Никогда не идите работать. Откладывайте, кормите себя «завтраками» (и только ими, ибо деньги на еду ещё нужно заработать), журите себя за лень, но не работайте. Стоит хотя бы день потратить на подработку в четырнадцатилетнем возрасте – и всё, вот она, взрослая жизнь, во всей её красе. Ожидание аванса, зарплаты, подсчитывание налоговых выплат, составление налоговой декларации, подъёмы в пять-шесть утра, бардак дома, бардак в голове, бардак в жизни. Если бы Фиона могла, она бы не работала. Брала бы пример с отца, умеющего раздобыть денег из ниоткуда и в никуда их же потратить. Но жизнь вообще штука неприятная, поэтому люди, подчиняясь социальным законам, созданным людьми же, тратят свою жизнь на зарабатывание денег, на растрату денег, на еду, на удовлетворение своих потребительских нужд. У Фионы же проблем с удовлетворением своих желаний по части потребления нет – она их вообще не удовлетворяет, наплевав на то, что новых шмоток у неё не было больше года, кофеварка почила три месяца назад, а остатки лака за доллар уже давно засохли. Но скоро всё поменяется, Фиона чувствует это, её шестое чувство вопит о грядущих переменах. Жизнь-то налаживается, вместо двух поганых работ у неё скоро будет одна хорошая и высокооплачиваемая, а там, глядишь, и Лип школу закончит, станет легче. Надежда на то, что однажды всё будет проще, до сих пор не оставляет Фиону, хотя с начала затяжного пиздеца семейства Галлагеров почти шесть лет прошло.
В вагоне метро почти пусто, только какой-то закутанный в кучу старого тряпья мужик спит чуть поодаль, забравшись с ногами на сидение и согнувшись в позу эмбриона. Даже находясь на расстоянии от него Фиона чувствует исходящий от мужчины кисловатый запах грязи, пота и не выветрившегося алкоголя, и это так явно напоминает Френка, что девушка с отвращением морщится. Френк, недавно вернувшийся из очередного своего алко-турне (на этот раз из Мексики), в это время года раздражает больше, чем обычно, равно как и любое напоминание о нём. Вагон гудит и гремит, этот равномерный шум укачивает, и Фиону так и тянет повторить действия соседа по вагону и немного поспать, прежде чем она доберётся до дома. Даже если допустить, что мужчина неподалёку вовсе и не спит, а просто притворяется, ожидая, когда же можно будет обчистить карманы Фи, то засыпать всё равно не страшно, ведь в сумке у неё только потрёпанный мобильник, старая тушь и кошелёк с семью долларами. Это, кстати, последние личные деньги Фионы, которые она, как и всегда, планирует просто запихать в коробку из-под печения, сделав их не личными, а общими. В общем, в сон тянет безумно, она, только чтобы отвлечься, подсчитывает зарплату, которую получит в отеле в этом месяце, вспоминает наизусть всё, что нужно сделать к завтрашнему архиважному дню, повторяет слова крутящейся на радио сутками песни про подростковую любовь и протяжно зевает. Поскорее бы домой.
Поезд проезжает ещё одну станцию, людей в вагоне не прибавляется, и Фиона всё-таки закрывает глаза, позволив себе десять-двадцать минут отдыха. Усталость, почуяв слабину, тут же ложится на плечи свинцовыми слитками, разум отключает от всего происходящего… Фиона вздрагивает, когда свет в вагоне неожиданно гаснет и только через секунду включается снова. Вязкая дремота отступает, Фиона оглядывается, как будто бы в вагоне можно будет обнаружить причину неполадки. В этот момент колёса поезда протяжно скрипят, от этого звука ушам больно, вагон трясётся, Галлагер хватается руками за поручень и испуганно смотрит в окно, но перед её глазами только коричневато-тёмные стены тоннеля метро.
«Да что за нахрен?»- успевает спросить она сама себя, прежде чем скрип колёс переходит в грохот, лампочки взрываются от скачка электричества, рассыпав стеклянные осколки во всему вагону, а сам поезд накренивается и врезается боком в стену. Руки, её руки слишком слабы, недостаточно цепкие для того, чтобы сохранить тело от беды, чтобы удержаться за поручни, чтобы не дать силе толчка бросить Фиону в противоположную сторону вагона, чтобы не дать ей врезаться со всей силы в железное сидение и не потерять сознание. Руки слишком слабы, в этом-то и проблема.

Последнее, что появляется перед глазами - сидение в вагоне, к которому её швырнуло с такой силой. Последнее, что ощущается ей явно - ослепляющая вспышка боли, рождающаяся в виске и стремительно распространяющаяся по всему черепу, эхом отдающая в шее.
Вот почитаешь всякую третьесортную литературку и думаешь, что после удара по голове темнота накатывает, свет в глазах меркнет, а уже потом только человек падает в обморок, это самое своё падение в бессознательность прекрасно осознавая и успевая подумать что-то вроде "ах, ебать-колотить, я в обмороке, кто это дал мне по тыкве?". На самом деле всё совсем не так. Ничего не меркнет, не думается, не осознаётся. Просто в какой-то момент человек отключается, а когда приходит в себя, то тогда и только тогда до него доходит сей скорбный факт. Только вот что делать, когда ты приходишь в сознание не на скользком полу/в подвале маньяка, а,допустим, на руках у какого-то летающего пацана?
Голова мало того  что болит - висит под самым что ни на есть опасным для жизни углом, шея явно планирует при ближайшем толчке хрустнуть и сломаться, а пока просто планомерно ноет. Череп кажется свинцовым и гудящим, будто колокол, по которому со всей дури ударили ржавой трубой (примерно так всё и было, но не будем отклоняться от бытовых метафор). Галлагер разлепляет веки и мутным взглядом смотрит вперёд, при этом пытаясь вернуть шее нормальную форму, она ж не фламинго, да и больно до жути. И тут Фиона видит над собой рожу. Ладно, не рожу, а лицо, причём лицо достаточно молодое, сосредоточенное, но дело даже не в этом. Дело в том, что Фиона слышит какой-то шум, а так как после удара напрягать извилины немного больно, то девушка решает не придумывать возможные источники шума самостоятельно, а просто посмотреть. И она вертит головой, смотри. И охреневает. Потому что к обладателю молодого и сосредоточенного лица приделаны две немаленького размера турбины, больше похожие на старые вентиляторы, которыми Френк как-то промышлял, а за этими турбинами виднеется затянутое облаками вечернее небо. Галлагер не понимает, что происходит, она просто пялится на эти самые вентиляторы и пытается вспомнить, что было до того, как она отрубилась. Метро. Грохот. Погасший свет. Заваливающийся на бок вагон метро. Видимо, произошла какая-то авария, додуматься до такого не составляет труда, а вот причину, по которой она оказалась в руках у летающего пацана, придумать очень и очень непросто. Негативный опыт прошлого, новости про всяких Железных Человеков и Бэтменов, собственные домысливания, всё это складываются в одну картинку. Нет, Фиона не решает внезапно, что из метро её вызволил очередной супергерой, она же не наивная дурочка. И по причине "ненаивности" Галлагер решает, что её просто-напросто похитил суперзлодей. Для опытов каких-нибудь. А ведь у неё пятеро детей на шее и вечеринка, организатором которой она является. Нет, быть похищенной летающим злодеем, устраивающим аварии в метро, у неё нет времени. Поэтому Фиона, не отвлекаясь на головную боль, начинает брякаться, извиваться, толкать пацана в грудь и вопить "Помоги мне, Человек-Паук!". Почему Человек-Паук? Да просто так, от балды.
-Отпусти меня живо, отпусти, кому говорю,- Фиона, даже будучи перепуганной едва ли не до смерти, умудряется включить свой командирский голос, с помощью которого не раз управлялась со своими доставучими спиногрызами. Этот злодей тоже из подросткового возраста не вышел, так что должно было хоть на мгновение, но сработать. Но не срабатывает. Зато прицельный апперкот из её положения жертвы срабатывает лучше некуда, Галлагер высвобождается из рук похитителя и... летит вниз, к земле. А до земли метров двести.

Ты знаешь, какой ритм у падения? Непрерывный стук, бесконечно бьющееся в исступлении сердце,   ускоренная в миллиарды раз бесконечность и приближающаяся неумолимо земля.  Внизу красиво, внизу жёлтыми огоньками свечей блестят фонари, внизу серыми-чёрными-голубоватыми квадратами вырисовываются каменные крыши зданий. Внизу снующий по венам-дорогам поток машин, мигающий белым, мигающий красным, напоминающий вывеску старого казино и ёлочную гирлянду одновременно. Ветер тонкими пальцами тормошит волосы, проводит ногтями по щекам, дёргает за одежду, пытается удержать её на лету. А Фиона может только визжать, только сейчас осознавая собственную глупость. Визжать так громко, будто бы звуковые волны смогут стать осязаемыми, пружинистыми. Визжать так, как будто всего лишь навсего визг поможет ей сделать то, что людям делать не положено по происхождению - летать. Не думать ни о чём, не слышать ничего, уши закладывает от паники, хочется закрыть глаза, притвориться, что всё в порядке, что она на самом деле не падает, что внутри у неё нет мощного магнита, притягивающегося к земной тверди так упорно и рьяно. Дикий животный страх сжимает пальцы, заставляет хвататься за воздух руками и молиться всем богам, которые только существуют. Только бы не упасть. Не умереть. Не сгинуть. Время до ломающего кости приземления исчезает так просто и быстро, а дышать так больно и тяжело, воздух острыми лезвиями впивается в лёгкие, визг превращается в хрип и... что-то осязаемое и материальное обхватывает её, крик, будто бы и не было его, тут же обрывается. Хочется  обмякнуть, расслабиться и довериться чему-то, спасшему от падения, но ведь она не из таких людей, она из тех, кто сперва убедится в собственном спасении, а после уж, и то факт, поблагодарит. Фиона слышит голос мальчишки и совсем уж робко косит на него глазами - мало ли, она ведь от него так отчаянно летела на рандеву с землёй. Сердце продолжает бешено стучать, пульс ощущается даже в пересохшем и явно немало пострадавшем горле, а Галлагер решает повременить с очередными активными действиями по спасению собственной шкуры. А пацан что-то бурчит про испачканную футболку, даже называет её свиньёй, за что Галлагер хочется снова приложить его кулаком как можно сильнее. Чтобы помалкивал. Наверное, со спасителями так не поступают. Спасителей  благодарят, боготворят и бесплатно кормят, а после рассказывают мелкой газетёнке о том, какой замечательный индивид однажды спас их шкуру, напишите про него статью, рекламную и побольше. Фиона обращаться со спасителями не умела, потому что привыкла - она сама себе спаситель, потому на слова летающего подростка никак не реагирует. Молчание - это тоже неплохой выход, тем более, что этот парниша всё равно куда-то её тащит. По лёгкому толчку девушка понимает, что они куда-то приземлились, её тут же ставят на ноги, которые, кстати, тут же отзываются тихим воплем ушибленных мышц на подобное обращение. А парень не оставляет её в покое, спрашивает о том, цела ли она. Суть вопроса до Фи доходит не сразу, ведь она же не упала, так с чего бы ей и не быть целой? Но гудящая голова тут же напоминает о случившемся в метро, рука тянется к виску и пальцы нащупывают что-то странно-шершавое. Засохшую кровь. Что ж, бывает.
-Жить буду,- сухо констатирует Фиона и смотрит на парня. Что-то в нём изменилось, да только что?- А где твои пропеллеры, Карлсон?- спрашивает она, но этот маленький невоспитанный засранец, представьте себе, от неё отмахивается, а после вообще отходит в сторону. Фиона, конечно, со спасителями обращаться не умеет, да и этот мальчишка тоже не мастер управляться со спасёнными, видимо. Когда он всё-таки являет свою великую милость и снова поворачивается к Фионе, то говорит воистину невозможные вещи. "Врачи" равно "клиника", а в клиниках обычно требуют страховку. Как бы сильно Галлагер не приложило, но она всё равно помнит о том, что страховки и денег на оплату услуг врачей у неё нет. Так что никаких клиник, медицинской помощи и прочей чепухи, присущей социально благополучным слоям населения.
-Так, отставить врачей. Спусти меня на землю и дальше я сама справлюсь,- Фиона снова добавляет командные нотки в голос, надеясь, что пацан не окажется заботливой прилипалой, иначе начнётся такая морока, что представить страшно. Галлагер привычным жестом опускает руку к сумке, обычно висящей на плече, и находит только пустоту. Блять. Трижды "блять". Это же надо так умудриться, посеять сумку с документами и деньгами, на которые можно было бы поехать в метро. Да, именно в метро, ибо так быстрее, а Фиону ничему жизнь не учит.

Ожидания Фионы оказываются напрасными и не оправдываются, а летающий пацан всё-таки проявляет досадную прилипчивость. Послать его открытым текстом Фи самую чуточку неудобно, но если он продолжит настаивать, то узнает парочку новых матерных выражений, честно. Ей ведь много не нужно - лишь бы на землю спустил и отвалил со своей заботой о её здоровье. Даже она о своём здоровье не заботится, так что и супергерою-старшекласснику не стоит. Неприятности ситуации добавляет откровенно дерьмовое самочувствие, Фи понимает, что ей после такой встряски лучше на диване отлёживаться и тупое кинцо по зомбо-ящику смотреть, а не с малолетками на продуваемой всеми ветрами крыше пререкаться.  Во-первых, на крыше до усрачки холодно, так и хочется скрестить руки на груди, исполнить танец племени тумба-юмба для согрева и демонстративно стучать зубами, мол, негоже так долго тут торчать. Во-вторых, голова продолжает гудеть, боль нудно пульсирует в виске и при каждом движении челюстей ноющая боль сменяется болевыми выстрелами по нервным окончаниям. В-третьих, у неё болит всё тело, и в данном случае "всё" - не преувеличение. Но её самочувствие не настолько плохое, что нужно нестись к доктору, очертя голову. Глупости какие. Эти доктора, больницы, операции созданы лишь для того, чтобы ограничивать людей в осознанном самолечении и чтобы вытягивать из граждан их великого демократического государства деньги. Система страхования здоровья немного раздражает Фиону, но дело даже не в этом. Просто к докторам ходят изнеженные придурки, у которых любая царапина вызывает ужасную панику, они носятся с ней, обклеивают сотней пластырей, а после несутся к доктору, дабы тот следил за царапиной в полсантиметра длиной на всех этапах её заживления. Галлагер не такая, у неё есть медицинский справочник, строка гугл-поиска в браузере телефона  и неплохо заполненная аптечка, так что она и сама может на досуге поиграть в доктора. А если будет совсем худо, то попросит о помощи Липа, у того соображалки явно больше, чем у всех остальных членов семьи, вместе взятых.
-Так, мальчик, слушай,- Фи настойчиво привлекает внимание разливающегося соловьём о последствиях для него, родимого, парня.-Я знаю, что такое сотрясение мозга. У меня его нет. И мне насрать на то, кто и за что у вас там будет отвечать. Моя голова - не твоё дело, твои проблемы - не моё, усёк?- Фиона старается выглядеть максимально убедительно, да что там, она и выглядит максимально убедительно. Как будто бы не она две минуты назад с двухсотметровой высоты летела. Но тут паренёк замечает её реакцию на пропажу сумки. Если она ему об этом скажет, он же никогда не отстанет, мотивируя свою липучесть тем, что у неё тупо нет денег на то, чтобы добраться до дома. А ведь Фиона в повторных напоминаниях не нуждается.-В порядке всё, расслабься.
Пока мальчишка перерыкивается с кем-то невидимым, Фиона обдумывает план действий. С крыши хрен слезешь, если только по пожарной лестнице, если она здесь есть, но с её головокружением она свалится через пять минут после начала спуска, если не раньше. Прыгать вниз тоже не вариант - Галлагер на сегодня уже полетала немало.
-О, так теперь поступают доблестные герои? Шантажируют?- иронично вопрошает Фиона, которую жуть как раздражает эта ехидная ухмылочка пацанёнка. План побега от спасителя тут же начинает придумываться, причём тем, что получается, Фи довольна. Да, может получиться.-Ладно, раз уж ты решил так действовать, то мне всё-таки придётся тащиться с тобой к докторам. Только давай без твоих дурацких пропеллеров, меня тошнит от высоты. Давай хоть такси поймаем.

Здравый смысл подсказывает Фионе, что с проблемами нужно разбираться если не по мере их поступления (раз проблем на её больную головушку поступило немало), то хотя бы по какому-нибудь наспех придуманному порядку. Итак, порядок вырисовывается примерно такой: отделаться от навязчивого пацанёнка, добраться до дома, разобраться с работой,  разобраться с головой и прочими ноющими частями тела. Ни одна из частей плана не обещает быть легкой и подозрительно простой в исполнении, но разве когда-то у Фи было иначе?
Мальчишка откровенно раздражает Фиону. Очередной супер-позёр, спасший девицу и уже едва не лопающийся от гордости, тогда как спасти эту девицу могли, например, службы спасения, которые - вау!- для этого специально и были созданы. В последнее время по городу полно таких героев-самоучек, мечтающих почивать на лаврах спасителей если не планеты, то хотя бы многострадальных Соединённых Штатов. Или просто завидующих уже ставшим популярными и признанными народом героям, таким как Люди Икс, Мстители, Лига Справедливости и прочим, прочим, прочим. И вот снуют эти юные спасители по тёмным улочкам да выискивают тех, кто якобы нуждается в спасении, а потом шантажируют спасённых на крышах. Коварные детишки, верно? Фионе даже на какой-то миг становится интересно, из какой породы её ухмыляющийся шантажист: шарахнутый  молнией счастливчик, подвергнувшийся экспериментам лабораторный материал, придумавший что-то эдакое юный гений или же просто мутант?
-Вот поэтому людям больше нравится Железный Человек. Он всегда мил и не прибегает к шантажу,- "хотя весь его вид - это уже сексуальный шантаж" хотелось бы добавить Фионе, но внезапно в ней просыпается дремавшая уже лет пять тактичность. Она вот брякнет, а у малого детская психологическая травма будет, мало ли. Но лучше бы она всё-таки открыла пареньку секрет настоящей популярности всех этих перекачанных супергероев, может быть, это бы отвлекло его от такого пристального наблюдения за её скромной персоной. Мальчишка замечает рождение грандиозной в масштабе этой глупой ситуации идеи, за что Фионе всё сильнее хочется ему врезать.-Я задумала не заблевать тебе твою одёжку, малыш, так что на твоём месте я бы сказала "спасибо",- практически мгновенно отвечает Галлагер. Лишь бы не спалил, иначе она от него вовек не отвяжется.
Она закатывает глаза, принимая куртку мальчишки, и делает она это очень даже зря, потому что липкая тошнота тут же подкатывает к горлу, а в глазах тлеющими остатками фейерверка мелькают искры. Больше, чем на своего спасителя, Фиона злится на себя, которую нужно было спасать и которая до сих пор не может отойти от какого-то слабого удара по голове. Она, конечно, в авариях в метро не бывала до этого дня, но ведь раньше всякие передряги были, и все они переносились более или менее нормально. А тут же... Что и говорить, дерьмовое самочувствие никого на положительные суждения о себе не наталкивало.
Однако малец оказывается умельцем на все руки - никаких пропеллеров и правда не было, хотя дурацкую издёвку, с которой, несомненно, он создавал летающую платформу, Фиона простить не может. Передвижения по воздуху - ужасно неудобное и совсем не безопасное действо, и Галлагер даже думает, что и в  самом деле сможет извергнуть остатки сегодняшнего ланча на мальчишечью футболку, однако желудок у неё оказывается значительно крепче, чем черепушка, и ничего подобного не происходит.
-Фиона,- коротко отвечает девушка, уверившись, что она точно стоит на твёрдой земле. Твёрдая земля - один из немаловажных пунктов в её плане побега от докучливого подростка, а вот тот факт. что её, как дитя малое, держат за ручку, чтобы не убежала, в её план не входил. Но это вряд ли будет проблемой. Такси вполне себе удачно ловится, прохожие практически не обращают внимания на спустившуюся с небес парочку, а пока Рекс узнаёт цену поездки, Фиона умудряется придумать кое-что, способное высвободить её из хватки Рекса. Как только дверь автомобиля открывается перед ней, Фиона выкручивает запястье из ладони Рекса с тихим "Да погоди ты" и проводит руками по собственной одежде.
-Я... я сумку потеряла,- сообщает она растерянным тоном и смотрит на Рекса, мол, что ж делать-то теперь.- Там же мобильный, а мой босс...- теперь она всё тем же отчасти жалобным взглядом смотрит по сторонам, а после замечает то, что ей было нужно. Вернее, кого. О, нью-йоркская полиция, хотя бы раз в жизни ты поможешь Фионе!
Галлагер дёргается в сторону патрульных, перед глазами всё плывёт и пляшет, но это не мешает ей тут же сорваться с места и  с дикими воплями "Помогите!" рвануть в сторону полицейских, шатаясь при этом во все стороны. Фиона надеется, что патрульные отвлекут её спасителя от преследования хотя бы на мгновение. Однако рядом с доблестными служителями порядка она не останавливается, а забегает в двери приветливо переливающейся лампочками в витрине забегаловки, надеясь скрыться от Рекса в небольшой толпе посетителей. Глазами она ищет вывеску туалета, но не находит, а потому плюхается на сидение, стоящее рядом со столиком в самом тёмном углу. Она даже вспоминает о том, что нужно стянуть с себя куртку Рекса, и повернуться спиной ко входу в кафе, и только потом замечает, что напротив неё сидит слегка опешивший от подобных действий едва начавший лысеть мужчина.
-Не против, если я составлю тебе компанию?