- Мы будем платить тебе за каждую неделю двойную ставку.
Деньги оказались решающим доводом – единственным, который заставил Макса Эйзенхарта вернуться к столу переговоров. После ухода со службы он планировал завязать со всем, что имеет отношение к правительству и МакТаггерт не могла этого не знать.
- Я согласен.
- Подпиши. - МакТаггерт ткнула ручкой в низ листа. После того как мужчина быстро черканул инициалы, она перевернула лист, указывая на новую строку. – Как он будет тебя называть?
- Эрик Леншерр.
Мойра подняла глаза на бывшего агента, смотря на него внимательно, оценивающе. Макс только что назвал ей имя, использованное им во время последней своей операции, которая рухнула именно из-за его команды. Что-то произошло там, на складе оружия в Польше, что-то из-за чего особо опасный преступник смог уйти из расставленной для него западни, а Эйзенхарт подал рапорт на увольнение на следующий день как вернулся в США.
- Выйдешь на работу в понедельник, так что приведи себя в порядок. И, Эрик, - она окликнула уже сделавшего шаг к двери бывшего агента – Он хороший человек, Эрик.
Сухо кивнув, Леншерр с силой толкнув дверь, шагнул в коридор, все еще с трудом осознавая, что вопреки своим желаниям, связал себя новыми обязательствами.

8:00.
Эрик Леншерр притормозил свой шевроле у парадного входа фамильного особняка его клиента. Массивные деревянные двери украшала тяжелое металлическое кольцо дверного молотка. Быстро оглядев косяк двери, Эрик увидел камеру, скрытую под карнизом в правом углу. Из-за высоты и наклона камеры, слепая зона была настолько обширна, что смысла в наблюдении Леншерр не видел.
Не успел он поднять руку к молотку, как дверь открылась сама, а за ней обнаружился молодой человек затюканного вида в клетчатой рубашке и брюках. Круглые очки не придавали парню серьезности и не скрывали того, что он старался не смотреть Леншерру в глаза.
- Хэнк МакКой? Я Эрик Леншерр. МакТаггерт вас обо мне предупреждала, - доставая поддельный  паспорт, Эрик открыл его перед носом паренька. Сосредоточенно изучив документ, МакКой с заметным облегчением распахнул шире дверь.
Пройдя в холл, Леншерр окинул взглядом просторную лестницу и двустворчатые двери, ведущие в комнаты и коридоры первого этажа. На то, что внутри здания есть камеры видеонаблюдения, он не надеялся. Этим ему самому придется заняться в первую очередь.
- Это что?
На небольшом малахитовом столике слева от него громоздились множественные конверты и свертки. Подоспевший МакКой окинул кучу гордым взглядом:
- Корреспонденция мистера Ксавье.
- Так, где я смогу расположиться, Хэнк? – нахмурившись, Эрик отвел взгляд от писем.
- Мы... мы еще не подготовили комнату... Но если вы захотите...
- Могу я сейчас занять столовую? – с легким нетерпением перебив мямлившего парня, Леншерр посмотрел в сторону раскрытых двойных дверей у лестницы. – Она там, верно?
Из холла ему была видна только часть залитой утренним светом комнаты, с широким дубовым столом,  пока ничем не заставленным.
- Хорошо, подойдет. Я заберу письма в столовую.
- Но... Это личные письма, мистера Ксавье... Мы не можем... - Паренек нервно оглянулся на письма. Щеки Генри залила краска, а речь стала совсем неразборчивой.
- Мистеру Ксавье придется меня простить, - легко усмехнувшись, Эрик, снимая пиджак, с любопытством разглядывал самое верхнее письмо. Судя по розовому конверту и почерку с завитушками, его утро сегодня будет посвящено любовным излияниям будущих избирательниц Чарльза Ксавье.   

9:30
Спустя полтора часа Эрик стащил с рук медицинские перчатки. Около него отдельной горкой возвышались письма поклонниц его клиента, писавших о голубых глазах Чарльза и своих формах. Счета и договоры были сложены аккуратной стопочкой и три письма лежали в отдельных файлах. В них содержались угрозы и предупреждения, полностью соответствующие тем, о которых ему говорила МакТаггерт. В одном послании они были написаны неровным почерком, выдающим человека с психическим расстройством. Два других письма были напечатаны.
В тот момент, когда он сворачивал файлы и убирал их в свой кейс, в дверях показался заспанный парень в цветастом халате. И судя по голубым глазам, пред ним предстал его клиент, политик и, по словам многочисленных женщин, просто красавец – Чарльз Фрэнсис Ксавье.

- Меня зовут Эрик Леншерр, я ваш телохранитель и это моя работа – проверять вашу почту.
Невозмутимо ответив по порядку на все возникшие у клиента вопросы, Эрик собирался уложить уже файлы под папки, пока была хотя бы мизерная возможность выжать из нетронутых пальцами писем какую-нибудь информацию об отправителях. Но видимо у Чарльза Ксавье были другие взгляды не только на распределение налогов, но и на собственную безопасность.
Вцепившись в упакованное письмо, его клиент силился отобрать доказательство. Нисколько не сопротивляясь и не стараясь перебить лай прибежавших собак, Леншерр, слабо удерживая файл,  наклонился к Ксавье и спокойным голосом прервал его негодование:
- Я могу вернуть вам ваши письма. Вы должны понять, что я работаю на вас. Вы можете быть беспечным, вы можете заставлять своих близких переживать за вас, вы можете забрать эти письма и лишить нас возможности их проверить. Это ваш выбор.
Отстранившись от клиента, Эрик отпустил файл и отступил от стола, давая Ксавье возможность подойти к кейсу. При этом ему пришлось сделать широкий шаг, переступая через одну из тявкающих на него собак. Три шумных пса. Его клиент любит привлекать внимание. Леншерр уже предчувствовал, что охранять Ксавье будет задачкой не из легких.
- Что, что случилось?
Хэнк прибежал в столовую последним, не сумев обогнать даже самого толстого пса.
- Все в порядке, Хэнк, - отведя взгляд от Чарльза, Эрик успокаивающе кивнул МакКою. – Мы с мистером Ксавье уже разобрались.
И, дождавшись пока его клиент определится, Леншерр захлопнул крышку кейса.

10:00
- Следует усилить охрану дома. И поставить видеокамеры в комнатах.
- Я лично займусь этим, Леншерр. Делай свою работу.
Завершив телефонный разговор с МакТаггерт, Эрик вернулся к обеденному столу, за которым Хэнк и его клиент теперь принимали завтрак. Леншерр по своему обыкновению не ел на работе.
- Мне нужно знать ваш распорядок дня на сегодня.
В тот момент, когда с ним делились расписанием, у ног телохранителя раздалось громкое тявканье. Посмотрев под стол, мужчина увидел одного из псов своего клиента. Довольная жизнью собака уложила около ботинок бывшего агента теннисный мяч и теперь нарезала круги вокруг него, размахивая хвостом и гавкая.
Отступив в сторону, Леншерр, более не обращая внимания на животное, продолжил:
- Мистер Ксавье, я также попрошу вас позже рассказать все, что вы помните о том дне, когда в вас стреляли из пейнтбольного ружья. Так как разговор предстоит долгий, мы отложим его до вечера, - посмотрев на наручные часы, он отдернул закатанные рукава рубашки.
- Через двадцать минут я жду вас около автомобиля.
Ему предстояло отвезти клиента на интервью, как бы Чарльз против этого не возражал.

10:25
Везти Ксавье Леншерр собирался на своей машине. Он был в какой-то степени человеком привычки и считал, что в случае экстренной ситуации, за рулем своего собственного шевроле он сможет быстрее среагировать на опасность.
Прислонившись спиной к передней дверце, Эрик терпеливо ожидал, пока Ксавье покинет особняк. Его клиент уже опаздывал на пять минут. «Должно быть, интервью требует большой подготовки ради будущего электората». Вспомнив множественные письма поклонниц Ксавье, Леншерр с трудом подавил в себе желание усмехнуться.

- Я вам уже надоел?
Эрик улыбнулся одними губами, открывая перед клиентом дверцу машины. Как там ему говорила МакТаггерт? Чарльз Ксавье – хороший человек? Пока Леншерр видел только обычного капризного и своенравного политика. Конечно, о том, какие законодательные проекты поддерживает Чарльз, Эрик не знал – с его бывшей работой не было времени на то, что бы посещать выборы.
- Пристегнитесь, - сев за руль, он заметил в зеркале заднего вида обращенный на себя взгляд клиента. Не сказать, что бы Ксавье выглядел довольным жизнью. 
Выезжая на дорогу за воротами, Эрик, не отводя взгляда от шоссе, все же вновь обратился к молодому политику.
- Вам не нужно менять ваши привычки. Моя обязанность это обеспечивать вашу безопасность, а не воспитывать... Пока мы едем, расскажите мне о том, какую работу для вас выполняет МакКой.
Молодой и мнительный паренек, живущий и работающий вместе со всем известным активистом. Леншерр на данный момент вполне мог предположить несколько разных вариантов, которые их бы связывали, но это было не его делом. Эрика занимало только то, что у МакКой знает расписание каждого дня его клиента. Медлительность и раболепие перед начальником никогда не были поводом для отвода подозрений.

11:15
- Я зайду вместе с вами в ресторан.
Время обеденных перерывов еще не наступило,  и за стеклами широких окон первого этажа здания были видны лишь свободные столики и двое официантов. Припарковавшись около «Плазы», Эрик обернулся к своему пассажиру.
- Насчет этого возражений у вас нет?

Как и следовало ожидать, ресторан при пятизвездочной гостинице был рассчитан только на людей с тугими кошельками: бизнесменов, знаменитостей. Мебель из дорого темного дерева, стены, увешанные фотографиями известных личностей с оставленными автографами и вышколенные официанты, готовые расстилаться перед любым важным посетителем.
Пока их вели в самую глубину зала, Эрик успел осмотреть их официанта (субтильный парень с вежливым, но несколько отрешенным выражением лица) и оглядеть соседние столики. Журналистка ждала их в самом углу, рядом с ней сидели оператор и гример. Остановившись в стороне, Леншерр встал около соседнего столика.
- Вам что-нибудь принести?
- Кофе, - отведя взгляд от Чарльза, Эрик посмотрел на официанта. Казалось бы, обычный парень – темнокожий (роскошный ресторан не забывает о толерантности), худой как щепка, но этот равнодушный взгляд... Такие глаза Леншерр видел у смертников, которым террористы внушали планы гипнозом.

11:45
Можно было бы назвать Эрика чересчур подозрительным и мнительным, но за все годы напряженной работы внутреннее чутье не раз спасало Леншерру жизнь. На данный момент темнокожий официант с неестественным поведением с каждой минутой только сильней распалял инстинкты бывшего агента.
Благодаря тому, что отдавший заказ парень остался в зале, Леншерру удавалось следить и за застывшим, как статуя, у стены официантом и за своим клиентом. Публичная профессия Ксавье в очередной раз препятствовала его работе, заставляя выжидать от подозрительного объекта решительных действий, возможность которых не велика, если только официант не совсем идиот. Даже проинформировать о парне МакТаггерт Леншерр сможет только после того как Ксавье и журналисты покинут ресторан. 

Чарльз Ксавье принадлежал другому слою общества. Дело было не в политических замашках его клиента, которые далекий от нынешних выборов Леншерр не мог оценить в полной мере. Нет, Эрик был уверен, что можно быть отличным политиком без пустословья, без заигрывания с избирателями и неуместного, как он считал, юмора. Интервью Ксавье затягивалось, усиливая с каждой минутой напряжение Эрика.
Зрелище заигрывающего с журналисткой клиента навевало скуку. Будь он на месте Ксавье, то уложился бы более краткие сроки, без грима и прочей ерунды. Но так как он был собой, Леншерром, ничего не оставалось, как ждать. Ждать и подмечать детали. Пустой взор официанта, если парня не дергал менеджер зала, то и дело обращался в их сторону. Хватило пары минут, что бы понять, что его интересовали чашки с кофе: свою Эрик так и не тронул, заказав ее больше для вида; чашку Ксавье то и дело переставляли, то гример, то оператор.
Стоило Ксавье взять свою чашку в руки, Леншерру пришлось вмешаться. Ему еще повезло, что клиент носит наручные часы. Обычно Эрик предпочитал не использовать свои способности, но тут у него не было вариантов. Клиент обязан знать, кто на него работает, не так ли?
- Мистер Ксавье, вам не стоит пить остывший напиток, - спокойный голос вместе с удерживающими руку часами – это должно было быть более чем убедительным аргументом.
Небольшой задержки было достаточно, что бы подозрительный официант круто развернувшись, ушел обратно на кухню. О его дальнейших шагах Леншерр мог предположить только известные ему типичные версии. Либо он надеется на новую попытку преподнести напиток, либо собирается предупредить своих подельников.
- Вы долго еще будете снимать?
Вопрос прозвучал несколько грубо, заставив журналистку округлить глаза. Подавив усталое желание вздохнуть, Леншерр перевел взгляд на своего клиента, ожидая теперь ответ на этот совершенно не сложный вопрос от самого Ксавье.