послышались шаги, и в помещение вошел человек в облачении монаха. Риарио закрыл глаза, словно по-прежнему находился без сознания. Завидев своего мертвого собрата, монах на несколько мгновений растерялся и заметался. Он подбежал к покойному и ощупал его, а затем графа.
— Что..? Кто мог это сделать?! Убийство в обители Господа! — закричал он и помчался прочь из помещения.
«Можно подумать, в первый раз подобное случается...» — не без цинизма подумал Джироламо, — «давайте без лукавства».
На самом деле, немного придя в себя, Риарио понял, что привратник был лишь плодом его воображения, который взял себе лицо человека, бывавшего в этой комнате и которого граф мог видеть, изредка приходя в сознание. В глубине души он сожалел, что в целях самозащиты убил монаха, но что сделано — то сделано.

Отредактировано Girolamo Riario (12-01-2015 23:38:24)