I know how you're operating
Only come around when you know that I need it
Cut out my heart and you leave me bleeding
But you're the only one who brings out the demon
Моя жизнь – рутина. День за днём она повторяется циклически от одной точки отсчёта до другой, и так же до следующей. Люди говорят, что ненавидят понедельники, что пятницы это здорово, потому что за ней следом долгожданные выходные, что воскресенье это тоже хорошо, но грустно, потому что после него следом идёт ненавистный всем понедельник. А мне всё равно. Мне абсолютно наплевать который час, какой сейчас день, какой год – мне всё равно. В моём понимании утро это тот момент, когда я поднимаюсь с кровати, а это всегда происходит в разное время. Я мало сплю и, не считая мешков под глазами и, периодической, усталости, не много-то от этого теряю. У меня есть кофе, верно же? То же касается ночи, вечера, дня, обедов, ужинов. Всё происходящее для меня одна сплошная полоса событий, всегда существует «здесь и сейчас» и нет никакого другого времени. Ни будущего, ни прошлого. Я не меняю «принципов» ни в одном из городов, где побывал, а мне довелось исколесить практически всю Америку, даже чуть больше. Цель постоянной смены места жительства – оказаться как можно дальше от воспоминаний, от Смоллвиля, от тех, кто может напасть, от моих реальных врагов и от моих диких кошмаров, из-за которых я грохнул не одну прикроватную лампу, кстати. Бекон Хиллс был исключением, как только я перебрался сюда, вся моя жизнь была здесь другой, отличной от предыдущих серых будней. Это был просвет. Новый вдох в иссушенные лёгкие. Но и конец происходящего здесь отличился от всех предыдущих… Вообще-то, не думаю, что из всех возможных и логичных тем для мыслей, стоя, спросонья, под душем, эта самая удачная.
Закончилось всё достаточно быстро. Моя жизнь вернулась на круги своя или вроде того. В любом случае, Лидия исчезла из неё пару недель назад. Мы реже виделись, она частенько упоминала в разговорах планы и время, не думаю, что она хотела меня задеть, возможно это вообще было случайностью или просто её подсознание постоянно подсовывало ей те самые вопросы на которые у неё никогда не будет ответов, потому что их даже у меня нет. В общем, мы рассыпались постепенно, и это было так же омерзительно, как видеть смерть близкого, но Мартин умеет красиво выходить из любого положения и, поэтому, спустя ещё неделю неловких пауз мы перестали видеться. Со мной всё в порядке, кажется, не считая того, что все чувства вдруг стали какими-то обострёнными и апельсины выглядят теперь куда рыжее обычного, и соседский кот смотрит на меня слишком злобно, и мысли у меня вечно путанные. Понятия не имею, что со мной происходит. Это пройдёт. Всё когда-нибудь проходит, заканчивается. Я хочу в спортзал, продолжаю тренироваться и всё ещё «играю», выбираясь в город, но если раньше я был мышью в лабиринте, то теперь я хищник, ну или просто собака, у которой снесло крышу, но хищник звучит всем красивее. В общем, новые правила не слишком сложны. Каждый четверг ровно в десять утра мимо меня проезжает «гонщик» - я его так называю потому, что на его шлеме написано что-то вроде Шумахер – и этот мотоциклист катается куда-то в сторону побережья. Я никогда не заморачивался в чём смысл его таких поездок, но я стал бегать за ним дворами, искать короткие пути и моей задачей было – догнать его. Когда я достаточно отточил навыки бега и прыжков через заборы и ограды, мы стали гоняться наперегонки. Я дворами – он честно по дороге, со всеми светофорами. Мне иногда кажется, что он знает, что я бегаю с ним или за ним. Думаю, мне просто чертовски скучно. Я слишком долго и много общался с людьми. С теми, кому есть до меня дело.
Я вылезаю из душа и, не успев дойти до кухни, слышу яростный писк моего мобильника. Я неохотно смотрю на высвечивающийся номер и имя – мой шеф. Что ж, придётся отвечать, выбора, к сожалению, мне не предоставлено.
-Алло?
-Найт, мать твою! Где тебя носит?! Твоя задница должна была быть в офисе ещё десять минут назад!! Ты когда вообще в последний раз на часы смотрел?! – Да недавно, сэр, у меня ещё целых шесть часов, всё нормально. – Чтобы через секунду был здесь же, понятно?! Как лист перед травой, как что-то там перед хрен знает чем ещё! Живо! Я тебе деньги не за здоровый сон плачу!! И приоденься, как надо!
Мой начальник не нуждается в ответах на свои вопросы или даже в элементарном «да, сэр», он просто бросает трубку. Я пожимаю плечами, вообще-то сегодня у меня должен был быть выходной, но для меня это не так уж важно, поэтому какая разница. Когда я устраивался на работу в кампанию «Джонни и сыновья», то был твёрдо убеждён в том, что «курьер» - это тот человек, который разносит указанные предметы в короткий срок, однако эти ребята, включая шефа – мистера Ротчестера – очень быстро сумели переубедить меня. Я фотографировал все официальные вечеринки кампании, я помогал местному программисту, хотя тот факт, что человек с красным дипломом знает меньше меня, уже несколько «притупил» моё уважение к данному предприятию. Я отвожу восьмилетнюю дочь мистера Ротчестера – Кристи – в школу, я забираю его жену с работы. Я чинил трубы в офисе и ещё чёрт знает что ещё, но конкретно курьером мне довелось быть всего один раз, и то, мне нужно было отнести письмо в почтовый ящик, висящий через дорогу. С другой стороны, жаловаться мне не на что. Деньги платятся баснословные, такие, как если бы я работал на всех этих работах одновременно и у меня имелся бы красный диплом, я вожу хороший автомобиль и могу забирать его себе на сколько угодно, пока он не понадобиться моему боссу. Я в шоколаде, так что – жаловаться не на что. Под словами «приоденься как надо» Ротчестер подразумевал полноценный костюм, он вообще, как и большинство людей обеспеченных, со своими тараканами в голове и заскоками, он во всём предпочитает помпезность, пафосность и официальность. Если я прихожу на работу не в костюме, то он тут же начинает орать о том, что я ужасный работник и нахожусь на грани увольнения, стоит прийти «в униформе» и я лучший человек на планете Земля, если не во всей галактике. В общем, синяя рубашка, брюки, дижнсы – ничего неожиданного. "Жёлтый – не твой цвет, кстати…" Да хватит уже, сколько можно. Я слишком много думаю о произошедшем, слишком часто. Я помешался на этой девушке, которая уже давно где-то далеко отсюда истерически посмеивается, вспоминая происходящее здесь, если она вообще обо мне вспоминает. Навряд ли. С чего меня это вообще волнует?
Идти пешком от моего дома до офиса недолго, это занимает у меня от силы минут пять-десять. Видя мою правильно-порадную форму одежды, Ротчестер старший улыбается, а я слышу смешки его молоденьких секретарш, которых у него столько, словно «Джонни и сыновья» это целая корпорация, занимающая не один небоскрёб в Нью-Йорке. Меня быстро вводят в курс дела, сегодняшняя моя миссия заключается в том, чтобы ходить и приветливо улыбаться всем вокруг иногда говоря цитатами из каких-нибудь сопливых девчачьих фильмов, вроде «мы с ней навсегда», сопровождая племянницу босса на какие-то официальные посиделки, именно посиделки потому, что то, что они называют вечеринкой в моём понимание убивание времени за перемещением от угла у углу, с бокалом дорогого вина в руках. Лидия бы смеялась… Она бы ещё как смеялась, хохотала бы не пытаясь сделать вид порядочной девушки, которая никогда не позволяет себе лишних улыбок, дабы не дай Бог, на лице не появились хоть какие-то складки. Она бы долго ещё припоминала мне работу «ухажёром», а я бы молчал, как и всегда, когда она… Стоп. Меня снова занесло не в то русло, нужно сворачивать.
Проходит целая куча времени, вечер, как я предполагал, оказался отвратительным, домой я возвращаюсь поздно. Захожу внутрь, достаю шприц, делаю инъекцию и бреду на кухню в поисках пропитания, шатаясь, как зомби. Я был бы рад вытянуть руки вперёд и возопить «Мозгиии», но поскольку я в квартире один, а моя соседка с её котом не проявляет к моей персоне должного интереса и уважения, то подобные ритуалы лучше оставить на потом. Доживу до апокалипсиса и попадусь первому же живому мертвецу под руку, главное чтобы он просто укусил меня, а не начал расчленять. Что-то мне уже не слишком хочется есть, от живописных картин собственного расчленения, рисующихся в моей голове. Открыв холодильник, понимаю, что перекусить повесившейся там мышью не удастся потому, что видимо даже она не выдержала и ушла оттуда. Отчаянно надеясь найти хоть что-нибудь съестное, роюсь на полках, стеллажах, а чёрт… Кругом пусто. У меня даже не осталось растворимой лапши или сухариков. Я пуст. Абсолютно. Мой живот спешит изобразить всё своё негодование по поводу отсутствия вечерней кормёжки громким рычанием, я пожимаю плечами. Бог с ним. Закажу пиццу. Я не глядя набираю номер одной рукой, другой щёлкаю каналы на телевизоре, это тот самый редкий момент, когда я ожидаю и бездействую, когда я не наготове, когда я не вжимаюсь в стену, скрываясь от кого-то, когда я просто жду и… и даже могу позволить себе посмотреть телик. Занудный голос операторши бубнит что-то невнятное и, только на последнем гудке до меня вдруг доходит, что в пиццерии не говорит оператор, когда я с ужасом хочу посмотреть на номер вызываемого мной, так настойчиво, абонента, оказывается слишком поздно. С той стороны берут трубку, мне отвечают. Это она. Это Лидия Мартин.
И всех языков мира будет мало, чтобы вписать всё красноречие и силу тех потоков ругательств, всплывших разом в моей голове в этот момент. Я готов схватить свой пистолет и всё-таки пустить себе пулю в лоб, но я слышу, что дрожащие нотки в её голосе, то, как странно она надиктовывает адрес. Мне не нужно записывать, я всё запомнил, но… Что происходит?
Я не помню себя, не разбираю дороги, не вижу знаков и стоп-сигналов, не слышу полицейского свистка, лечу, глядя куда-то слишком далеко, так далеко, что меня даже мутит от этой дальности. А может, я просто слишком голоден. Дорога сливается в полосу причудливых цветных огоньков, всех цветов радуги, сегодня машина Ротчестера у меня, я торможу за секунду до столкновения с чьей-то припаркованной машиной и быстро ставлю свою. Я практически вылетаю наружу. Я взбудоражен, взволнован, взвинчен. Мне хочется хватать всех и каждого за грудки, бить по морде и кричать: «Где Лидия и что вы с ней сделали?» потому, что она не ведёт себя так, потому что она бы никогда, ни за что в жизни, не ответила бы мне, будь она в порядке. Потому, что всё это странно и жутко. От этого становится не по себе. Я продираюсь сквозь толпу, откуда-то мне в нос бьёт запах лёгких закусок, но я сдерживаю свой животный порыв. Я ищу её глазами, чуть ли не подпрыгиваю на месте, хотя я и так практически выше всех присутствующих. Музыка бьёт по ушам, она слишком громкая, повторяющаяся, раздражает, я не могу найти Лидию и бешусь от этого ещё больше, мне кажется, что она в беде, что она в опасности, что я должен что-то сделать, что-нибудь срочно предпринять, немедленно, но тут я нахожу её. Вижу. И горько жалею о том, что приехал.
Её прижимает к стене какой-то парень, они только что одеты и стоят, так – практически совокупляются. Я не часто посещал вечеринки, но, в сущности, никогда не был бы удивлён подобным «проявлением чувств» среди школьников или студентов, у них это всё как-то само собой разумеется, потесались рядом и разошлись, вот только… Я не особо силён в том, чтобы точно определять статус чьих-либо отношений, чтобы вообще понимать толком что это такое, однако так же, как я знаю, что я и Лидия не являемся парой, так же чётко я знаю и то, что мы не просто друзья. Во всяком случае… Наверное, я просто воспринимаю всё это слишком серьёзно, слишком… Близко к сердцу или как там? К чёрту всё это, к дьяволу, к чёрту! Я разворачиваюсь и выхватываю бокал у проносящегося мимо официанта. Сума сойти – у всех есть официанты. Я делаю глоток и это горькое пойло, обжигающее глотку сейчас то, что мне нужно. Вот в чём фишка алкоголя, я понял. Видимо если тебе плохо – выпей дряни, пусть станет хуже, а затем голова откажет и мир покажется прекрасным. Да. Вот и вся арифметика. Вообще-то мне непонятно на кой нужно было просить меня приехать, если она здесь занята, если она здесь не одна? Зачем? Это был очередной финт? Приезжай посмотреть, как я обжимаюсь с каким-то уродом, посмотри Найт, как тебе? Так что ли? Зачем? Для чего? Я раздражительно мотаю головой, продираясь сквозь дрыгающихся не в такт сумасшедшим ритмам подросткам, а где-то под грудью, слева что-то разрывается на куски, сжимается так, что становится нечем дышать и от этой ноющей, медленно растекающейся по всему телу боли какая-то белая дымка застилает глаза. Наверное, я просто пьян. Я выпиваю ещё бокал, но ничего не меняется. От мерзопакостного вкуса становится ещё гаже, я хмурюсь, кто-то рядом смеётся, тыча в меня пальцем. Двигаюсь к выходу. Я подожду в машину. Не знаю чего или кого я буду там ждать, но в любом случае я больше не собираюсь оставаться здесь. Ни на секунду. Здесь всё отвратительно. Музыка, подростки, даже Лидия сумела здесь стать другой. Она актриса, она умеет. Плевать. Всё это чушь, какие-то расплывчатые образы, бредни. Куда меня несёт? Я пьян или это всё-таки то, что называют ревностью? Я ревную? Нет, я точно пьян. Пьянеют ли с двух бокалов? Заткнись, я тебя прошу, умоляю, заткнись. Заткни себя и это ноющее ощущение под рёбрами, хорошо? Замолчи. Какая-то девушка что-то мне говорит и так отчаянно мне улыбается, что я шарахаюсь её и натыкаюсь спиной на кого-то. Парень огрызается, реагирует слишком бурно для лёгкого столкновения и откидывает меня в сторону, я падаю на землю, снова этот глупый общий смех. Я подымаюсь и отряхиваюсь, всё это ерунда, не имеющая никакого значения. Я не собираюсь ни с кем тут драться, тем более в отличие от этих ребят у меня не играют гормоны от любых прикосновений. Я разворачиваюсь и сталкиваюсь с Лидией. Пару минут мы стоим молча, я не очень-то хочу с ней разговаривать, я просто хочу собраться и уехать домой и… И я хочу есть. Да, точно. Я хочу есть. Но потом я вдруг замечаю, что её кожа бледнее обычного, что она выглядит потерянной и смотрит куда-то – куда угодно, но точно не на меня. Взгляд пустой, направленный насквозь, кажется ей плохо.
-Ты в порядке? – осведомляюсь я, хотя и так понятно, что она явно не в порядке. Ответа не последовало. Я по-прежнему не желаю оставаться здесь дольше и по-прежнему, почему-то, объектом-причиной моего недовольства является именно она, однако я беру её за запястье и, наклонившись, чтобы заглянуть ей в глаза повторяю: - Мартин, ты в порядке?
Отредактировано Adam Knight (24-02-2013 22:58:34)