Такова воля богов
Участники:Daenerys Targaryen, Allen Ginsberg. | |
События: У рабов нет своей истории - ее творят монархи. Но кто сказал, что не может быть иначе? Судьба - забавное явление, особенно если не задумываться. |
frpg Crossover |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » frpg Crossover » » Альтернатива » [а] Такова воля богов
Такова воля богов
Участники:Daenerys Targaryen, Allen Ginsberg. | |
События: У рабов нет своей истории - ее творят монархи. Но кто сказал, что не может быть иначе? Судьба - забавное явление, особенно если не задумываться. |
Как часто кто-либо задумывается о жизни тех, чьи руки закованы в цепи? Нет, пусть и не настоящие, железные оковы, а те, что находятся намного выше этого понятия. Кто задумывался о тех, чьих имен никто и никогда не узнает? Чьих лиц не запомнят, историй не напишут и никогда не упомянут в летописях. Кто задумывался о тех, кто навечно прикован к определенным людям? Верно, никто. Никто и никогда не думает о чувствах тех людей, которые презрительно называются рабами. Их сотни, тысячи. Они, их дети, внуки и правнуки никогда не смогут "вылететь" на свободу, не смогут сорвать с себя цепи рабства. Такими цепями владеют лишь люди, названные господами, по крайней мере они себя таковыми считают. Считают, что вольны распоряжаться чужой историей, чужим телом, но самое главное, и наверное самое ужасное - чужой жизнью. Вольны делать то, что им хочется, как им хочется и с кем хочется. Люди, считающие себя богами - смешно, не правда ли? Слишком высокое и многозначное определение они выбрали для себя... Бог один и для каждого человека - он свой. Никто не волен отбирать это у человека.
Дейнерис проснулась в своих покоях, как только лишь первые лучи утреннего солнца коснулись земли. Девушка несколько часов не могла сомкнуть глаз, вновь и вновь обдумывая свой новый план. Разные мысли крутились в белокурой голове, не оставляя места для мирских забот. Дейнерис давно решила для себя, что освобождение новых городов и закованных в цепи людей - одна из главных ее задач. Она, наверняка, единственный человек, которого заботила жизнь этих людей, их история и лица. Из головы все никак не выходили кадры увиденного в очередном захваченном городе, при виде людей, боявшихся своей судьбы - худощавые тела, опустевшие и угасшие от грусти глаза, отсутствие воли и какого-либо желания бороться за свои жизни. Эти люди заслуживали если не большего, то хотя бы самого простого и нужного любому из нас - свободы.
Именно за это Дейнерис сражается и будет сражаться, пока ее сердце бьется, а по жилам течет кровь. Дейнерис, выйдя из своего шатра, устремилась вверх, на гору, с которой была видна ее новая цель - еще один город с величественными колоннами из мрамора, золотые кованые ворота и огромная статуя прямо посередине города, не было ясно, что это за человек в виде статуи, но казалось, что она покрывает весь город своей тенью. Будто сквозь стены, девушка могла видеть жизнь людей, тяжелую и обреченную. Не было особого смысла вглядываться в то, что происходит за стенами. В каждом городе, где у власти находились господы было одно и тоже. Лакомые кусочки, золото, а самое главное свобода - ничего этого не было в запасе у людей с ошейниками на худых шеях.
Солнце уже встало и девушка окинула взором всех тех верных людей, стоящих позади и впереди нее. Эти люди - личности, которым девушка дала права выбора. Быть свободными и вершить свою историю или же навечно остаться лишь частью того, что происходит за этими самыми белокаменными стенами. Дейнерис спустилась вниз, пройдя мимо своих покоев, устремилась в так называемый "зал заседаний", хотя это конечно не было никаким залом, всего лишь палатка, внутри которой обычно и проводились важные заседания и решались вопросы, порой жизни и смерти.
Дейнерис легкой, но уверенной походкой вошла в палатку, в которой уже находились ее помощники и рыцари, которым она доверяла все свои дела. План действий был невероятно прост - захватить город, разрушить оковы людей и отнять у господ самое главное и единственно важное, что у них имелось - жизнь.
- На рассвете мы выдвигаемся.
Отредактировано Daenerys Targaryen (26-12-2014 09:41:10)
Когда-то очень давно, когда Аллен был совсем маленьким, таким крошечным, что почти весь умещался на ладонях своей матери, ему рассказывали истории. Сказки или легенды, зависит от веры каждого, в которых рассказывалось о самых поразительных вещах: о сотворении мира и том, что было до него, о полнейшем хаосе, который был всем и всё было в нем, о героях, которых в мир людей посылали могущественные силы или же они появлялись сами собой буквально из ниоткуда, и те творили много подвигов, каждый их день был полон смысла и благих намерений, приключений и благодарности всех, к кому они приходили на помощь, а таких было много, очень много и с каждым прожитым днем становилось всё больше. Чаще всего спасенными оказывались бедные и обездоленные люди, у которых не было ничего, кроме большого доброго сердца и искренней благодарности. Когда-то ребенок совершенно не понимал, почему именно так, почему именно их выбирал главный герой повествования. Но время шло, мальчик рос, и ответ пришел к нему также ясно, как и осознание того странно факта, что все свои истории мать рассказывала исключительно шепотом и под покровом ночи. За эти так называемые «байки» без раздумий лишали головы.
Аллен всё больше склонялся к мысли, что потчевали его всё же сказками, потому что правда была в них выборочная и касалась, разве что, самых очевидных вещей: рано или поздно всё обретает свой конец, побеждает самый сильный и храбрый, но при этом должны соблюдаться оба условия, иначе провал был обеспечен, и так где нет тьмы обитает свет. Последнее вытекало из обратного, а в своем мраке юноша был уверен. Как и в том, что никакого порядка никогда не существовало, по крайней мере в его короткой жизни. Никто не противостоял хаосу, не было надежды на иной расклад, ему полагался только один, бесконечно долгий день, в котором не предполагалось времени на какой бы то ни было перерыв, передышку, да и само это понятие хранилось под строгим запретом. Солнце заходило за землю, но пряталось там всего мгновение, Алл успевал только коснуться головой своей так называемой «постели», заключавшейся в клочке земли под открытым небом, который он не так давно облюбовал под спальное место. У его хозяев был большой, просторный дом, конечно в нем бы нашлось место для такого тощего парня, который, ко всему прочему, еще и ростом-то не вышел, но сама мысль об этом была до того нелепа, что ему самому было за нее стыдно. Где бы и кем бы ты ни работал для своих господ, тебе никогда не полагается никаких поблажек. Слово это, кстати, тоже было запретным. Вообще, запретов было много, всех порой и не упомнишь, но иного выхода просто не существовало. Может ты и не помнишь или не понял, в чем заключается твоя вина, зато хозяин никогда не забудет, какое и за что полагается наказание. Такой памяти в пору завидовать, но понятие «зависть»… Ну, вы поняли.
Так вот, стоило главному небесному светилу закатиться в свою пещеру, а молодому рабу завалиться на бок, как приходило утро, а вместе с ним и новый круг распоряжений, лишений и статичной несправедливости. Но это описание лучших дней, само собой. Куда чаще, особенно когда в дом господ жаловали гости, желавшие набить свое и без того толстое брюхо всевозможными яствами и напитками, а уши и пустую голову – новостями и слухами, бесхитростная «кровать» пустовала, а Аллен сбивал руки и ноги в кровь, принося и унося то и это, развлекая гостей всеми возможными способами, убирая здесь и оттирая там. Было в такой жизни что-то дьявольски хитрое – времени на себя или что-либо, не связанное на прямую с господином, просто не существовало, а причитать, жаловаться или хотя бы по-хорошему думать об этом было, как уже можно догадаться, некогда. Даже и пытаться выкроить хотя бы пару минут было не только бессмысленно, но и глупо – не дайте боги, чтобы хозяину показалось, что ты ничем полезным (для него, разумеется) не занят. Занятие, как ни странно, находилось тут же. Наказание немного запаздывало, но являлось без перебоев. Аллен знал об этом как никто другой, ведь именно так погиб его отец. Зловещим было не столько это происшествие, сколько реакция новоиспеченного сироты.
10 лет назад
- Запомни, мальчик, запомни это, – говорил ручной палач господина, высокий и крепкий мужчина, в чертах которого хоть и не было чего-то определенного для страха, но всё выражение его лица внушало парализующий ужас даже в лучшие дни, когда беды казались такими эфемерными. Поверить в их реальность оказалось не трудно. – Слабый тоже может выжить. Слабость не обязывает быть глупым, – кровь с рук Каммерера смывалась легко, и было в этом что-то чарующе беспощадное. Аллен не стоял на месте, как столб, боясь шелохнуться. Остановка несла смерть, он только что стал этому свидетелем. Детские руки неловко зачерпывали воды из деревянной посудины, почти вся она тут же выплескивалась обратно или на сухую землю, обагренную кровавыми каплями, будто красными раздавленными ягодами; непослушные пальцы блуждали по крепким мышцам волосатых рук, оттирая последнее напоминание тому, что когда-то было неотъемлемой частью жизни. – Ты ведь не глуп, мальчик?
Аллен поднял на Каммерера внимательный, не по годам серьезный взгляд, замер всего на секунду, одну из самых долгих секунд в своей жизни, за которую он успел сочинить сразу несколько историй-сказок, в которых он вытаскивает из ножен мужчины его острый изогнутый кинжал и протыкает его бок, грудь и, наконец, голову, снова и снова, пока в нем совсем ничего не останется от человека, чтобы это наконец-то стало очевиднее. Тогда бы мать сказала всем служанкам в доме, что ее сын, ее Аллен – настоящий герой, и они бы убежали, покинули город в тот же день, начав совершенно новую, совершенную жизнь где-то далеко, где тяжелый ошейник не тянет к земле, а каждое слово не приходится обдумывать с той тщательностью, что обеспечивает тебе относительное здравие.
- За безделье и ложь своему господину полагается наказание, – без запинки отчеканил мальчик глухим голосом и снова зачерпнул воды, уже успевшей порозоветь от крови. Больше он никогда не прекращал работы на середине.
Отредактировано Allen Ginsberg (25-12-2014 21:24:53)
- Сир Джорах, все готово к нашему движению? Властно спросила Дени у одного из своих самых верных и преданных наставников. Лишь ему одному и пока единственному, девушка могла доверить все вопросы своей жизни, не только касающиеся армии и военных дел, но и личных. Наверное, именно с этим человеком, она чувствовала себя в безопасности. За пределами ее шатра уже поднялось солнце, девушка давно открыла глаза навстречу новому и столь важному дню. Дени уже несколько минут, а может и часов стояла возле деревянного столика, на котором лежало некое подобие карты с изображением города, который уже через некоторое время станет ее городом, в котором будут ее правила и свободные от тягостей прежней жизни люди. Внимательно осматриваю план сооружения, Дени старалась понять, как и в какой последовательности отвоевать столь большой город. Наверное, он был самым большим из тех, что она видела. Хотя это и не удивительно, девушка не помнит ни своего родного города, который по рассказам столь прекрасен и величественен, что поражает воображение каждого, кто хоть раз слышал о нем. Но об этом Дейнерис старается не думать, сейчас она была совсем далеко от палящего и теплого солнца, больших и ухоженных садов, от прекрасных леди в своих не менее прекрасных нарядах, от рыцарей и не менее прекрасных мужчин, которые готовы до смерти защищать свои дома и семьи, от высоких мраморных зданий и золотых фонтанов. Сейчас ее душа принадлежала другим местам, может и менее привлекательным, без зеленых деревьев, сладких угощений, рыцарских поединков, золотых украшений и всего того, что навевает единственную мысль и слово - роскошь. А что сейчас? Сейчас для Дейнерис ее единственный дом - совсем не мраморные стены, а скромный шатер, разбитый посреди лагеря. Вокруг девушки лишь бескрайние поля и пустыни, без единого деревца или кустарника, местности, в которых так часто бывают те самые песчаные бури, во время которых если ты не спрятался, то пиши пропало. Но этого было вполне достаточно. Дени жила лишь мечтой, а точнее будет сказать целью - наконец-то вернуться в свой дом, но вернуться в него не в качестве гостьи, а возможно и врага, а вернуться туда законной хозяйкой, чтобы править как настоящая королева и не бояться того, что в один единственный момент тебе подольют яда в проданное вино или еще хуже того - просто вонзят нож в спину.
Спустя несколько часов непрерывной езды верхом, с огромной армией за спиной, Дейнерис все-таки подошла к городу, который являлся ей во снах каждую ночь. Вот он, высокий и статный, с огромными колоннами и той самой статуей посреди всего города, которую было видно даже издалека. Девушка приподняла согнутую в локте руку, чем приказала остановиться огромной армии за своей спиной. Сидя на лошади, Дейнерис Бурерожденная ждала, когда же ее встретят господы. С миром или же без него, девушка не стала бы долго ждать. Слишком большая цена будет заплачена за ее ожидание. Подняв глаза, Дени увидела, как сотни людей с черными оковами на шеях непонимающе смотрят в ее сторону. Девушка не до конца могла понять, боятся ли они ее, а может они чувствуют, что пришло спасение? Спасение от серых и ужасающих будней, которые могут вот вот закончится. Интересно, а сколько уже прошло времени с того момента, как только лишь Дейнерис подошла к воротам города? Казалось, целая вечность. И когда наконец, эта вечность прошла, в воротах показалось несколько людей, одетые в белые балахоны с капюшонами и золотой вышивкой.
- Кто вы и что вам нужно? Знаете ли вы, где сейчас находитесь и перед воротами какого города стоите?, - послышался хриплый, но уверенный голос из толпы людей. Дейнерис сразу узнала этот тон и тембр голоса - человек боялся, если нее ее саму, то хотя бы ее армию. Но человек был мудрым и старался не показывать этого, пряча свои страхи далеко в себе, делая голос грубее. Белоснежные капюшоны опустились с голов вновь прибывших людей, как они любят себя называть - господ. - Что вам нужно от нас и нашего города?, - тут же вмешался другой мужчина, несколько ниже и толще, чем предыдущий оратор, но все же так же отчаянно хотевший показаться на 50 сантиметров выше.
- Никогда не слышала более глупого вопроса. Сир Джорах, а вы? , - с ноткой сарказма произнесла девушка. Легко спрыгнув со своей лошади, девушка сделала пару шагов вперед. - Я - Дейнерис Бурерожденная, из дома Таргариенов, от крови старой валирии, мать драконов, королева андалов, ройнаров и первых людей, кхалиси великого дотракийского моря, пришла... - в воздухе повисла секундная тишина, - С миром. Мне лишь нужен ваш город и ваши люди. И если вы действительно мудры, то вы отступитесь от своих идеалов и сдадитесь мне... Послышался смех из толпы людей, стоявших у ворот, они действительно не понимали и не ощущали реальность. - Как вы смеете говорить о таком? Сотни лет этот город стоял на этом месте, свободный от варваров, вроде вас. Никому прежде не удавалось завоевать наш свободный город. Свободный. Это слово являлось ключевым и самым безрассудным во фразе этого человека. Казалось, что они не видят того, что происходит за их спинами. Хотя вернее будет сказать, они прекрасно видели и знали, что происходит, но для них это было чем-то само собой полагающимся. Из-за ворот города все так же непонимающе продолжали смотреть люди в лохмотьях и оковах, ожидающие хоть чего-нибудь. ...Если же нет, то моя армия насильно отберет этот город, а вас самих я с удовольствием отдам своим драконам, которые будут не против помочь мне в моем деле. Я не хочу битвы и не хочу терять драгоценные жизни ваших людей, которые совершенно не виноваты с том, что живут такой жизнью, благодаря вам. Дейнерис сделала еще несколько шагов вперед, девушка чувствовала, что теперь эти люди по-настоящему боятся, но не хотят этого признавать. Теперь Дени подошла достаточно близко, чтобы увидеть лица людей, стоявших за воротами и на стенах города. Теперь ее не волновали люди в белоснежных одеяниях, она обращалась ко всем тем, кто был закован в цепи. Дейнерис сняла с плеча сумку и достала нечто, похожее на кусок резины, только вот было одно единственное отличие - имеющееся кольцо посередине этого куска. Дени подняла руку наверх и вытряхнула всю сумку, в которой было еще полно до боли знакомого "украшения". - Я не ваш враг, поверьте. Я хочу, чтобы все вы были свободны. То, что я держу в руке не ново для вас - взгляните на свои шеи и вы увидите тоже самое на них. Ваши враги всю жизнь были рядом с вами, стояли за вашими спинами с кнутами в руках. Были позади вас с самого вашего детства, каждый день подвергая опасности. Я не желаю вам зла. Я лишь хочу подарить вам свободу. В этот же момент, девушка кинула злополучный ошейник к ногам господ и снова взглянула на сотни людей, стоявших наверху. Сейчас появилась капля надежды, что все они готовы поверить в слова, сказанные не просто так. Это были не пустые слова, за ними стояло великое дело, которое сможет изменить все их жизни.
Отредактировано Daenerys Targaryen (26-12-2014 09:42:25)
Солнце палило нещадно, сухой воздух пылью царапал горло, не давая толком ни вдохнуть, ни выдохнуть. Весь день был распланирован по минутам и по шагам и ничем не отличался от того, что было вчера или, скажем, пару лет назад. Аллен должен был верить в это, как верит его господин в своих небесных покровителей, а его грудастая жена – в свои блестящие побрякушки, однако стоило юноше на рассвете распахнуть глаза, как его, словно сверкающим ветвистым копьем бога-за-тучами, ударила в голову простая и в тоже время ошеломительная мысль – сегодня будет иначе. Конечно, такую глупость стоит и надо бы отнести к тем глупым бредням, что приходят в еще сонную голову по пробуждению, но парень не хотел вот так просто ее отпускать, она пришлась ему по душе, потому что сулила перемен, давала пищу для размышлений и, что важнее, для фантазии, которая всегда так исправно и ревностно ему служила.
Глупая мечта, надежда на перемены ничуть не отвлекала от реальности мира, не мешала работать, не вызывала на лице той глупой улыбки, за которую можно схлопотать по спине – напротив, она придавала сил, хотя бы на какое-то время подавляла отчаянное стремление наконец-то сделать с собой или с кем-то другим хоть что-нибудь, лишь бы это всё прекратилось. И пусть к вечеру отчаяние затопит его измученное сознание, отравляя каждую мысль, которая найдет сил шевельнуться в этой бестолковой голове. Так бывало каждый вечер, и он уже почти научился принимать это, потому что иначе нельзя, иначе никак. Либо ты живешь так, как тебе заповедано от твоего появления на свет, либо ты подыхаешь быстро и позорно, а какой-то грязный испуганный Аллен будет мыть руки какого-то Камеррера, слушая его странные, пугающие, но правдивые речи. Жизнь была кругом, и все они замыкались в ней. От своей участи было невозможно сбежать, да и как? От реальной-то жизни не было покоя и выхода, а тут и вовсе что-то за гранью возможного. Просто сделай то, что должен, то, что от тебя хотят. Прозаично? Возможно. Скучно? Почти наверняка. Но только не сегодня, только не в День Перемен.
Когда хозяин резко отказался от обеда после первых закусок – то был первый, еще далекий зов. В оглушающем реве полудня легко обознаться, но молодой человек знал, с чем имеет дело. Внутри него неожиданно зашевелилась та скрытая сила, о существовании которой не подозреваешь, пока в твоей жизни не произойдет что-то такое из ряда вон выходящее. В такой момент ты навсегда и безвозвратно меняешься, становишься кем-то новым или же наконец показываешь свою истинную сущность. Когда его отца убили, Аллен-раб остался Алленом-рабом. Не потому что он был чудовищем, просто это не удивило его по-настоящему. Смерть всегда ошивалась где-то поблизости, время от времени забирая кого-то из знакомых, кого-то прямо на его глазах. Что с того, что её очередной жертвой стал старый немощный человек? Рано или поздно это всё равно должно было произойти, так он говорил себе изо дня в день, не забывая по ночам кусать себя за костлявый кулак, чтобы никто из спящих вокруг не смог услышать его всхлипов, ведь в таком случае его бы обязательно поколотили. Мальчик не боялся этой боли, тумаки полуживых полулюдей он принимал за благословение безумных богов. С другой стороны, хозяину не понравятся багровые кровоподтеки на тощем тельце его любимца, а всем не понаслышке было известно, что случается, что господин гневается. Поэтому мальчик кусал себя за кулак, роняя на сухую землю соленые слезы, которым никогда не дотянуть до крови его отца, недо-люди вокруг мирно переждали оставшиеся часы до рассвета, а звери в доме и не могли представить, что за опасность однажды подступиться к их, казалось бы, неприступной стене.
Когда хозяин после недолгих сборов поспешил покинуть двор – то был второй, уже более приметный знак. И пока другие только начали задаваться вопросами, смельчаки даже рискнули обменяться вопрошающими взглядами, один молодой раб уже точно знал одну простую, но решающую для него истину – он был прав. Он не был глупым мальчиком. Настоящие герои не ждут, когда их позовут в третий раз, потому что судьба не умеет считать до трех, а если бы и умела – проверять это не было никакого желания. У Аллена не было дел в городе, он не имел никакого права покидать владения своего господина без его ведома и позволения, но ведь его сейчас здесь нет? Сердце стучало как никогда громко, в ушах оглушительно шумело, но ноги сами несли юношу прочь, как можно дальше от забот, рабского труда и всех лишений, туда, в люди, где на него всё равно никто не обратит внимания, но он хотя бы будет среди людей. Кто знает, может и он сам станет человеком?
Люди вокруг спешили куда-то, о чем-то оживленно переговариваясь, спорили, кричали, жили. Алл упивался этим со всей свойственной ему жаждой, он шел туда же, куда и все, собственный хомут и стеснял, и раскрепощал его одновременно. Хотелось кричать со всеми, бежать вприпрыжку, заявить о себе. Но было рано. Он молча следовал в потоке из других рабов, время от времени бросая любопытные, почти завистливые взгляды на свободных жителей, других господ. Были ли они такими же, как его собственный? Могли ли сейчас отличить собственных слуг от чужих? Догадывались, что прямо сейчас на них смотрит он, Аллен-непослушный-раб?
Он не видел, что происходит там, под стеной. Все вокруг толкались, перешептывались, и пришлось хорошенько поработать острыми локтями, несколько раз получить по голове и ребрам, но всё же оно стоило того.
Люди внизу казались крошечными муравьями, только брюшки в позолоте и полированных доспехах отражали нещадное солнце. Среди развернувшегося вокруг гвалта нельзя было услышать, что говорят эти маленькие и такие великие человечки.
- Я не ваш враг, поверьте. Я хочу, чтобы все вы были свободны. То, что я держу в руке не ново для вас - взгляните на свои шеи и вы увидите тоже самое на них. Ваши враги всю жизнь были рядом с вами, стояли за вашими спинами с кнутами в руках. Были позади вас с самого вашего детства, каждый день подвергая опасности. Я не желаю вам зла. Я лишь хочу подарить вам свободу.
- О чем говорит эта госпожа? – раздалось почти над самым ухом Аллена, но он едва ли мог расслышать что-то, даже если бы над самым ухом протрубили в горн. Почему слова незнакомой девушки так повлияли на него? Разве он не слышал сказок о свободе и справедливости раньше? И всё же было в молодой ораторше что-то свое, что-то реальное. Как хотелось верить, что она – тот самый герой, что сошел с мелодии тихого рассказа под покровом ночи, как ясно это теперь представлялось!
- Это наша госпожа, – охрипшим от долгого молчания голосом отозвался юноша. Он не знал, слушал ли его кто, ведь самое главное заключалось в том, чтобы озвучить это, высказаться, хотя бы для себя ответить на браваду незнакомки. Но его слова подловил легкий ветер, он разнес их среди изможденных самой жизнью людей, они переглядывались, перешептывались, озадаченно оглядывались по сторонам. Искали ли они говорящего? Пытались ли найти тех остальных, кто услышал тоже самое? Понимали ли, о чем идет речь?
Это наша госпожа! – нестройный хор грянул громом. Кто-то вторил громче других, кто-то, ведомый толпой, бубнил бездумно. Аллену было и страшно, и весело, впервые в жизни хорошо, и даже мысль о последующем для них всех наказании не могла омрачить его настроение. Нашлись такие смельчаки, которые стали снимать свои ошейники и сотрясать ими в воздухе, что хоть и было сущим безумством, но было чем-то их, чем-то абсолютно личным.
Отредактировано Allen Ginsberg (26-12-2014 09:27:12)
Дейнерис решилась подойти ближе к стене, чтобы взглянуть на людей, стоявших на ней. Взглянуть не просто издалека, а увидеть их лица и глаза, а возможно и увидеть, как зеркала их душ наполняются маленькой долей надежды. Все они, сейчас с огромными глазами смотрели на нее, стоящую так далеко, похожую на муравья. Что может принести маленькая девушка в такой огромный мир и город? Интересно, слышали ли они ее слова? Поверили ли они ей? Наверняка услышали, а может даже и поверили, но не слепо. Ведь достаточно трудно поверить в то, что они слышали так много раз. Дейнерис и сама слышала тысячи историй о героях-завоевателях, которые даровали людям жизнь и свободу. Маленькие и большие люди, которые вершили великие дела на благо других людей. Но похожа ли она на такого героя? Подходит ли ей такой высокое звание? Этого девушка не могла знать. Но одно она знала точно - она не остановится ни перед чем, не позволит ничему встать на пути к ее цели. Все эти люди достойны намного большего, чем имеют сейчас.
Дейнерис стояла и молча рассматривала лица людей, стоявших наверху. Как бы ей хотелось, чтобы эти люди ответили ей одобрением, чтобы они смогли поверить ей, поверить ее словам и в то, что наконец-то жизнь станет другой. И если это случится, они никогда больше не будут именоваться презренным словом рабы. У каждого будут свои имена, которое они смогут хранить не только в самых дальних уголках своей памяти, а смогут делиться ими со всем миром. Они смогут рассказать об этом свои детям и внукам, рассказать о том, что в один прекрасный и очень жаркий день все изменилось. Сам мир перевернулся с ног на голову и быть уверенными, что дети и внуки будут проживать такую же прекрасную и свободную жизнь, благодаря маленькому человеку с большими поступками.
- Мне больше нечего сказать вашим господам, кроме лишь того, чтобы попросить их сдаться с миром и уйти навсегда.., - вновь обратилась девушка к тем, ради кого она начала столь долгий и трудный путь, - ...Я говорю только с вами. Знайте, что я не буду давать вам команды, как ваши господы. Я дам вам выбор. Вы сможете выбрать, как продолжить вашу жизнь и жизнь ваших детей. Вы можете выбрать, остаться со мной в моем новом мире или уже умереть в старом, с теми, кто готовил вам лишь цепи и страдания. Я прошла этот долгий путь, чтобы показать, что есть совершенно другой, новый мир, без оков, мучений, терзаний и боли. Я могу показать вам этот мир, я обещаю. Вы получите то, о чем мечтали, а тем, кто заковал вас в цепи, я воздам по заслугам.
Дейнерис всей своей чистой душой надеялась, что ее слова проникнут в сознание этих людей. Что все происходит не просто так, ведь пути назад уже нет и никогда не было. Девушка увидела, что возле стен становится все больше и больше людей. Она ясно, как день могла увидеть, какое огромное множество людей с ошейниками на их шеях сейчас смотрят прямо на нее. Тысячи глаз и взглядов, некоторые со злобой и отвращением, а другие с надеждой и добротой буквально сверлили ее своими взглядами. - Ваши господы могли сказать вам, что я не та, кем являюсь. Что я бессердечный завоеватель и воин, но это не так. И я готова с этим поспорить.
Спустя несколько минут, Дейнерис смогла отчетливо услышать разговоры среди людей наверху. Ей не было слышно, о чем они говорят, но теперь она могла догадаться. Девушка видела, что эти люди будто заново ожили и воспрянули духом, теперь это точно читалось в их глазах. Наконец-то, огромная толпа разразилась оглушительным звоном и люди наконец обрели голос.
Это наша госпожа! Все, что смогла услышать Дейнерис среди гула и смеси различных звуков. Она увидела смельчаков, которые решились самостоятельно сбросить с себя оковы старого мира. Вот он, вот он тот момент, когда нужно действовать. Именно этот момент, когда слова должны закончиться и начнется настоящее дело. Теперь Дейнерис знала, что ее путь не был совершен зря.
Лишь она успела повернуться в сторону ворот, краем глаза девушка заметила вставших на стену лучников с уже натянутыми тетивами, готовые в любой момент пронзить сердце маленькой девушки и всей ее армии. Хотя, вряд ли бы их стрел хватило для всей армии, стоявшей за спиной этой самой маленькой девушки. Теперь она решилась обратиться к господам, дабы узнать, сколько еще времени пройдет, прежде чем они самовольно сдадутся или же если этого не произойдет, скольких людей они готовы потерять ради бессмысленной битвы? - Теперь я хочу обратиться к вам. Вы готовы пойти самостоятельно в битву, если исход был заранее решен? У вас нет сил, нет сильной армии. У вас есть лишь город, который вскоре станет моим. Не будьте глупцами.
Когда последнее слово было сказано, Дейнерис услышала свист летящих стрел, пронзающих воздух. Стрелы, которые так стремительно вырвались из луков воинов, так и не достигли своих целей, упав за пару метров до того места, где стояла Матерь Драконов и армия. Теперь было ясно, что они не способны принять судьбу и сдаться с миром. - Если они не хотят мира и жизни, я подарю им смерть. Дени прошла к клеткам, в которых находились ее драконы, как только она открыла одну из клеток, наружу вырвалась невероятная сила, своей мощностью способная уничтожить все вокруг. - Дракарис! Это было тем заветным словом, которая девушка произносила лишь в крайних случаях. Огромный дракон, величиной с десяток людей, одним взмахом крыльев, взмыл ввысь и полетел прямиком на город, размахивая крыльями. Подлетев достаточно близко к лучникам, мифическое существо, которое все считали мертвым, изрыгнул из пасти огромный фонтан огня. Оглушающие крики раздались на весь город и пустынную местность, далеко на километры отсюда. Смотря на сгорающих заживо и падающих вниз лучников, Дейнерис вновь взглянула на господ. - Именно этого вы ждали? Я смогу удовлетворить ваши желания. Дракон, пролетая над городом, палил тех, кто не захотел жить в ее новом мире. Опаленные тела падали вниз, словно камни, корчась от боли в воздухе и на земле. - Безупречные, вперед! Огромная армия наконец сдвинулась с места, огромной волной двигаясь прямиком к воротам, которые стремительно стали закрываться. Но не успели. Огромный костер настиг и тех, кто стоял у ворот, тех людей в позолоченных балахонах, которые теперь навсегда ушли из этого мира, без имен и потомков.
Дракон перестал палить все и всех, теперь он просто летал над городом. Дейнерис чувствовала страх перед существом и перед ней. Теперь, они поняли что лучше бы они согласились на мир. Именно в этот момент вершилась история.
Отредактировано Daenerys Targaryen (28-12-2014 05:39:50)
В этот самый миг юноша испытывал двойственное чувство: он был единым целым с толпой вокруг и в тоже время ее уникальной частью. Откуда столько наглости и самообмана? Что в нем было такого, чего не нашлось бы у других невольников? У Аллена нет ответов, только смутные мысли, яркой вспышкой сверкающие в его голове. Быть может, он просто перегрелся на солнце и теперь бредит? Это было куда больше похоже на правду – ту самую правду, с которой он привык жить все свое жалкое существование. Он не прав, он сошел с ума, всё это – одно сплошное безумство. А ведь порой он действительно верил в это сильнее, чем в что бы то ни было другое. Бывали даже такие моменты, когда собственное имя казалось ему пустым звуком, плодом собственного больного воображения, утешительной фантазией. Мать давно перестала звать его по имени, редко даже обращала свой взгляд в его сторону. Всем известная печальная участь детей рабов, когда ребенок бывает отнят буквально от груди матери и продан, отдан, подарен любому заинтересованному в нем толстосуму. Вот она – призрачная иллюзия выбора несвободного человека: ты можешь попытаться уберечь свое чадо, но рано или поздно пролить свои слезы, когда его всё-таки заберут у тебя, или же каждый день проводить в одном доме с ним, не забывая делать вид, что он – такой же раб, как и все остальные, что не ты носила его в своем чреве, своими скромными силами оберегая от всех бед большого злого мира, и, хотя это терзает сердце каждый раз (юноша видел это в глазах Наоми), по крайней мере оно его сохраняет.
- Мне больше нечего сказать вашим господам, кроме лишь того, чтобы попросить их сдаться с миром и уйти навсегда... Я говорю только с вами. Знайте, что я не буду давать вам команды, как ваши господа. Я дам вам выбор. Вы сможете выбрать, как продолжить вашу жизнь и жизнь ваших детей. Вы можете выбрать, остаться со мной в моем новом мире или уже умереть в старом, с теми, кто готовил вам лишь цепи и страдания. Я прошла этот долгий путь, чтобы показать, что есть совершенно другой, новый мир, без оков, мучений, терзаний и боли. Я могу показать вам этот мир, я обещаю. Вы получите то, о чем мечтали, а тем, кто заковал вас в цепи, я воздам по заслугам.
Теперь он слышал, что говорит им незнакомка, если вернее не будет сказать, что ничего кроме даже не достигало его слуха. Ее слова пугали, но куда больший ужас вселяли не они, а тот факт, что при живых и здравствующих господах и вельможах она обращалась к их имуществу, к тому, что подавало весь набор признаков жизни, но при этом даже не считалось одушевленным. Неслыханная дерзость и истинная храбрость, вот чем было ее выступление. Молодой раб не знал ее имени и никогда не слышал о девушке, которая бы решилась нанести оскорбление всем богатым и знатным жителям целого свободного города. Но ему было любопытно, он хотел узнать о ней совершенно всё, чтобы потом доказать всем, кто когда-либо смеялся над ним: герои существуют, они такие же люди, как и все остальные, за одним небольшим исключением – в них нашлось смелости и сил изменить этот мир в лучшую сторону.
«Выбрать собственную жизнь»… На что похож вкус свободы? На языке Алла была смесь песка и пыли, но отчего-то теперь она казалась слаще всех яств, какие он только когда-либо подносил к хозяйскому столу. О да, он мог бы выбрать себе хорошую жизнь, достойную историй, достойную реальности, если только его примут в этот чудный новый мир, если позволят стать его частью.
И если новому миру позволят обосноваться в тех краях, где он жил.
Конечно, диктаторы попытаются дать отпор. Сдайся они по первой просьбе, это было бы слишком подозрительно, легко и, стоит признать, чересчур умно с их стороны. Неожиданно для себя, Алл замер на месте, напряженно наблюдая за светлой фигуркой впереди большого войска. Она не заслуживала смерти, только не за свое желание встать на защиту обездоленных. С другой стороны, девушка наверняка знала, что делает. Одними обещаниями армию не соберешь, люди не могут вечно питаться эфемерной надеждой, тут нужно что-то реальное и внушительное, даже молодой раб понимал это.
Только когда в воздухе раздался нечеловеческий рев, он всё равно с трудом мог поверить в то, что увидел. «Нет, это невозможно! Должно быть, я всё еще сплю!» – Аллен с удовольствием поверил бы в собственную мысль, если бы люди вокруг так ощутимо не толкались, стремясь прочь от стены, с ужасом крича об огнедышащих демонах, посланных за их мятежными душами. Только было ли это правдой? Действительно ли перед ними исчадья царства смерти, явившиеся забрать их в наказание за неповиновение? Чудища были настоящими, это правда, вот только разили они не бедняков и людей без имени, а богатых господ, опаляя своим пламенем лучников, рискнувших бросить вызов силе, которая была выше их понимания, которая была им не по плечу. Они были гордыми глупцами, за что и поплатились. Запах горящей плоти коснулся обоняния юноши очень скоро, от него проснулся голод и тошнило одновременно, в голове гремел восторг и паникой искрился первородный страх за собственную жизнь, но что-то подсказывало парню, что если он сегодня и умрет, то возродиться вновь уже кем-то другим, кем-то совершенно новым, кем-то лучшим.
Прошло лишь несколько минут с момента, когда Дейнерис решила вершить судьбы людей. Тела, сожжённые дотла, словно угольки, тлели на сыром песке, разнося вокруг запах жареной плоти, который так резко врывался в нос, не вызывая ничего, кроме рвотного рефлекса. Но Дейнерис совершенно не обращала внимания ни на тела, ни на запах, ни на гневные крики господ, которые рвали глотки и кричали, чтобы эту чужеземку и ее чудовищ убили немедленно. Но кто может противостоять ей и ее чудовищам? Верно, никто. И если бы кто-то попытался, его бы точно ожидала бы та же участь, что и несчастных стрелков на стенах, останки которых теперь лишь раздует песчаный ветер.
Девушка видела, что люди, ради которых она здесь, боятся невиданных и таких опасных существ, но все же она надеялась, что они увидят, что справедливость торжествует и лишь виновные будут наказаны. Время близилось к закату, солнце устало пряталось за горизонт, а на землю опускались кроваво-красные последние лучи уходящего дня. Это был такой подходящий оттенок для событий прошедшего дня, лучше и нельзя было подобрать. Лучи, падавшие на чешую драконов Дейнерис, заставляли сиять ее еще более ярко и устрашающе, словно добавляли еще больше жизни к их образу, чтобы теперь никто не смог усомниться в их существовании.
Армия Безупречных, которая так стремительно ворвалась в ворота города, словно всепоглощающий вихрь, оголила свои клинки и все могли услышать звуки бьющихся друг о друга оружий, визг металла и приглушенные звуки проникновения острейших мечей в человеческую плоть. Крики вельмож и господ звучали громче всех самых высоких нот, громче самых оглушающих раскатов грома и рева животных. Последние выкрики вырывались из уст погибающих по своей вине людей, и словно ударялись о каменные стены города, навсегда запечатывая их голоса в себе. Дейнерис, вместе со своими приближенными, так же проследовала внутрь города, чтобы убедиться, что никого из этих людей не настигнет помилование. Повсюду были разбрызганы капли крови, мертвые тела лежали рядом друг с другом, казалось их были сотни, тысячи. Но это не могла сравниться с тем количеством людей, все еще стоявших наверху, с ужасом смотревших на все то, что творилось внизу. Теперь большинство из них пытались снять оковы со своих шей, некоторые бежали вниз и хотели было брать клинки, чтобы самостоятельно бороться за свою жизнь, но их обязательно останавливали. Это была не их война, но она была именно ради них.
Когда звуки острых клинков и мечей поутихли, Дейнерис последовала к той самой статуе, которая олицетворяла всю несправедливость и жестокость этого города. - Немедленно снести ее, больше никто и никогда не осмелится возвести что-либо подобное. Девушка одним жестом тяжелой руки указала на статую и тугие веревки, лежащие рядом с ней. Несколько Солдатов накинули на белокаменное произведение сомнительного искусства тугие веревки и принялась раскачивать ее из стороны в сторону, через мгновение у основания появились первые внушительные трещины. Основание начало разваливаться на мелкие куски, после очередного покачивания, статуя с оглушительным треском упала вниз и рассыпалась на несколько частей, оставляя перед собой лишь огромные клубни пыли, который на секунду перекрыл видимость. Пыль поднялась вверх и Дейнерис слегка улыбнулась. Ее глаза сверкали, сердце билось чаще чем обычно, она была горда тем, что случилось. Девушка вновь подняла глаза и окинула взглядом людей. - Все закончилось. Больше вы никому не принадлежите.
Теперь нужно было что-то сделать с телами, которые лежали по всему пространству города. - Сир Джорах, уберите все тела отсюда. Сожгите их или сбросьте в ров, а те, кто остался в живых, закуйте в цепи и оставьте у стен города, вез воды и пищи. Других же, бросьте в темницы. И только Боги смогут им помочь. Дейнерис, уверенным шагом обошла груды камней и проследовала к лестнице, которая вела на ту самую ложу, откуда с ней разговаривали вельможи. Ей было неизвестно, как поведут себя люди, стоявшие наверху. Пройдут ли они к ней или останутся стоять там? Вдруг, они уже привыкли к такой жизни, что не захотят ее отпустить, а значит, все было зря? Девушка со своими советчиками, шедшими позади, аккуратными и неуверенными шагами прошла пару метров по лестнице, не спуская глаз с людей, ожидая хоть какой-то реакции. Ее шаги были короткими и тихими, она не хотела напугать их своей стремительностью. Дени чувствовала, как от волнения, подкашивает ноги и по коже бежит холодок. Ступень за ступенью, девушка приближалась к верхней точки площади. Через мгновенье, Дейнерис стояла посредине места, больше похожего на некую арену с балконами, там было много места, так что люди, которые шли позади Дени, с лёгкостью ступили на нее и встали по обе стороны от белокурой девушки. Что же теперь? Неужели они до сих пор боятся меня? Я желаю им лишь добра...
Оставалось лишь только ждать реакции тех, ради кого она здесь. Дейнерис не знала, что еще может им сказать. Много слов было сказано и дел сделано. - Что если они не хотели, чтобы их город захватили? Люди привыкают к своим цепям...,- девушка обратилась к Сиру Джораху. - Вы подарили им свободу, это ли не то, о чем мечтает каждый раб? Дейнерис не знала, верить ли его словам, она знала лишь то, что теперь она должна дождаться одобрения этих людей. Хоть какого-то знака, что все было не зря.
Отредактировано Daenerys Targaryen (11-01-2015 18:06:46)
Город и люди вокруг были подобны лучине – вспыхнули быстро, пылали уверенно, стоило всепожирающему огню, изрыгаемому чудовищами завоевательницы, коснуться их. Это было и дико, и волнительно, к страху примешалась паника, которая кидала в лицо юноши целый ворох вопросов, но даже слышать ничего не хотела об идее подобраться ближе к чужеземцам и найти все полагающиеся ответы. С чего он взял, что ему что-то полагается? В этом было много наглости, ему не положено, его ждет верная гибель если не от рук незнакомых воинов, то по возвращению домой в виде наказания под лживой маской урока для других глупцов, подумывающих о неповиновении… Или нет?
Улицы внизу окроплялись кровью, дороги осыпались бездыханными телами, в стенах стояли несмолкаемые вопли. Самый смелый сон и самая невероятная реальность. Если через несколько минут всё рассыплется в прах, и здравый смысл вернется к безраздельному царствованию, то Аллен хочет стать пылью вместе с ним. Не из глупого упрямства и не в виду потери рассудка – нет сильнее в нем желания, чем разделить с чем-то великим свою непримечательную участь. Его не запомнят, о нем не станут говорить, но это будет его собственный выбор – нет ни в одном свободном городе, ни в одной сказочной далекой стране большего сокровища. Я дам вам выбор, – так сказала светлая госпожа. И это было чем-то новым, тем самым, о чем можно только мечтать, за что можно отдать свою дешевую жизнь.
Секунда шла за секундой, тьма не пожирала свет раньше времени, маленький раб был всё еще жив. Простая мысль, но сколько надежды она давала. Слова ни стоили и самой дешевой монеты, иначе таким как Аллен бы никогда не пришлось быть чем-то, но куда больше ценились действия, поступки, исполнение замыслов. И положение вещей было таковым: смелые слова, впервые предназначенные для ушей невидимого народа, несущие в себе свет, обещание, некоторую долю уважения… Они воплощались в жизнь. Мгновенно, беспощадно, неумолимо. Это было интересно, соблазнительно и принадлежало богам и злым духам с равной долей. Чего только стоили грозные фигуры, то и дело мелькающие над головой высоко в небе и закрывающие собой пылающее светило. Возможность увидеть их ближе стоило любой цены, даже кровавой. В голове проклюнулась первая робкая мысль: «Кажется, она уже с лихвой оплачена».
Алл сделал первый шаг прочь от стены. Отчего-то его тянуло спуститься вниз, вглубь города, туда, где теперь во всю пировал жнец подземного царства, радуясь своему богатому (во всех смыслах) урожаю. Может быть, и нет необходимости возвращаться домой? Он не знал, коснутся ли перемены непосредственно его жизни, ведь что, если смелая госпожа смилостивиться над «другими большими людьми», что, если пощадит его хозяев? Вернет им непослушного Аллена, удравшего мальчишку, высечет его сама и позволит Каммереру продолжить начатое. Нет, так нельзя, тогда надо бежать. Прочь из города, в большую пустыню, где он погибнет, найдет свою смерть в бездушных песках. И это будет его выбор. Он примет дар новой госпожи, даже если она лукавит.
И всё-таки это ложь. Аллен хочет в город, потому что знает, что ему не врут. Умный раб знает, что найдет там причину навсегда покинуть ту личину, которую он так исправно носил. Одним из мертвых толстосумов может оказаться его господин. И это было бы так ладно, так неожиданно и просто для принятия, что он уже почти готов пуститься бегом, и он не будет бояться ни острых клинков, пляшущих свой страшный танец совсем близко, ни пламени, скалящего свою жалящую пасть – опасность не смогла бы его остановить, нужно что-то посерьезнее.
Появление таинственной незнакомки оказалось тем самым чем-то. Людей вокруг осталось не так много, но на то была уважительная причина, и она знала о ней как никто другой. И всё же Аллену отчего-то захотелось чего-то большего за нее и для нее. Большого праздника в честь освободительницы рабов самой судьбы, который бы показал всю их признательность, благодарность и любовь. Неожиданно стало стыдно за собственную наготу. Нет, тряпки, называемые почти с нескрываемой издевкой «одеждой», конечно были на нем и были даже не в таком уж плачевном состоянии, однако на этом всё его имущество заканчивалось, а ведь как хотелось принести дар, хотя бы малую жертву новоиспеченной богине в человеческом обличии. Он сделал несколько неуверенных шагов в ее сторону…
Вблизи она была еще прекраснее, чем могло показаться с высокой стены, еще прекраснее, чем он мог надеяться. Весь ее вид, длинные, аккуратно уложенные в косу белесые волосы, выражение лица – всё в ней говорило о какой-то первозданной красоте, заключенной в невозможной непорочности. Да, по ее приказу только что перебили множество людей, но разве среди них был хоть один настоящий человек? Такой, в котором бы нашлось смелости противостоять установившимся порядкам так, как это делало сие хрупкое создание? Будь так, ей бы не пришлось брать их город силой. Он оказался в первых рядах, не сводя глаз с чужеземки.
Он стыдился своего вида, но и не мог вернуться на прежнее место. Хотелось подойти еще ближе, хотелось привлечь к себе ее внимание, но он не мог, не смел, не имел на это никакого права. Так многие люди застревают на перепутье старых и новых порядков, еще не до конца готовые расстаться со своим прошлым, со всем, что когда-то составляло основу их жизни, неуверенные, есть ли им место в этом славном будущем со всеми его головокружительными переменами.
Как ее зовут? Как зовут прекрасный свет с красивым голосом? За кого ему молиться этой ночью всем богам, каких он только сможет вспомнить и придумать? Перед кем ему теперь раболепствовать?
- Имя?.. – неуверенно прохрипел Аллен, не до конца уверенный, сказал ли он это вслух или только представил себе, как набирается смелости и действительно обращается к своей госпоже. Очень хотелось, чтобы и то, и другое оказалось правдой. Совсем необязательно быть логичным во всем. Особенно если только что тебя растоптали и слепили заново.
Отредактировано Allen Ginsberg (17-01-2015 18:20:58)
Господи, как же сложно было ждать чего-то. Вот ты стоишь практически на самой верхушке города, окруженная высокими колоннами, резными воротами, каменными изделиями и огромными мраморными изделиями с цветами. Как же сложно ждать того, чего ты даже не знаешь и о чем не имеешь ни малейшего понятия. Подслушав свои же мысли со стороны, Дейнерис бы удивилась тому, как же это глупо. Но разум твердил свое. Белокурая девушка все так же стояла и ждала. Она смотрела в глаза каждому из людей, стоявших практически напротив нее. Можно было заметить, что на многих из них уже нет кожаных ошейников, значит они сами сняли их. Эти люди, боявшиеся когда-то дышать и просто жить, теперь совсем другие. Теперь они думают не о том, какую еду и вина принести господам, не о том, какое наказание они получат за неповиновение, теперь они вольны сами решать свою судьбу и свою жизнь. В душе Дейнерис ликовала, наконец-то она сделала все так, как и хотела.
Внутри девушки все трепетало, Дени не до конца понимала свои эмоции. Ей было радостно от всего, что произошло здесь, но теперь, стоя перед глазами этих людей, она не знала, что чувствует. Это было целая смесь различных эмоций: радость, переживание, страх, волнение, восторг, гордость, надежда и этот список можно было бы пополнять еще десятком других эмоций, которые испытывала девушка. От всего этого, сердце бешено колотилось в груди, будто было готово вот-вот выпрыгнуть из нее, ноги становились мягкими и потихоньку подкашивались, дыхание было таким быстрым и глубоким, будто это не ее армия разгромила целый город, там внизу, а она сама.
Наконец-то, первые два ряда людей, потихоньку, практически муравьиными шагами, стали продвигаться вперед, не спуская глаз с девушки и людей, стоявших позади. Некоторые из них все еще со страхом, смотрели вниз на тех, кого уже не вернуть и возвращали испуганный и молящий взгляд на белокурую девушку, будто прося не делать с ними того же. Другие же, с глазами, полными надеждой, держа в руках ошейники, двигались увереннее других, но как ни крути, на лицах читалась неуверенность во всем происходящем. Да и как можно быть уверенным? Как можно всецело принять то, что произошло? Это не так просто, отказаться от всего что было и провести жирную черту, тем самым отделив все то, что было до нее, вся эта до боли наскучившая жизнь и перейти через нее к чему-то новому и светлому, хотя и неизведанному.
Через несколько долгих секунд, девушка заметила невысокого юношу, который смог пройти дальше всех своих братьев по несчастью, маленькими и неуверенными шагами, он перешел ту тонкую линию, которая отделяла Дейнерис от все людей. Его темные, словно океан глаза, были широко распахнуты и смотрели в упор на девушку. Дени не знала, чего ждать от этого маленького человека. Злости? Гнева? Или одобрения? - Имя?.. Юноша сказал это так тихо, что девушка не смогла бы услышать, не сделав она пару шагов вперед. Его голос дрожал, но все же он смог набраться смелости и обратиться к девушке.
Дейнерис, все с тем же трепещущим сердцем подошла немного ближе, чтобы лучше рассмотреть этого человека, такого маленького и худого с первого взгляда, но такого значительного и смелого. - Приветствую тебя... - казалось, так же тихо произнесла Дейнерис. Это был один из самых волнующих моментов в ее жизни и если хоть один из этих людей смог поверить ей, значит не все потеряно. - Мое имя Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов, как звучит твое имя? Девушка протянула руку к этому человеку, она хотела дать понять, что ему и всем остальным нечего бояться. Она никогда их не обидит и ни за что не даст обидеть кому-то другому. А если кто-то и попытается, расплатится за свою попытку собственной жизнью.
Отредактировано Daenerys Targaryen (17-01-2015 20:34:09)
Он действительно это сказал. Он, Аллен, этот недочеловек, этот жалкий раб, который не просто не имеет права обращаться к госпоже – смотреть на нее не смеет. Внимание раба – какое оскорбление! Ему должно быть стыдно, он должен на коленях молить ее о прощении, а после бежать, исчезнуть с лица земли, сгинуть, всеми проклинаемый, нелюдимый, несчастный. И этого нельзя было бы избежать, имей значимость старые порядки. Девушка не смотрела на него с презрением, на ее лице нельзя было заметить и слабой тени справедливого и ожидаемого гнева. Больше того, кажется она… тоже волнуется? Нет, не может быть, это уловка, хитрая уловка! Сейчас она призовет своих чудовищ, и те сожгут его в мгновение ока, или одним взмахом руки подзовет грозных воинов, и те изрубят его на маленькие кусочки, орошая себя и всё вокруг еще совсем теплой кровью, Аллен знал это, потому что тело его отца тоже остыло не сразу.
Или же он ошибается?
- Приветствую тебя...
Немыслимо, невозможно, только не в этой жизни! Ему и радостно, и страшно, мальчик робеет и волнуется, но всё-таки что-то не позволяет ему отступить, хотя бы те же люди, оставшиеся за его спиной, внимательно наблюдающие и за ним, и за освободительницей. Неужели он теперь как те большие люди под стеной – он говорит от лица всех рабов? Нет, бежать поздно и нет смысла. И тревога его, в конце концов просто смешна – его не судят, его «приветствуют». Аллен поклонился собеседнице в ноги, пытаясь скопировать поведение гостей своего хозяина, которые, будучи более бедными, были обязаны выказывать свое почтение более знатной особе, но всё его это вышло у него слишком неловко, он был скорее похож на большую костлявую кошку, выгнувшую лысую спину. Ему бы следовало упасть пред ней ниц, распластаться на пыльной земле в знак своей покорности, но юноша для этого слишком нервничал, ноги слушались его плохо, и он боялся, что встать вновь не сможет, рассердив тем самым Ее. Позволить это себе сейчас, да и когда-либо впредь он не мог, не столько из-за страха перед наказанием, сколько из-за собственного решения.
- Мое имя Дейенерис Бурерожденная из дома Таргариенов, как звучит твое имя?
«Дейнерис Бурерожденная из дома Таргариенов»! Как прекрасно, как величественно звучало это имя! Оно ласкало слух и подходило его владелице совершенно. Он был готов повторять его снова и снова, чтобы запомнить на всю свою жизнь, повторять, пока оно совершенно не потеряет весь смысл и станет чистой мелодией, срывающейся с нечестивого языка. Юноша хотел впитать его всё в себя, впуская этот луч небесного света в себя.
- Рабам моего хозяина не полагается имя, – почти виновато ответил юноша, слыша, как в толпе рабов прошлась волна возбужденного шепота. Он знал его причины – большая часть господ всё же позволяла своим слугам обладать именем, хотя бы удобства ради, однако были и не те, кто от таких «послаблений» наотрез отказывались, из-за чего многие люди рождались, жили и умирали безымянными, даже и помянуть их потом не было никакой возможности. Однако немного смельчаки (или безумцы, смотря с какой стороны на это посмотреть) в тайне давали своим детям имя, с малых лет строго настрого запрещая рассказывать об этом кому бы то ни было еще. Малыш не понимает, почему маме так это не нравится, но мысль о том, что у него будет не только имя, но и что-то свое, некое подобие секрета, смягчало это впечатление, позволяя расти в блаженном неведении до тех пор, пока он не становится достаточно взрослым, чтобы понимать всю природу своего положения. И сейчас Аллен бы рад представиться, чтобы его запомнили, чтобы быть человеком, строгий голос матери мгновенно отрезвляет, возвращая с небес на землю. Имя принадлежит только ему, и никто не сможет отнять у него это, даже ценой его жизни.
Вы здесь » frpg Crossover » » Альтернатива » [а] Такова воля богов