Участники: Tony Stark, James Barnes
События: Джеймс Барнс - лучший друг Тони Старка. Они вместе прошли через кучу испытаний, лишь с одной потерей со стороны каждого - Баки потерял руку, а Старка задело шрапнелью. Тони соорудил себе реактор, а другу - металлическую руку.
После битвы за Нью-Йорк Старк выступил против нового врага - Мандарина. Он объявил себя целью, когда его дом разрушили, самого Тони посчитали мертвым, Барнса похитили, чтобы использовать в проекте Экстремис.
Его рука отросла, но Баки еще не знает, что его будут использовать для того, чтобы выпытать у живого и почти невредимого Тони законченную формулу.
4.658 Project: Extremis
Сообщений 1 страница 6 из 6
Поделиться101-09-2014 17:27:49
Поделиться202-09-2014 03:37:21
От боли хочешь только одного: чтобы она кончилась. Нет ничего хуже в жизни, чем физическая боль. Перед лицом боли нет героев.
Джордж Оруэлл, "1984"
Больше всего мы заблуждаемся, когда считаем, что сумели обезопасить себя со всех сторон. Именно тогда мы становимся наиболее уязвимы, потому что теряем драгоценную бдительность и забываем оглянуться, чтобы перехватить нож в чужой руке. Ведь мы думаем, что сможем остановить его. Уверены, что теперь мы не дадим себя в обиду. Свернем горы и победим врагов.
Мы слепы.
- Чтобы выпустить проект на рынок, мне нужен Старк. У него не было хорошего стимула, а теперь есть, - спокойно говорит Майя Хансен, пока Олдрич Киллиан слушает ее без особенного интереса. Но последние слова ботаника заставляют его оглянуться. Посмотреть на человека, чье горло он сдавливает так сильно, что тот едва дышит, жадно ловя ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба. Он толком не обращает внимания на слова Хансен, вовсе не слышит их, занятый лишь одной бедой: нехваткой кислорода. В тишине раздается лишь бессильный скрип металлических пальцев. Горящие огнем глаза встречаются с серыми. Взгляд Барнса мутнеет, он того и гляди потеряет сознание, но не отворачивается. Киллиан усмехается и сжимает сильнее. Кожа на его руке покрывается сеткой трещин, из которых вот-вот вырвется наружу неукротимое пламя. Экстремис.
Майя Хансен вздыхает, и весь ее вид выражает сожаление. Барнс ведь был с ней добр. Привез в безопасное место, остался рядом, когда она того попросила, ссылаясь на контузию после взрыва в Малибу. И пал жертвой собственной доверчивости. Вот так легко можно обмануть сильного человека. Только дать ему поверить в то, что ситуацию он держит под контролем. А теперь под контролем держат его самого. И как же крепко...
Затем темнота. И резкое пробуждение. Открыв глаза, Джеймс тут же зажмуривается от яркого света. Высокий мужчина в белом халате делает шаг назад, убирая ватный тампон, смоченный нашатырным спиртом.
- Все готово, мистер Киллиан. Он пришел в себя, - будничным тоном сообщает ученый, возвращаясь к мониторам.
Джеймс пытается пошевелиться, но тело сковала какая-то странная слабость. Помимо плотных ремней, которыми он пристегнут к вертикализатору, его удерживает сталь. Он даже плечами повести не может.
- Можно начинать, - отдает приказ Олдрич Киллиан откуда-то слева. - Мистер Барнс... Может, просто "Баки"? Так ведь вас зовет наш общий знакомый - Тони Старк? Неважно. Вы готовы испытать "Экстремис" на себе? Не отвечайте, я и так знаю, что полностью готовы. Люди готовы землю есть, чтобы войти в экспериментальную группу.
Он приглаживает светлые, зализанные гелем волосы, пока ученые суетятся вокруг Барнса, отчаянно дергающегося в своих путах. Все еще надеющегося сохранить себя.
- Эй, Киллиан! - хрипло кричит Джеймс, привлекая к себе внимание. - У тебя ничего не выйдет.
Но бравада не производит на Олдрича никакого впечатления, потому что он делает небрежный жест ладонью, давая процессу старт. Ему нравится наблюдать за чужими муками. Ведь когда-то у подобного вертикализатора мучился он сам, чтобы стать совершенным. И стал. Экстремис действует лучше любого естественного отбора, отсекая слабых и оставляя в живых совершенных.
Напоминает перерождение. Сколько времени понадобится вирусу, чтобы носитель перестал отторгать его, никто не знает. Кому-то хватало часа, кто-то страдал несколько дней.
Баки не верит в сказки и чудесное избавление от путов одним щелчком пальцев. Он готов к боли, и ему кажется, что его нечем удивить. Но эта боль несравнима ни с какой иной. Все вокруг: и белые стены, и равнодушные лица ученых сливаются в одно бесконечное искрящееся марево. Он захлебывается собственным криком. Терпение? Какое там терпение? Он собственное имя забывает через полчаса пытки. С глухим звоном на землю падает протез, сконструированный Тони Старком. Края оплавлены. И из ничего постепенно появляется рука. Здоровая левая рука, ничем не отличающаяся от своей правой товарки. Это ли не чудо? Но Баки даже не замечает перемен, творящихся с ним. Разум то возвращается к нему, то очередная вспышка в глазах вновь забирает остатки человечности. Джеймс тратит все силы на сопротивление, сжимает кулаки. Ему даже удается тряхнуть зафиксированный вертикализатор, что приятно удивляет Киллиана: такой реакции он еще не видел.
Через несколько часов Барнс уже не может кричать. Только стонет, когда что-то огненное, поселившееся внутри, пытается найти выход наружу, выплеснуться потоком кипящей лавы. Он теряет счет времени, повисая на ремнях, когда боль стихает совсем ненадолго. И тут же напрягается, пытаясь выгнуть спину. Срывает голос.
Они все еще не могут понять, перестал ли сопротивляться организм Барнса, когда подручный что-то шепчет Киллиану на ухо. Олдрич меняется в лице. Улыбка естествоиспытателя превращается в довольную усмешку. Несмотря на роптание команды ученых, Барнса все же отстегивают от вертикализатора. Он едва не падает в первую же секунду. Сетка трещин то проступает на коже, то исчезает, не оставляя и следа. На Джеймса надевают наручники. Видимо, те усилены особым образом, чтобы металл мог выдержать даже высокую температуру тела, устойчивость к которой приобретает любой носитель "Экстремиса". Впрочем, Барнс чересчур занят собственными незабываемыми ощущениями, чтобы пытаться всерьез сбросить оковы. А бесцельное дерганье запястьями наручники выдержат.
Его ведут под руки, потому что, пока тело не приняло "Экстремис", капризный вирус не станет приводить "хозяина" в тонус. Боль застит Барнсу глаза, он тяжело дышит и стонет, когда его вталкивают в какую-то полузаброшенную комнату. Да так, что он падает на колени.
- Смотрите-ка. Два друга встретились, - Киллиан берет Барнса за мокрые от пота волосы и тянет, заставляя поднять голову и обвести осоловелым взглядом помещение. Остов кровати с привязанным к нему человеком он замечает практически сразу. Хочет подняться, помочь, но его со всей силы дергают за волосы.
- Тони? - тихо спрашивает Баки. - Как ты сюда попал?
И тут его настигает новая вспышка боли. Глаза вспыхивают беспощадным, первобытным огнем. На плечо опускается прохладная рука Хансен, но кожа под футболкой начинает опасно светиться. Женщина отходит, а Джеймс стонет сквозь сжатые зубы. Он никогда не показывал своих слабостей перед Тони, хотя и догадывался, что тот знает об их наличии.
- Теперь ты видишь, что мои намерения серьезны? - Киллиан подходит совсем близко к Старку, а Барнс совсем ничего не может сделать.
Бессилие сводит с ума.
Но нечеловеческая боль страшнее.
Поделиться303-09-2014 12:27:01
Время было одним из самых ценных ресурсов сейчас. Все, что нужно было Старку - это просто потянуть время. В его планы не входило, безусловно, попадание в плен, но сейчас мозг гения прорабатывал все возможные выходы из этого положения.
На самом деле, Тони понимал, почему потерпел поражение в этом раунде. Оказавшись отрезанным от технических примочек, от сети и более того, от нормально функционирующего костюма и ДЖАРВИСа, он не получил должной информации.
Его противник знал о Старке все, а вот он сам не мог похвастаться тем же.
Сейчас, привязанный к остову кровати (как банально и между тем, эффективно), он вспоминал, как очнулся и встретился взглядом с Майей Хансен. Нужно было сразу догадаться, что этот дипломатический визит в его дом был неспроста. Столько лет он не видел это милое личико, поэтому верить в случайные совпадения было глупо. Но Старк поверил, в который раз ошибаясь, принимая игру женщин за чистую монету. Может быть, просто не ожидая подвоха от столь прекрасного пола?
Или же всему виной была его страсть к этому самому противоположному полу? Она застилала его глаза, путала его мозг, чем успешно воспользовалась как Наташа Романов, так и Майя Хансен.
...- Я не думала, что все закончится так... Но Киллиан предложил мне то, от чего я не смогла отказаться. Я не могла закончить этот проект без твоей помощи, - Майя выглядела очень возбужденно, в ее глазах горел азарт исследователя, но Старк не очень-то понимал, к чему она клонит. Почему это женщине была так нужна его помощь? Тони дернул руки, но кровать стояла вертикально, к удивлению Старка, довольно устойчиво.
- Майя, я не понимаю, о чем ты. Но эта ситуация напоминает мне о той, в которой мы находились, помнишь? Эти стяжки, кровать... Только на нас с тобой было чуть меньше одежды, - Тони усмехнулся и осторожно потянул руки вниз. Путы до боли врезались в запястья, не давая и шанса протолкнуть руки в малое отверстие.
- О, так ты не помнишь главного? Или не хочешь вспомнить... Смотри! - Майя выхватила маленький прямоугольник из кармана и поднесла к лицу Тони. Тот смог прочитать формулу, а потом Хансен перевернула визитку другой стороной. И тут Старк вспомнил, что эту визитку он отобрал у Киллиана.
- Допустим, визитка с формулой. А дальше? - Тони продолжил смотреть на женщину с недоумением, а Майя, похоже, не ожидала такой реакции.
- Это ТЫ написал мне эту формулу! Ты помог мне, но эта формула не завершена. И ты завершишь ее, - Хансен чуть ли не кричала, а Старк продолжал смотреть на нее недоумевающе.
- Я написал ее, будучи вусмерть пьяным, но я понятия не имею, в чем тут речь. Боюсь, Майя, я не смогу тебе помочь, - сказал Тони после небольшой паузы, пристально посмотрев в глаза старой знакомой, - Люди же гибнут, ради твоей идеи. Их смерти на твоей совести. Разве это похоже на тебя?
Похоже, что Майя не ожидала услышать от него таких слов. Или же ждала, но совершенно не была готова к тем эмоциям, что речь Тони пробудит. Она уже хотела сказать что-то Старку, но тут появился Киллиан. Совершенно неожиданно его голос раздался откуда-то сзади. Тони скривился и снова проверил путы на прочность...
...Его воспоминания прерывает звук открывающейся двери. Значит, либо Киллиан пришел мучить его своими нечеловеческими способностями, либо Майя своими разговорами. Судя по звукам, упало на пол. Тони попытался повернуть голову в сторону шума, чтобы понять, что именно происходит, но кровать не давала ему такой возможности.
Потом в поле его зрения появился Киллиан, который поднимает голову второго пленника вверх за волосы.
Старк не верит своим глазам, когда видит перед собой Барнса. Под едкий комментарий Олдрича он дергается, но стяжки только сильнее врезаются в его руки, принося резкую боль.
- Баки! Киллиан, ты мрать, отпусти его! - закричал Тони, вдруг с ужасом замечая оранжевое свечение под кожей друга. Это переливающееся экстремисовое дерьмо он не спутает ни с чем.
- Баки... Я... не погиб, прости, я не мог с тобой связаться... - проговорил он, с ненавистью посмотрев на Киллиана, как вдруг заметил, что потерянная рука Барнса присутствует. Значит, он уже прошел первую стадию без взрыва. Какая сейчас стадия? Вторая? Третья? Барнс явно пытался скрыть свои страдания, но Тони видел все и оттого ненависть его к Олдричу росла в геометрической прогрессии.
Старк сжимает зубы до скрипа, когда Киллиан говорит о серьезности своих намерений.
- Ты омерзителен. Пошел к черту, Киллиан. Я не могу тебе помочь, как ты не поймешь!
И уж тем более не буду помогать тебе, - добавил он про себя. Киллиан только усмехнулся, в его руке появился пистолет будто по волшебству, а в следующий момент он уже выстрелил в ногу Барнса.
Старк дернулся в своих путах и выругался, ощущая свою беспомощность. Баки уже пожертвовал своей рукой ради него, но сейчас на кону стояло что-то большее. Жизнь?
- Мы ведь с тобой оба понимаем, что формула нестабильна. Как ты думаешь, твоему другу стоит находится под присмотром врачей? Или же валяться на полу здесь, пока я буду методично стрелять в него? Как ты думаешь, не спровоцирует ли это вспышку, м?
Старк снова выругался и повернул голову в сторону, не выдержав этой картины. Его взгляд встретился с взглядом Хансен, которая явно не хотела быть свидетелем такой сцены. Майя отвела взгляд почти сразу же, но Тони успел увидеть ее сожаление.
- Ты этого хотела добиться, Майя? - обратился он к женщине, мотнув головой в сторону Барнса. Хансен вздрогнула, видимо, не ожидая, что он к ней обратится.
Но эти слова заставили Киллиана выстрелить снова, пробивая пулей уже другую ногу Баки. Старк резко повернулся к Олдричу и заставил себя посмотреть на то, как полыхая оранжевым, заживают ранения его друга.
Держись, только держись, умоляю тебя, Баки... Через пару часов должен зарядиться мой костюм, тогда все будет по-другому.
- Если... если я соглашусь? - выдавил он из себя после серии выстрелов, - Какие ты можешь дать гарантии, что моего друга отпустят живым?
Киллиан остановился и развернулся к Тони, подходя совсем близко и сжимая горло Старка. Похоже было, что эмоциональное состояние тех, кто был под Экстремисом, было нестабильно. Гнев, агрессия преобладали надо всему другими эмоциями. Тони сморщился, ощущая жар от пальцев Олдрича.
- Никаких, Старк. Но ты можешь попробовать облегчить его участь, если создашь стабильную формулу.
Поделиться407-09-2014 17:13:21
Страх боли, которая предшествует смерти, — это как раз то, что загоняет каждое живое существо в ловчую сеть земной жизни: если бы этой боли не было, не было бы больше страха на земле.
Густав Майринк, "Ангел западного окна"
Известие о том, что Тони остался жив после бойни в Малибу, не оказывает на Барнса должного эффекта. Он судорожно сглатывает скопившуюся слюну. Кадык дергается. Но это лишь временная передышка, потому что Киллиан, недовольный тем, что Старк так бодро держится, стреляет. Пуля вонзается в плоть с жадностью хищника, застревает в колене, вызывая короткий стон. Но самое страшное начинается дальше, потому что физическое повреждение запускает регенерацию, а она сейчас вызывает такую колоссальную боль, что Барнс словно тонет в ней, как в бескрайнем океане. Сплющенный кусок свинца с силой выталкивается наружу и отлетает в сторону. Порванные ткани зарастают, и шрамов не остается. О выстреле напоминает лишь дыра с обожженными краями на брюках Баки.
Все его тело полыхает огнем. Оно больше не принадлежит Барнсу, он сдается на милость всепоглощающего пламени. А "Экстремис" безжалостен даже к своим носителям. Но огонь в глазах гаснет, и Джеймс смотрит на Тони. Тот выглядит неважно, и больше всего Барнс сейчас жалеет, что не может ему помочь. Он стал тем, кого привык освобождать, - заложником. А ведь Баки даже не предполагал такой возможности, не мог представить, чтобы что-то пошло не так, и он сам стал разменной монетой, рычагом давления. Киллиан пожимает плечами и стреляет снова. Ответ Тони его, должно быть, не удовлетворил. Никому не известно, что на уме у главы A.I.M.
Майя Хансен отворачивается и отходит, словно боясь, что Барнс, растянувшийся на полу, как-то дотянется до нее и коснется. Она не хочет даже косвенно быть связанной с болью, которую он ощущает. Да, ее целью была стабилизация "Экстремиса", но не такой ценой. На кону стояла чужая жизнь, и, глядя на своего босса, Майя не сомневается, что тот легко ею пожертвует. Одно дело - экспериментальные группы. Люди сами отдавали себя в распоряжение ученых, надеясь вернуть себе силу, славу и душевное равновесие. Правда, не всегда получали желаемое, но по крайней мере "Экстремис" справлялся с потерянными конечностями и тяжелыми болезнями. Барнс же был слеплен из другого теста. И это заставляло Майю сомневаться в том, всегда ли цель оправдывает средства?
Пуля с чавканьем вылетает, а рана затягивается. Джеймс заходится криком и едва сознание от боли не теряет, балансируя где-то на гранью между забытьем и реальностью.
- Он все равно убьет меня, Тони. Не вздумай делать глупостей, - произносит Джеймс, переводя дыхание. Это ясно, как божий день. Его убьют сразу же после того, как он отыграет свою роль. Возможно, даже в тот момент, когда Тони напишет формулу. А до этого времени "Экстремис" будет рвать его на куски. Участь у Барнса, в общем-то, совсем незавидная.
- По-моему, кое-кто здесь слишком много говорит, - Олдрич отпускает Старка и с хрустом разминает шею. - Тишина - лучшее средство для того, чтобы сосредоточиться.
Кто-то подходит сзади и, нажав Барнсу на челюсть, заставляет его приоткрыть рот. Между зубов оказывается тряпка, и Джеймс, собрав остатки сил, пытается избавиться от нее, но у него ничего не выходит. Узел импровизированного кляпа туго затягивается на затылке, и теперь любые слова превращаются в невнятные звуки. Его пинают в спину, и Барнс падает на бок. Кое-как повернувшись, он смотрит на Тони и стискивает зубами жесткую ткань, чтобы хоть как-то полегчало. Он искренне надеется, что Старк не пойдет на сотрудничество с Киллианом. Если "Экстремис", благодаря Тони, станет всенародным достоянием, то никому не известно, сколько разрушений тот сможет принести.
- Ну что, Тони, приятно наблюдать за чужими мучениями? А теперь представь, каково было мне на той крыше в новогоднюю ночь? - продолжает Киллиан.
Хансен молчит, сжимая край блузки, и делает шаг назад. Туда, к столу, на котором в беспорядке лежит всякая всячина. Она не может больше наблюдать за всем этим. И одной рукой молодая женщина начинает судорожно шарить по столешнице. И, найдя искомое, без колебаний подносит к собственной шее.
- Отпусти их, Киллиан! - громко говорит Майя, обращая на себя внимание главы A.I.M., Старка и Барнса. - Отпусти, иначе я введу себе смертельную дозу.
Поделиться514-11-2014 23:53:00
Агония его друга вызывала в Тони бурю эмоций. Он никогда не отличался кровожадностью, но сейчас ему хотелось одновременно бить лицо самодовольного ублюдка Киллиана до тех пор, пока оно не превратится в месиво, пока не увидит его кости, пока оно не перестанет быть человеческим, и мучить его без каких-либо следов, но так, чтобы тот страдал, как сейчас страдает Баки.
Старк помотал головой в ответ на слова Барнса и криво улыбнулся, поймав его взгляд.
- Хей, солдат, разве ты так легко сдашься? - но, видимо, Киллиану не понравилось то, что его друг говорил. Должно быть в мечтах этого маньяка Джеймс должен был стонать и страдать, а не путать Тони своими словами.
Старк дернулся в своих путах и криком привлек к себе внимание:
- Эй, придурок, тебе нужен я, а не он. Не отвлекайся, это невежливо. Знаешь, Олдрич, после того, что я сейчас вижу, я с удовольствием послал бы тебя на х*й еще раз с твоим предложением и с твоей новогодней ночью! - Баки держался, это был видно по тому взгляду, который поймал Тони. Он ведь был солдатом, он привык к таким передрягам. А сам Тони пережил разнообразные пытки, когда попал в ту пещеру к террористам. Они были настоящими железными людьми, которых не сломить подобными действиями.
Только держись, умоляю тебя, Барнс!
Киллиан дернулся было в сторону Старка, охваченный гневом и забыв о том, что хотел сделать, но тут Майа вдруг сделала свой ход. Будто вмиг из пешки став королевой, она решила угрожать Олдричу. Тот повернулся к девушке, замерев буквально в шаге от кровати с Тони. Старк даже мог видеть то, как переливается оранжевым экстремисовое дерьмо в его крови, в его теле.
- Как жаль, Майа. Но ты мне больше не нужна, понимаешь? - он улыбнулся, увидев на лице Хансен искреннее удивление. А потом Киллиан выстрелил, прервав эту попытку шантажировать его на корню.
- Ведь теперь у меня есть создатель формулы, зачем мне лаборанты? - он повернулся к Старку и пожал плечами.
- Ты - чудовище, Киллиан, ты это знаешь. Отпусти моего друга, тогда я сделаю все, что ты хочешь, - выпалил Тони, буквально шокированный смертью Майи. Она пыталась спасти их, но потерпела поражение.
- У меня есть другие планы. Получилось взломать один из твоих костюмов. Моя цель - это не ты, Старк... Я хочу хаоса... А что придаст больше хаоса, как не смерть президента? - он развернулся и прошел к выходу. Из двери ему навстречу выбежала группа охранников, которые потащили Барнса обратно в ту камеру, где он находился. Пара осталась рядом со Старком.
Когда Барнса втащили в комнату, его сразу же привязали к стулу. Воспользовавшись слабостью мужчины, охрана не побрезговала начать бить беззащитного.
Поделиться627-12-2014 18:40:59
Без тьмы нет света, без ошибок нет истины, ни одна нанесенная обида не остается без отмщения.
Джоан Харрис, "Леденцовые туфельки"
Барнс пребывает где-то. Где - он сам назвать не может, дрейфует в неизвестности, словно ледокол, потерявший связь с Большой Землей, но, определенно, сейчас он уже исчез из этого мира, оставив лишь бесчувственную оболочку. Он словно смотрит на себя со стороны. Беспомощный, неспособный даже пошевелиться. Что же за жалкое зрелище он представляет, если охранники даже не попытались его ударить, чтобы потешить самолюбие?
Приоткрыв потускневшие глаза, Джеймс смотрит на серый от грязи пол. Боль становится его спутницей, его подругой, его любовницей, и он больше не боится ее, только сильнее вцепляется сильнее в грязную тряпку, зажатую между зубов.
- Слушай, Пак, да он отрубился, похоже, - доносится до Барнса голос, больше напоминающий далекое эхо. В ушах звенит. Больше всего хочется, чтобы они все замолчали и оставили его в покое, иначе... Иначе ему придется заткнуть их самостоятельно.
В конце концов, так и происходит. Боль из слабости становится силой, и эта сила переполняет Джеймса, переливается через край. Он не замечает, как от жара оплавляются браслеты наручников, как металл становится податливой массой, которую так легко стряхнуть за ненадобностью. А потом Джеймс поднимает голову и смотрит на людей. В глазах плещется пламя. Переводит взгляд на запертую дверь. Барнс плохо понимает, что происходит и где он находится, вирус отнимает добрую часть трезвого рассудка, заполняет его неслыханной яростью.
Тряпка летит в сторону, сведенная челюсть встает на место с щелчком, а сам Джеймс неторопливо поднимается с места и легко разводит руки в стороны, отбрасывая покореженные наручники. Криков не слышно, он вцепляется в чужие глотки и приподнимает обоих мужчин, точно котят, сжимая им глотки и упиваясь этой силой, этой всепоглощающей мощью. Дверь вылетает от резкого пинка, и скрип вырванных с мясом петель будто переключает тумблер в голове, привносит звуки в мир. Оставив за спиной перекосившийся стул и два трупа, Джеймс ступает навстречу приключениям. Теперь уже ничему его не остановить. Он доказывает это, когда возвращается туда, где Олдрич Киллиан пытался выбить из Тони формулу. Его появление вызывает суматоху. К Баки кидаются сразу двое, в него стреляют, пуля прошивает руку насквозь, но дыра лишь ярко вспыхивает и затягивается. И тогда Барнс атакует, хотя у него нет оружия. В эту минуту оружие - он сам.
Когда часть нападающих мертва, а часть - лежит без сознания, Барнс будничным жестом отряхивает ладони и неспешно подходит к остову кровати. Срывает путы с запястий Старка, для Джеймса сейчас это проще простого. Но вдруг боль взрывается в голове мириадами осколков, и Барнс меняется в лице. Ему хочется выплеснуть боль и гнев, и он замахивается со всей силы. Замахивается на своего лучшего друга.
Кулак останавливается в сантиметрах от чужой скулы. Из горла вырывается хриплый рык. Контролировать себя невообразимо тяжело.
- Отсюда нужно уходить, - выдает Джеймс. Как же тяжело, как же невыносимо тяжело отвести руку и преодолеть соблазн ударить.