Джек тяжело вздохнул. Последнее время в голове роятся лишь печальные мысли, которые было совершенно не свойственные его натуре. Пиратскому барону хотелось чего-то, чего он сам не знал, даже извечный его спутник, сломанный компас не мог понять чего же желает его хозяин. От такого безвыходного состояния, Воробью хотелось на мгновение стать волком и завыть ночью на луну, оповещая о своей скукоте, настигшей капитана, словно огромная волна под названием цунами. Однако, приходилось довольствоваться задержавшейся стоянкой в порту и однообразными ночами в обществе леди легкого поведения, которые прилипли к неотразимому капитану, словно мухи к меду. Не то, что бы Джек был против, но ему хотелось чего-то новенького. Пышногрудые, разукрашенные красотки портового городишь уже сидели у капитана комом в горле, но так как других занятий, кроме проведения времени вместе с этими дамами не было, Джеку приходилось довольствоваться этим. Параллельно капитан успевал напить за одну ночь так, что утром он плохо соображал и не помнил что с ним произошло ночью, но так как все примерно было одинаково, Джеку не особенно мешали эти странные провалы в памяти. Ром, распутные девки, разговоры по душам с Гиббсом, именно этими тремя вещами и жил последнюю неделю или больше капитан Джек Воробей. Не будь он таким рьяным любителем приключений, остался бы в городе подольше,но душа, гонимая морским бризом хотела отправиться в плавание и не важно какое, хотя на край света, на котором, между прочим, Воробей уже побывал. Иногда пирату казалось, что нет такого места, где его еще не было, но потом он вспоминал огромную карту, висевшую в кабинете Мистера Беккета, руководителя Ост'Индийской торговой компании, карту, на которую то и дело наносились все новые и новые метки земли. Да, так что говорить, будто Джек побывал везде, он не в праве. Однако, капитан был в таких местах, где были не все, это точно. Об этом пират очень любил рассказывать. Последнее приключение за источником молодости Воробей провел без своей команды, однако, позже воссоединился с ней, вернув себе законную Жемчужину и стал всем, практически каждый день, рассказывать историю о Черной бороде, треклятых испанцах и источнике молодости. Каждый раз пиратский капитан добавлял в свой рассказ что-то новое, иногда убирал каких-то определенных героев (чаще всего это был Гектор Барбоса), так что уже было сложно определить где правда, а где выдумка. Единственным, кто знал истину, был Гиббс, однако, тот к тому моменту, когда Джек решается начать рассказывать свою историю, напивается до такого состояния, что сложно понять жив ли старпом или нет.
Сейчас вот Джошами Гиббс тоже валялся, обнимаясь с каким-то грязным плюшевым медведем с оторванной левой лапой и спокойно себе спал, даже не думая, что его громогласный храп может кого-то, например Джека, неким образом раздражать. Но Джек, слегка покачиваясь, решил оставить своего первого помощника в покое, потому что прекрасно знал, что если того разбудить, будет еще хуже. Гиббс начнет молоть всякую ерунду и блевать на пристань, чего Воробей очень не любил. Возле его драгоценной Жемчужины должно быть всегда чисто. Поэтому капитан прошел мимо, отсалютировав ничего не подозревающему старпому левой рукой и направился куда глаза глядят. Пират даже не заметил, что к нему присоединились какие-то две дамы, а когда обнаружил это, сделал вид, будто так и надо. Проследив за женскими взглядами, устремленными на Черную Жемчужину, пират не мог начать хвастаться.
- 18 пушек на пушечной палубе и 14 на верхней палубе, - довольным тоном заявил Джек. - Благодаря черным парусам и борту можно отлично спрятаться в ночи, а скорость... м! - просто персик, - капиатн причмокнул. У него был такой вид и тон, будто он рассказывал о своей жене или любимой дочери, с гордостью, с достоинством и знания дела. Девушки лишь хихикали, просили взять их с собой в плавание, а Джек лишь отшучивался, баб на корабль он совершенно не хотел брать. Гиббс устроит истерику, что, мол, женщина на корабле к несчастью и ненароком, яростно размахивая руками, свалится за борт, раскроит череп. Что тогда прикажете делать без старпома? А назначит на эту должность абы кого капитан не мог, больно Гиббс заявлял о себе в хорошой манере. Поспорить с мастерством старого морского волка было трудно.
- Я на своей Жемчужине столько всего совершил, вы, мои милые дамы, не поверите! - капитан снова начал яростно и эмоционально рассказывать свою историю жизни. В который раз? Этак в семьсот девяносто второй.

«— Ты там бывал?
— Разве я похож на того, кто бывал у источника молодости?
— Зависит от освещения.»

- И тут я ему как на! А он мне как тоже на! А я такой - ба! - и увернулся, - Джек, довольный собой и толпой, которую он собрал, активно жестикулируя начал в сотый раз рассказывать свою историю. В этом городе его все знали, потому никого даже не удивляло, что каждый раз история отличается, все просто внимательно слушали, удивляясь тому, что пережил пират. А Джек все рассказывал и рассказывал, заново переживая прошлые события и новые, придуманные им. Пират наслаждался этим занятием, видя, что его слушатели, а особенно маленькие дети, слушают раскрыв рты. Пара мальчишек, не дослушав, уже отбежала в сторонку, схватили деревянные палки и стали делать вид, будто сражаются на мечах на борту корабля. Дети, что с низ возьмешь. Они любят такие приключения и очень расстраиваются, что они происходят лишь с некоторыми. Джек был раньше такой же, искал в каждой бочке какой-нибудь потайной ход, а когда не находил, обиженно просиживал остаток дня в трюме отцовского корабля, где никто никогда его не находил. Это было самое любимое место юного Воробья на корабле, он бустроил его по всем удобствам, повесил гамак, который осторожно украл у одного из матросов, пара свечей, карты, некоторые из которых были лично нарисованы Джеком, а еще компас, подаренный одной странной женщиной из одного порта близь Барбадоса.
Прекрасное детство, и если кто-то скажет, что постоянно жить на корабле это плохо, тот получит лично от Джека пулю в лоб. Капитан с детства твердо не стоял на ногах, под ним чаще всего была раскачивающаяся палуба, в лицо дул либо сильный, либо спокойный морской бриз. Это было прекрасно, и даль, что такая судьба дарована лишь немногим. Большинство людей все еще остаются на берегу, некоторые даже моря-то не видели. Но это ничего, для Джека пока важно только то, что его любимая Жемчужина с ним, да и море есть, и не важно какое, пусть шторм или штиль.
Капитан только перешел рассказывать историю про Кракена, как этот моллюск-переросток хотел сожрать Воробья, как внезапно Джек расслышал грозное рычание, больше схожее с рыком льва, однако, обернувшись, капитан увидел огромного черного пса. «Наверное, у него родственники были львами,» - незадачливо подумал пират, оглядывая собаку. Пес не мог не восхищать, большая мощная пасть, способная перегрызть человека напополам без проблем, внушающих размеров тело, мощные лапы... А хозяином этого «чуда» была самая обычная пятнадцатилетняя, как показалось Джеку, девочка. Ее огненно рыжие волосы совершенно не подходили по цвету к черной, как уголь, шерсти пса, однако, ее маленькая фигурка, говорила о том, что пес у нее не для просто так, а для защиты, что он порвет любого, кто обидит его хозяйку.
- Простите, мой пёсик просто не любит хвастунов... - девочка так «вежливо» это сказала, что пират вскинул бровь. Он сделал парочку шагов в сторону девчонки и свойственной ему манере начал вглядываться ей в глаза.
- Дорогуша, - так капитан называл большинство красивых девушек, а рыжеволосая была и вправду красивой, так почему бы ей не принять это прозвище, особенно, когда его дает сам Воробей. - Это не хвастовство, а просто констатация факта. Ты не веришь, что я все это пережил? Я думал дети охотнее верят в чудеса, нежели взрослые. Либо ты исключение, дорогуша, либо я просто ошибся в своих мировозрениях. А?
Джек опасался поворачиваться спиной, все-таки собака тварь опасная, особенно такая, как эта, но все-таки присел на корточки, что бы быть с псом на одном уровне, и вгляделся тому в глаза. Красные, неестественные... Что-то в этой собаке было не так, что-то заставляло душу трепетать всего лишь от одного взгляда в эти кровавые глаза. Воробей не удержался, перевел взгляд, но сделал это так, что бы никто и не подумал, словно он сделал это всего-лишь из-за того, что пес немного пугал его, а из-за того, что капитан сам так захотел. Он снова посмотрел на девочку, но уже снизу вверх.
- А как зовут твоего замечательного пса?