Форма… Что есть форма? Для каждого это понятие свое. Кто-то лишь считает, что видит формы, но на самом деле воспринимает все столь плоско, что хочется скулить от негодования. Ограниченность. Вот он бич новой эпохи. Ограниченность во всем. Этому миру не хватало видения, фантазии; не хватало большого молота, которым можно сломать ужасные рамки, которые сдерживают людей. Возможно, в этом заключалась кара Господня за грех Адама и Евы? Бог лишил их зрения, истинного зрения, делая слепыми, как новорожденных щенков, скрывая от людей и потомком первородных истинную. Красоту Мира.
Благо, это участь обошла Леонардо стороной. Не то, чтобы он считал себя избранным, особенным или каким-то другим. Он как раз был самым обычным, а вот остальные были слепцами, и порой, к сожалению, глупцами. Но даже самый внимательный взгляд, самое открытое сознание нуждается в помощи или совете. В совете не словесном, а показательном. И тогда этой самой помощью выступали модели. 
Игры света и тени, их почти незримые силуэты, на рельефном теле причудливо переплетались и старались запутать видящего. Приходилось постоянно менять позицию и осветление, ведь разнись свет буквально на немного, и форма выглядит уже иначе. Рука парит над холстом, совершая набросок. Много-много линий, хаотичных, непослушных, кажется, даже лишних, но… в дело вступает иной инструмент и вот уже как скульптор, художник срезает лишние линии, оставляя лишь правильные. Работа не терпит спешки, работа тонка и осторожна,  работа виртуоза. Хотя со стороны кажется, что руки Маэстро двигаются слишком быстро над темноватым холстом. На самом деле, нет, мастер осторожничает, лишний раз примеряясь, всматриваясь, выискивая особенности.. И нет ничего важнее искусства, нет ничего важнее процесса, рождения нового шедевра, дара людям, возможно, самому дому Медичи (мечтать не вредно. Хотя, почему мечтать? Его Гений достоин дома Медичи, точнее семья Медичи достойна его Гения). И вот, в процессе этого святого акта рождения величайшего, внезапно раздается:
- Лео, ты гнусный паршивец!
Священный акт был прерван. Лео закатил глаза, с трудом сдерживая ругательства. Позволь себе это любая из его моделей, уже вырвался бы на волю гнев Маэстро. Но это был его друг, который и так даром коротал свое время в мастерской.  Хлебный мякиш пролетел в воздухе и упал в краску. Кажется, это была палитра Боттичелли. По сути, Лео было плевать на него и его палитру, а вот на ушедший настрой как-то нет. Выпрямившись, отрываясь от холста, со всем возможным скепсисом художник посмотрел на друга.
- Третий час пошел! Мой зад слился с этой доской , на которую ты меня усадил, и ,ставлю пол флорина, стал таким же плоским!
- Зато смотреться будет аккуратнее, - заметил Лео, театрально натянуто улыбаясь и возвращаясь к работе.
Как это обычно и бывало, после такого грубого нарушения творческого процесса, Да Винчи был недоволен абсолютно всем в работе. Но если тут убрать, тут добавить… Настроение стало постепенно возвращаться, пока внезапно не продолжилась речь горе-модели:
- Ты что-нибудь слышал о празднестве, что устраивает Нери? Этот плут третий день таскается за мной как попрошайка на паперти. Продай, да продай ему порошок для цветного дыму!Ууууу! Узнаю кто ему проболтался - уши оборву!
Лео замер, стараясь унять раздражение. Ведь не очень хорошо связывать друга и затыкать его рот кляпом, да? Да, пожалуй, не очень хорошо.
- С каких пор ты не ищешь свою выгоду во всем, Зоро? – спросил Лео, чтобы хоть немного угомонить друга и продолжить рисовать. – Придумай, как вывернуть эту ситуацию в свою сторону. А рассказать ему мог кто угодно, не то, чтобы ты сильно что-то скрывал.
Взгляд художника упал на графин с “вином”. Даже говорить вслух ничего было не нужно. Возможно, их Андреа был сильно занят, чтобы обратить внимание на такой нюанс, как другой тон цвета или не совсем точное количество жидкости в графине, но от взгляда Маэстро это не ускользнуло.
- И вообще, хватить ныть и вертеться, а то начну сначала! - это должно было прозвучать угрожающе. Только если Зоро вообще не пошлет к чертям всю эту деятельность. – Ты, между прочим, напрямую только что коснулся вечного! Бог учтет твой вклад в развитие искусства, - и снова оценивающий взгляд пал на холст. Точно, было много погрешностей. Стоило править, править  и править. Если повезет, то до окончания работы Лео не переключится ни на что другое и закончит.

Отредактировано Leo di ser Piero Da Vinci (03-12-2014 14:46:31)

Конечно же, угроза возымела свое действие. И вот уже вертлявый натурщик на час (или на несколько часов) вновь сидит неподвижно. Цель была достигнута и Леонардо смог спокойно вернуться к работе, вновь теряя ощущение времени. Все растворялось и пропадало, когда жил карандаш и дарил новые линии, задавал свои загадки и творил чудеса – всего остального мира просто не существовало. Лишь эта минутная, секундная магия, чудо рождения чего-то на некогда пустом холсте. Вот он дар художника во всей красе – жить моментом рисования, моментом использования дара, который послал Бог.
Демонстративное недовольство Зоро Лео пропустил мимо себя, как лишнюю засоряющую сознание информацию. Да Винчи предпочитал фокусироваться  только на реально стоящих внимания вещах. Если держать в голове все, что доводилось заметить или узнать, то не останется места для более важных вещей. Лео предпочитал фиксироваться на том, что важно тут и сейчас; а  то, что пригодится в будущем, он откладывал в памяти до нужного момента. И недовольство Зоро… не было столь весомо, чтобы его запоминать. Никуда этот мошенник не денется в любом случае.
Конечно же,  Зоро высказался по поводу “божественной миссии”, ломая атмосферу на корню. Лео максимально абстрагировался от его слов, лишь бы не сбиться с работы. Слух все же зацепил слово “ужин”, и Да Винчи быстро кивнул, мол, черт с тобой, накормлю, напою, только сиди ты уже. И не двигайся! Можно было бы разыграть обиду оскорбленного творца, но Зоро не тот, кто купится на этот бред. Мошенник прекрасно знал своего друга, что повестись на такой розыгрыш.
- Так-то лучше! – довольно заметил Лео, но решил все же утешить приятеля. – Будет тебе ужин, не беспокойся. Разве я когда-то обманывал или обижал тебя? Нет!
Обворожительная, пусть и излишне театральная улыбка, как гарантия исполнения обещания. И снова полное погружение в работу, которая зовет и манит, просит, чтобы ее завершили, чтобы дитя труда и дара родилось на свет цельным и прекрасным. Так как настроение было немного сбито, раздражение и усталость Зоро художник отчетливо ощущал и видел. Трудно было подобное не заметить. Другое дело, что все это его все же не волновало.
- Сдается мне, изобретатель самовыносящегося ночного горшка останется в памяти гораздо дольше, нежели скульптор. Да, не поэтому ли взбалмошный скряга Буанаротти подписывает свои статуи?
Рука Лео все еще парила над холстом, оставляя новые карандашные штрихи. Суть слов Зороастра не сразу дошла до Маэстро ввиду полной своей нелепости. Но все же движения Да Винчи замедлились, а вскоре он и вовсе перестал рисовать. Подняв взгляд на взбалмошного приятеля, художник распрямился и усмехнулся. Уж не намекал ли Зороастро, что Леонардо не останется в памяти людей? Нет, он не мог. Бросать вызов Да Винчи – гиблое дело! Лео ведь просто показалось, да, да?
- Что ты хочешь этим сказать? – вкрадчиво спросил Лео, откладывая карандаш и скрещивая руки на груди. – Буанаротти просто чрезмерно любит себя, вот и все! Не хочешь ли ты сказать, что настоящее искусство спустя века уступит место полезным, но дурным вещицам?  И заметь! – Лео поднял указательный палец вверх. – Если речь идет о таком изобретении, которое на века останется в памяти людей, то его изобрету я! Ты же не сомневаешься в этом? Кто тут из нас Маэстро?

Отредактировано Leo di ser Piero Da Vinci (03-12-2014 14:47:06)

- Лео, я тебе не девка, одним обаянием меня не купишь, тут уж извини.
- Но попытаться стоило, заметь! – весело ответил Леонардо, невольно начиная веселеть от всей этой ситуации.
Про себя художник подумал, что это не самый хороший знак – Зоро весьма плохо влияет на него. Другая модель бы уже… другую модель даже в воображении было жалко. Рассерженный Лео – опасный Лео. Но по-настоящему сердиться на Зороастра было просто невозможно.
А вот усмешка друга явно не пришлась Лео по душе.  Зоро знал о нем слишком многое, и главное, демонстративно этого не скрывал. Однако ирония данной ситуации заключалась как раз в том, что Леонардо доверял мошеннику и знал, что тот никогда не подставит и не предаст его. Так что подобные похмыкивания друга немного задевали самолюбие художник, но не более того.
Эмоции, которые Леонардо не сдержал, были лишними. Зоро тут же почувствовал себя победителем и спрыгнул с постамента, не скрывая самодовольства и триумфа. Пройдоха всегда знал, как вывернуть ситуацию в свою пользу!
И тут внезапно мошенник стал выдавать речи достойные певца или поэта, но никак не карточного шулера. Вы только послушайте, как он стоит предложения, когда ему что-то нужно от других! Мудрости так и сыпали изобилием, хоть записывай за ним, вот и не оставалось сомнений у Да Винчи – Леонардо уже ждал не просто продолжения, а предложения, конкретного предложения, которое не могло заставить себя ждать.
Когда указательный палец Зоро совершил вираж и был поднят к потолку, Да Винчи закатил глаза. Неужели друг думал, что на него подействуют такие фокусы?
- Короче, заказ у меня есть один... необычный.
Вот этого Да Винчи и ждал. Оперевшись на одну ногу, а другую свободно выставив вперед, художник скрестил руки на груди и скептически посмотрел на друга, ожидая продолжения.
- Твердый орешек, как раз для твоего гибкого ума, непревзойденный Маэстро да Винчи!
- Подлиза… - фыркнул Леонардо, впрочем, не желая хоть как-то серьезно обидеть друга.
- Предупреждая твой вопрос… - распинался Зоро.
- Предупреждая, да-да, - иронично передразнил Лео.
- …во избежание недостойных…
- Во избежание, да еще и недостойных!
- …светлого ума темных мыслей отвечу.
- Светлого ума, да еще и темных мыслей! Нет, вы только послушайте! – Лео всплеснул руками, поражаясь этим речам.
Далее последовала зоология про нездоровую лошадь, которая не гусь, да еще и несущую золотые яйца, на фоне которой последующие слова про дружескую любовь и уважение слушались, мягко говоря, смешно.
- …с другой - из собственной жадности.
- Вот за это я тебя люблю! – Леонардо хлопнул в ладоши и кивнул, продолжая воспринимать все крайне иронично. – За честность! – художник указал пальцем на друга и продолжил кивать.
Последующие слова Зоро так же были пропитаны оборотами для более ведомых людей, нежели для Леонардо. И нет, он был не согласен, он был против любой авантюры, в которую тянул его этот наглец с большой дороги. Если бы не одно “но”. Интерес.
- Ммм… - Да Винчи прищурился и постучал пальцами по столу и демонстративно задумываясь и стараясь не выдать интереса именно к сложности заказа. – А что именно требуется, что ты пришел ко мне? Мой безграничный Гений или понимание, что более никого из своих людей втянуть в неприятности Андреа тебе не позволит?

Отредактировано Leo di ser Piero Da Vinci (03-12-2014 15:28:00)